Василий Сахаров - Большой погром
Остановить нас было некому, и мы творили что душе угодно. Кругом, куда ни посмотри, пожары, убитые люди, разорённые селения, разрушенные христианские святилища и кровь, в небесах стаи стервятников, а в лесах волки. Звери и птицы чуяли, где можно попировать, и следовали за нами по пятам. Все районы империи от Бардовика и Люнебурга на севере, Бремена и Вердена на западе, Вальбека на юге и Вербена на востоке оказались под ударом. Степняки и отряды венедов рассыпались по землям наших врагов, и спасения от них не было. Бесчинства, зверства, насилие, грабежи – воины творили то, что крестоносцы делали в наших землях. Но меня это не касалось, ибо хватало иных забот.
Со мной осталось всего шестьсот воинов. Я расположился на берегу Везера, собирал информацию о наших врагах, принимал доклады тысячников и награбленное добро. Каждый день прибывали гонцы и повозки с барахлом, а иногда тысячники присылали пленников. Обычно католиков убивали. Но порой у командиров не поднималась рука дать отмашку на истребление детей, красивых девок, умелых мастеров или знатных дворян. И тогда они перекладывали груз ответственности на меня – как решу, так и будет. И мне приходилось принимать решения. Детей отправим в Рарог, знатных дворян необходимо держать ради выкупа, мастеров – в рабство, а трофеи скинем новгородским купцам, которые наверняка уже прослышали, что Венедский союз смог устоять. Следовательно, они обязательно приплывут на торг и скажут, что всегда верили в победу венедского оружия. А что не помогли, так это чепуха, с кем не бывает, собственные дела и многочисленные заботы отвлекли.
С момента, как мы обрушились на германцев, минуло десять дней, и прилетел голубь с посланием от Рагдая. Великий князь сообщал, что после ухода большей части венедов и степной орды крестоносцы попытались окружить его отряды и разгромить. Однако Рагдай был к этому готов и, устроив на католиков несколько засад, в очередной раз переправился на правый берег Одры. После чего крестоносцы, пытаясь выяснить, куда мы подевались, разослали разведчиков и продолжили топтаться на месте.
Неизвестно, как долго они простояли бы, но вражеские военачальники узнали о нападении на империю и, бросив обозы, быстрым маршем вдоль моря стали возвращаться на родину. Двигались католики стремительно до тех пор, пока не упёрлись в полевые укрепления варягов князя Будимира. Обходить их крестоносцы посчитали напрасной тратой времени, и произошло кровопролитное сражение.
Крестоносцы смогли пробиться. Но какой ценой? За два дня, если Будимир ничего не преувеличивает и не преуменьшает, католики потеряли пять с половиной тысяч воинов, а варяги только семьсот. И сейчас вражеское войско должно уже выйти к развалинам Любека, откуда повернёт на Гамбург. Германские аристократы, позабыв о Святом походе и клятвах биться с язычниками до последней возможности, покинули земли венедов и приближались к нам. До подхода основных вражеских сил время имелось, и мы успевали собраться в кулак, подготовиться и встретить крестоносцев там, где нам выгодно. Но перед этим произошло одно событие, о котором стоит упомянуть особо.
Разослав гонцов, которые помчались к Доброте, командирам венедских дружин и степным тысячникам, я начал выбирать место для предстоящей битвы. Однако меня отвлекли. Прибыли вароги, которые вместе с Робертом де Ге участвовали в освобождении императрицы Алиеноры. Они проделали долгий путь и рассказали немало интересного о том, как пробирались и пробивались через Европу. Выслушав наших шпионов, я вышел из шатра и увидел занятную картину. К нашему лагерю приближалась внушительная пешая процессия, которую сопровождали конные половцы. В колонне средних лет мужчины. Безоружные. Не меньше шестидесяти человек, по виду купцы, и с ними несколько священников.
Я вспомнил, что вчера меня предупредили о делегации лучших людей города Верден, и приказал принести кресло. Принимать послов, которые, скорее всего, будут просить милости для осаждённого города, а потом предлагать выкуп, следовало всерьёз, и выглядеть нужно солидно. Поэтому, разместившись в кресле, которое степняки захватили в одном из разорённых замков, я напустил на лицо суровость и прислушался к чувствам приближающихся германцев.
Что я ожидал почуять? Страх. Однако делегаты Вердена были на удивление спокойны, словно находились под воздействием каких-то наркотиков. В их душах царил неестественный покой, а ещё была готовность встретить смерть.
