Под знаком Альбатроса - Алексей Иванович Гришин
— Не будем спорить, — де Линьола примиряюще поднял руки, — мы все здесь выполняем приказ. Я хотел лишь сказать, что нам следует принять меры для захвата руководителей этого пиратского рейда, чтобы доставить их в Сантьяго для справедливого и публичного суда.
Продолжая игру, моряк скривил губы.
— Или для торговли. Не сомневаюсь, что политиканы постараются выжать из своих имперских коллег немало, имея на руках такой товар.
— Для нашей страны, — де Линьола остался предельно спокоен, словно речь шла об обсуждении меню для небольшой вечеринки. — Возможно, вы и правы, но этот товар нам всем действительно нужен. И потом, ваша светлость, я ведь не спорю, а озвучиваю прямой приказ губернатора. Прошу ознакомиться.
Он достал из лежавшей перед ним тоненькой папки конверт, опечатанный большой сургучной печатью, и передал директор-генералу. Тот не стал ломать сургуч, резким движением грубо надорвал конверт и внимательно прочитал вложенный лист.
— Хм… То есть кто-то начнет воевать раньше. Рота пехотинцев, насколько я понимаю, должна отправиться к Сен-Хуану прямо сейчас. Они, согласно вот этому приказу, — моряк бросил лист на стол и крепко прихлопнул его ладонью, — будут обязаны захватить кого-то где-то там, в городе, полностью контролируемом островитянами. Но кого и где? Вы понимаете, что у них нет шансов? Я должен послать их на смерть. Причем смерть бесполезную.
Именно так! Доблестный капитан заботится о своих подчиненных прямо как отец родной. Или заранее страхуется на случай провала, но об этом присутствующие могут только догадываться.
— Ваша светлость, в приказе сказано, что в город отправится конкретная рота, прошедшая специальную подготовку. Там каждый точно знает что и как он должен делать.
И, словно угадав возражения моряка, поспешно продолжил:
— А на случай возможных неожиданностей командовать этой операцией буду я лично. Прошу дать соответствующее распоряжение ее командиру.
Да ла Аламеда оценил ситуацию мгновенно, но, как и положено мудрому командиру, изобразил долгие и тяжелые размышления. Хотя все очевидно — разведка это все придумала, но она же и берет на себя всю ответственность. Получится — он герой, нет — они виноваты, чего еще желать? Но надо же показать сомнения, которые, в случае чего, подтвердят все присутствующие.
— Ну… не знаю — не знаю, как-то это выглядит… хотя… приказ есть приказ. Итак, господа, легкий галеон «Сакраменто» немедленно отправляется к Сен-Хуану. Место стоянки… — он сделал вид, что замялся…
— Координаты я сообщу капитану, — уточнил де Линьола.
Отлично, осталось взглядом показать неудовольствие сухопутным выскочкой и продолжить.
— Место стоянки и высадки десанта определит господин алькальд. Десант в составе второй роты второго батальона морской пехоты с момента десантирования передается в его распоряжение. Господин алькальд, — гражданская должность подчеркивала удаленность этого персонажа от славного флота Кастилии, — немедленно направляется на «Сакраменто». Удачи, господин алькальд!
Почему бы и нет? Если ничего не теряешь при любом результате.
* * *
Вторая рота второго батальона — что может быть прозаичнее. Если не знать, что тренировалась она отдельно от своих сослуживцев под личным руководством господина алькальда. И так, как никогда в Кастилии не учили морских пехотинцев.
Их стихия — абордаж и штурм прибрежных крепостей. Жестокое и опасное дело, в котором нет места рассуждениям и сомнениям. Впереди враг, которого надо убить, рядом товарищи, которых нельзя подвести. Все просто.
А именно эту роту учили чему-то не тому. Их даже от опостылевших обычным солдатам нарядов освободили. Ну, почти, во всяком случае, отряжали гораздо реже других. Одно слово — «пижоны», попасть в число которых немедленно возжелали любители побездельничать — то есть все остальные. Да им, как выяснилось, платили больше! Сам алькальд из каких-то своих фондов доплачивал.
Но это только поначалу, пока нескольких особо рьяно просившихся не зачислили в роту «пижонов». Семь человек, в общем-то неплохих солдат, продержались недолго, самый терпеливый написал рапорт о возвращении в старое подразделение через два месяца, после чего рассказал своим товарищам такое, что вторую роту второго батальона стали именовать не иначе, чем «звери».
И впрямь, «зверей» неделями могли гонять по страшным ямайским джунглям, дав с собой в пропитание лишь жесткие, словно камень, галеты. А там выживайте как хотите, но найдите запрятанную кем-то в самой глуши пустую и никому не нужную бутылку. А после по следам солдат шел красномордый дикарь, служивший эдаким экзотическим гувернером у господина алькальда, и слава Спасителю, если терял след. Если нет — солдаты вновь отправлялись в зеленый ад, до тех пор, пока не научатся скрывать собственные следы.
В те же блаженные времена, когда «звери» находились на базе, их учили убивать. Но не только как всех, из мушкетов и пистолетов, багинетом и абордажным тесаком, но и ножом, и палкой, и камнем, и вообще всем, что может подвернуться под руку на городской улице или в джунглях.
Да, в воскресенье после утренней молитвы, в свой законный выходной эти парни позволяли себе пить самые дорогие вина, доступные лишь офицерам, их обслуживали самые красивые женщины. Но зависти ни у кого не возникало.
Так только, если после хорошей выпивки кто-то хотел набить этим зазнайкам морды. Ну так это не со зла, для души разве что. «Звери» это понимали, потому никого из задир не убили, даже и не покалечили особо, ограничиваясь выбитыми зубами, свороченными носами и изредка, для особо рьяных, вывихами, которые легко вправлял местный эскулап.
Примерно об этом размышлял аскальд де Линьола, после того, как добрался на берег в маленьком ялике и осмотрелся, убедившись в отсутствии засады. Стоя на берегу бухты и наблюдая, как ловко выгружались из шлюпок его бойцы. Выгружались и тут же, почти как призраки, растворялись в гуще прибрежных кустов.
Молодцы, знают свое дело!
Вот бы они удивились, если б узнали, что их подготовка основана на тех сведениях, которые некий шевалье де Ворг, в ту пору галлийский офицер и кастильский шпион, в далеких пиренейских горах выбил из одного галлийского капрала, служившего в забытой богом и людьми маленькой крепости Сен-Беа.
Именно тот капрал, обвиненный в измене, поведал, как гоняли солдат комендант крепости и некий сержант, Жан Ажан, на
