Василий Сахаров - Большой погром
А ночью появился Валентин Кедрин, который подробно поведал об охоте на императора Фридриха и вернулся к своим ученикам, которые снова готовятся к выдвижению на территорию противника. Цели – князь Якса и Оттон Асканий, так что помощь учителя лишней не будет.
Через три дня орда соединилась с основными силами венедов. Варяги уже высадились в тылу крестоносцев, обрубили им поставки продовольствия и мечами встречали католиков, которые шли на усиление крестоносцев. Католики, подпалив большое количество лодок, приготовленных покойным императором для переправы на Руян, отступили от Каменца на Рудные высоты, цепь холмов вдоль приморского тракта, и мы последовали за ними.
Прошло ещё четыре дня, и два войска замерли одно напротив другого. Крестоносцы бежать не собирались. Могли, оставив заслон, пробиться на юг через земли бодричей, но после одержанных ими побед посчитали, что выстоят. Они решили дать бой. Врагов собралось больше тридцати тысяч. Сильная армия. Однако нас не меньше. Венеды, степняки, пруссы, шведы, норги, ушкуйники и русичи. Мы собрали всех, кого смогли, и хотя мотивация сражаться с католиками у каждого была своя, воины понимали, что грядёт битва, которая решит исход этой войны. После чего победитель получит всё. Если крестоносцы смогут нас разбить, они изберут императора и продолжат натиск на славян. А если выиграем мы, то Священная Римская империя, по воле судьбы наш главный противник, ещё долго не оправится от удара, и Венедский союз сможет восстановиться, а наёмники и степняки с богатой добычей вернутся на родину.
Враг расположился на высотах. Центр – на тракте, который много раз разрушался и восстанавливался. Левый фланг упирался в морской берег, а правый – в леса, в которых прятались германские егери, не меньше двух тысяч опытных лесовиков. В боевых порядках крестоносцев много стреломётов и катапульты, без потерь не подступиться. А перед ними – рвы, надолбы, полевые укрепления и ряды повозок. Неожиданным наскоком католиков не взять, при лобовом ударе они нас разобьют, через лес тоже не сунешься, и ночная атака не пройдёт. Хорошо подготовились католики – факт, и они собирались держать оборону. Видимо, надеялись, что орда не сможет долгое время стоять на одном месте и будет вынуждена уйти. Так и есть, ибо у нас больше тридцати тысяч лошадей, для прокорма которых необходимо постоянно двигаться. А потом они перейдут в наступление и нанесут очередное поражение венедам.
На военном совете, который собрал Рагдай, каждый вождь предлагал своё. Один говорит: давайте вернём варягов, они атакуют крестоносцев с тыла, а мы навалимся по фронту. Другой – надо ждать, рано или поздно католики оголодают, а орда сможет быстро вернуться. Пару дней, если крестоносцы атакуют венедов, можно продержаться. Третий – нужно совершить фланговый обход и соединиться с Никлотом, который до сих пор держит оборону лесных крепостей. А четвёртый предлагает заключить с крестоносцами перемирие, но его сразу обозвали нехорошими словами и едва не растерзали, ибо люди ожесточились до крайней степени.
Короче, предложений было много, а закончился военный совет тем, что Рагдай заставил всех замолчать и обратился ко мне. Мы с ним ещё до совета обсудили один вариант, и он хотел, чтобы я его озвучил.
Я встал и окинул взглядом лица славянских воевод. Люди разные. Старые и опытные, а рядом молодые и горячие, которых судьба выдвинула наверх в этой войне. Вот Поято Ратмирович и Ранко Самород. За ними Доброга и несколько витязей Святовида. Дальше Сивер, Велемар, Вартислав Никлотинг, старый Гудим Громобой вместе с варягом Талалаем Приславом, Иван Берладник, Корней Жарко, Войдан Лебедян, новый вуй-кмет витязей Яровита русич Зареслав Волохов и многие другие. Все они меня знали и относились по-разному: кто-то считал, что я один из тех, кому можно довериться в любом деле, надёжный и правильный человек, настоящий венедский вождь, а были и такие, кто опасался меня, не доверял Вадиму Соколу, очень уж быстро, по их мнению, я взлетел наверх и слишком непредсказуем. Но все они меня уважали, а некоторые побаивались, и это не могло не радовать.
– Вожди, – начал я и указал рукой в сторону Рудных высот, – там враг, и он ждёт нашего наступления. Мы в невыгодном положении, об этом уже сказано, и нужно выманить врага с его позиции, а затем разгромить. Верно?
Отозвались вожди, которые находились рядом:
– Правильно!
– Не тяни!
– Говори, что придумал!