«Странно, – подумал я, – помнится, послы Магдебурга дрожали, словно осенние листы на ветру, постоянно озирались, ждали подвоха и боялись. А эти будто камикадзе».
Снова просканировав чувства делегатов, я задал себе резонный вопрос: «Почему их так много?»
В этот момент я всё понял. К нам пожаловали не послы, а убийцы ордена Девы Марии Немецкого дома. Давно о них ничего не слышал. Разведка сообщала, что невдалеке, на левом берегу реки Аллее, стоит один из замков, в котором проходят обучение фанатики тевтонов, но сейчас он опустел, в нём только гарнизон. Поэтому я не высылал воинов для уничтожения вражеской школы убийц, ибо иных целей, более лакомых, хватало. А убийцы – вот они, совсем рядом. Сами пришли, дабы меня прикончить, и в этом есть как хорошая сторона, так и плохая. Хорошо, что не надо их вылавливать. Плохо, что степняки и мои дружинники расслабились, подпустили мнимых городских послов так близко, а я не уточнил численность делегации и загодя не обнаружил угрозу.
«Послы» приближались, и я окликнул командира телохранителей:
– Войтех?
– Здесь! – обернулся варяг.
– Уничтожить! – указал я на врагов. – Это убийцы!
– Понял!
Войтех стал раздавать приказы и стягивать к шатру резервную половецкую сотню, варогов и дружинников. Однако мы опоздали. Убийцы поняли, что их раскрыли, и над лагерем разнёсся истошный крик священника, который поднял над головой тяжёлый деревянный крест:
– Nobiscum Deus!!![3]
Для убийц этот клич стал сигналом к действию, и они начали разбегаться по лагерю. В руках у них появились кинжалы, а священники, которые, судя по всему, тоже были воспитанниками Тевтонского ордена, словно дубинами, орудовали крестами.
Степные всадники, сопровождающие делегацию, растерялись. Они ничего подобного не ожидали, а убийцы двигались быстро и били без сомнений. Всякий, до кого они дотягивались, умирал. Каждый удар в цель, и за минуту фанатики убили два десятка воинов, а одна группа, полтора-два десятка бойцов, бросилась к моему шатру.
Телохранители встретили убийц на подходе, и завязалась схватка. У меня в охране только опытные воины, это понятно, и я ожидал, что варяги и вароги перебьют врагов. Но не тут-то было. Германцы оказались не хуже. Видимо, гохмейстер Иоганн фон Сванден или Вольфганг фон Изенберг, главный наставник убийц, послали против меня элитных бойцов. В итоге несколько человек смогли пробиться ко мне, и я, сам того не ожидая, оказался один против трёх противников. Вроде бы вокруг много наших воинов, но их сковали боем, и они оказались в стороне.
Как ни странно, меня это обрадовало. Давно не рисковал жизнью, и от этого стала пропадать острота восприятия мира. Привык посылать на смерть других, а сам в стороне. Но сейчас всё иначе. Боя не искал, он сам меня нашёл, и это очередное испытание судьбы.
Я встал с кресла. Левой рукой сбросил приметный красный плащ, а правой выхватил верный клинок и шагнул навстречу убийцам.
Враги атаковали одновременно, с разных сторон. Первый ударил длинным стилетом, и он был хорош, быстрый и вёрткий боец, настолько, что я едва успел отступить, и остриё вражеского клинка просвистело в паре сантиметров от моего лица. Второй попытался достать меня дубиной с несколькими острыми стальными шипами, и я снова уклонился. А третьего смог подловить. Нанося косые удары слева направо и справа налево, он вертел два широких ножа, и я достал его длинным выпадом. Мой меч проскользнул сквозь стальную метель, которую убийца пытался создать, и вскрыл его грудную клетку.
– Один готов. – Вспоминая наречие саксов, я выдернул меч, стряхнул с него капли крови и встал в защитную стойку.
Фанатики переглянулись, и один ответил:
– Всё равно тебе конец, проклятый колдун. Мы достанем тебя, чего бы нам это ни стоило.
– Нет, – наблюдая за противниками, которые стали обходить меня с флангов, с явным намерением атаковать одновременно, усмехнулся я. – Сегодня не ваш день и умрёте вы.
– Мы к этому готовы, и даже если погибнем, окажемся в раю, рядом с ангелами, по правую руку от Господа, а за тобой придут другие.
Сказав это, он прыгнул на меня, а его напарник метнул дубинку. Я такого не ожидал, но отбил её мечом, а затем встретил противника клинком. Еле успел, увернулся от стилета и упал. Меч отлетел в сторону, зато я остался жив. Перекатом ушёл в сторону и поднялся.