Опустив руку, я продолжил:
– А задумал я, братцы, вот что. Не надо нам держать крестоносцев, а следует, пока они не очухались, всеми силами обрушиться на их города и замки. Что мы тут защищаем? Земли опустели, все бодричи и лютичи, кто не в войске, давно уже вывезены из этих мест. Города пали. Поля заросли. А на правый берег Одры крестоносцы не сунутся, опасно это, да и не до того им вскоре станет. Вот я и предлагаю: оставить здесь несколько отрядов, которые станут присматривать за католиками, а самим идти на юго-восток, к Вальслебену и Вербену, к Хильдесхейму и Зальцведелю, к Гамбургу, Бардовику и Бремену. Прежде чем католики опомнятся, мы разорим их земли, и они будут вынуждены вернуться обратно в свою империю, где мы их встретим. Там, где это будет выгодно нам. Хватит сидеть в обороне, пора перенести войну на территорию противника.
Сказать, что моё предложение вызвало споры, не сказать ничего. Воеводы, обсуждая мой план, подняли такой шум, что великому князю пришлось призвать всех к тишине. Началось обсуждение, и многие были против похода в Священную Римскую империю. Не потому, что они боялись, а потому, что мыслили старыми категориями. Как это так, враг на твоей земле, а идёшь к противнику в гости? По мнению старых воевод, я нёс околесицу и бредил. Вот в лобовой атаке, под стрелами баллист и камнями катапульт положить свою дружину – это они понимают, к подобному геройскому поступку все готовы. А обрушиться на Гамбург и Бремен – тут вожакам не по себе.
Проблема старая и хорошо известная. Косность мышления людей, в частности воинов, всегда меня поражала. Они привыкли думать линейно, по шаблонам, и часто не могли решиться на выход из привычной колеи. Страшно. Под танк с гранатой прыгнуть и погибнуть могут, а поднять голову и заявить о своих правах зажравшемуся чиновнику или полицейскому не в состоянии. Сидеть в окопах под огнём артиллерии и ждать смерти привычно, а совершить марш-бросок по вражеской территории на пару сотен километров, отыскать вражеского командира и отрезать ему голову не получается. Срабатывает внутренний запрет. И вроде бы время другое, не двадцать первый век, а двенадцатый, но люди есть люди, со всеми своими пороками и достоинствами.
Спорили долго, а в итоге решили поступить, как я предложил. Главное, что скажут Доброта и Рагдай, а они за меня. Поэтому на следующий день мы отошли от Рудных высот и разделились. Великий князь и с ним пять тысяч воинов остаются. Варяги князя Будимира по-прежнему перекрывают приморский тракт. А остальное войско двинулось на юг, дабы затем повернуть на юго-запад и вторгнуться в Священную Римскую империю. Командует армией вторжения Доброта. Так было решено на совете. А на деле он руководил только венедами и союзниками, а степняки подчинялись мне. Для них Доброта – великий шаман северных людей, а хан – Вадим Сокол, и только я мог отдавать половцам и чёрным клобукам приказы.
Перед нами чисто, вражеских заслонов нет, и основная проблема в проходимости местных дорог. Широких трактов мало, а летники (грунтовые дороги) узкие. Всем по ним не пройти, так что пришлось рассыпаться на тысячи и сотни. Управлять войсками трудно, но опыт уже имеется. Орда прошла через Польшу, а затем немало покружила вокруг Магдебурга, и степные тысячники справлялись, а венеды шли впереди, как проводники, или в арьергарде.
Венедско-половецкое войско приближалось к границам Священной Римской империи настолько быстро, насколько это возможно. И каждый день из лесов выходили лютичи, которые не захотели покидать родовые земли и решили переждать войну в лесах. Они встречали нас с радостью и помогали чем могли, указывали хорошие дороги и переправы через речки, а кое-кто присоединялся к отрядам. Было их немного, но какая ни есть, а помощь.
Так проходил день за днём. Мы приближались к Лабе, и в это же время я отправил за головой Оттона Аскания и князя Яксы убийц. Ученики Валентина Кедрина отдохнули, восстановились и снова рвались в бой. Вароги ушли, а Кедрин, получив разрешение вернуться в Рарог, с моими письмами отправился в Зеландию.
Наконец через пятнадцать дней, форсировав Лабу, мы оказались на вражеской земле и вскоре подошли к Люнебургу. Германцы нас ждали, вражеские пограничники не зря ели свой хлеб. Поэтому успели предупредить местные власти, и те, закрыв ворота города, отправили гонцов в Бремен и Гамбург. Но мы штурмовать город не собирались. Степняки выжгли окрестные поля и деревни, перебили крестьян и разрушили церкви. А венеды немного отдохнули, дождались подхода отставших отрядов и двинулись строго на запад.
