Кирилл Клеванский - Колдун. Генезис
Я стоял, сжимал сабли и не шевелился.
— И чего ждем? — вальяжно повел плечами весельчак. — Снимай эту финтифлюшку и давай смахнемся. Не зря же я свой сурд* сюда тащил.
(п.а. — сурд — оружие Ангадора — полукопье, полушест, баланс такого короткого оружия достигается широкой сердцевиной и массивным металлическим шаром на противоположном конце)
Действительно, зачем ему носить так называемый сурд, если он может мановением руки сжечь меня, сварить, обратить в лед, закопать под землю да или просто сердце вырывать из груди.
— Без магии? — догадался я.
— Без неё, — кивнул он.
Возможно кто-то бы закричал внутри «это мой шанс», но я лишь спросил:
— Зачем это тебе?
Санта будто был готов к такому вопросу, и даже ждал его, возможно, много больше чем шел наш нехитры диалог.
— Если победишь — расскажу, а если проиграешь, — тут он пожал плечами. — Так мертвым такие знания ни к чему.
Мы стояли и смотрели друг другу в глаза, а ветер собирал травинки и гнал их куда-то к линии горизонта. Наконец я сорвал с себя кулон и принял стойку.
Левая сабля отведена в обратном хвате отведена за спину, правая же выставлена вперед, параллельно поясу и на уровне живота. Ноги согнуты, плечи опущены вниз. Салиас так же закрепил свою позицию, он нацелил наконечник сурда мне в глотку, подогнул колени и замер. Говорят, битва сильных начинается с оценки соперника, будто бы два альф-самца, они кружат друг напротив друга, думая как бы нанеси смертельный удар. Но нет, это не так. Битва сильных происходит в другой реальности, в той куда нет хода посторонним. Она творится в разуме. И сейчас я видел как острый наконечник пронзает мне ногу, как разрывает пах, как накручивает кишки. А Тайс смотрел на то как мои сабли сносят ему голову, отрубают руку, срезают плоть с груди и живота. И в миг, когда ветер, испугавшись двух сражавшихся, застыл в неподвижности, мы сорвались с места.
Я устремился в выпаде, широкая сабля полетела в правую, ведущую руку Салиаса. Но тот лишь дернул копьем, и на полном ходу я ушел в лево, иначе сейчас мое плечо пронзила бы голодная сталь. Пока я перекатывался по земле, Тайс сделал полушаг влево и крутанув сурд, устремил шар мне в голову, но там меня уже не было и поэтому оружие лишь землю пронзило, оставляя глубокую ямку. И снова мы на ногах, а оружие каждого лишь ждет момент что бы напиться крови врага.
В этот раз атаковал противник. Он был быстр, точен и силен. Первый удар наконечником пришелся по плоскости старшей, служившей щитом, и тут же крутанувшись вокруг своей оси, Салиас направил шар мне в пах. Игнорируя все законы боя, я выполнил заднее сальто а потом, не думая, покатился по земле, а когда тень врага оказалась в полуметре справа, оттолкнулся от поверхности и попытался резануть по ногам противника. Маг снова прокрутил копье и отразил удар, но именно это дало мне нужной скорости. Сабля вела меня за собой и повернувшись на пятках, я вновь устремил старшую в руку врага. Тот отбил сердцевиной сурда, но я уже нес свое тело дальше.
Левая сабля, ведомая силой ног, спины и полученным ускорениям, была нацелена в шею врага. Змеиный шаг, мой любимый прием что подвел меня лишь однажды. И… глупо было полагать что он не подведет меня и во второй раз. Лишь эльф был столь быстр что бы уйти от этой атаки, но Тайс оказался еще быстрее. Он щитом закрутил сурд и отбив удар тут же выстрелил молниеносным выпадом. По щеке как факелом провели и я буквально услышал как по коже заструилась кровь.
В этот раз не медлил. Первый вдох и мышцы насыщаются кислородом, второй вдох и с болью приходит чувство свободы. Мои руки больше скованы, ноги больше не тяжелы, а ясное сознание как умелый кукловод управляет телом. Закрутив вокруг себя саблями на манер остроухого, я ринулся в атаку. Но полукопье быстро разбило серебряный кокон. Новая вспышка боли и теперь уже правый бок в огне. Но это лишь царапины, недостойные того что бы их даже упоминать.
Я, заведя правую саблю за спину стал боком и обрушил в рубящем ударе младшую. Раздался звон, это в который раз сердцевина приняла на себя удар, но я уже позволил телу вести себя дальше. Инерции было достаточно что бы на месте младшей сабли в воздухе оказалась старшая, и следом за ней обрушилась вниз. Так крутясь на одном месте, подобно мельнице я нанес пять быстрых ударов, и будь на месте Тайса обычный человек или даже тот самый эльф, они бы оказались разрублены от макушки и до паха. Ведь каждый последующий удар наносится быстрее и сильнее чем его предшественник, а последний, пятый удар в приеме который я обозвал Водяное Колесо, столь быстр, точен и силен, что им можно перерезать кольчугу, и даже самый безрукий кузнец лишь сложив звенья, и проведя по ним раскаленным гнецом, сможет восстановить её.
Салиас же выдержал их, и руки его не дрожали, а колени не гнулись. И тогда, когда инерция уже заканчивалась, я бесхитростно пнул его ногой в солнечное плетение. Сосредоточенный на клинках маг не смог переориентироваться и пошатнулся и мне этого хватило что бы размочить счет. Когда я отпрыгнул назад на груди противника красовался длинный, но не глубокий, и все же красный кровоточащий порез.
И мы вновь застыли, а ветер, осмелев, вернулся чтобы посмотреть эту битву. И клянусь всеми богами, среди нас был и четвертый зритель. Уродливый, вынужденный скрывать свое лицо под капюшоном, седой жнец с мешком душ, что кричат и стонут пока их не доставят в очередь перерождения, ждал свою законную добычу. Потому как ни демоны, ни судьба, ни боги, никто не сможет изменить исхода поединка, когда один из нас падет и окропит кровью летний ковер из зелени. Жнец ждал, в своем бессмертии это единственное что он умел — ждать.
И снова мы схлестнулись в атаке. Наконечник сурда сверкал подобно лучам солнца и редко когда он не находил цели и с голодом векового волка не поглощал кусочек плоти. Клинки сабель подобно струям водопада сверкали и искрились, и бывало что, и они находили свою цель. И тогда уже кровь Тайса щедро орошала поляну. Трава, некогда зеленая, теперь напоминала кожу ядовитой жабы. То тут, то там вспыхивали островки зеленого в красный горошек.
Битва была жаркой, и от тел наших поднимались клубы пара. Хотя может быть и дыма, ведь души в горячке боя могли вспыхнуть ничуть не хуже высушенных поленьев. Сердца стучали так быстро, что казалось будто бы я слышу не только свое, но еще и сердце Салиаса. И тем не менее ни один из нас даже не думал сдаваться. И пусть за эти жалкие семь минут боя, мы устали до такой степень, что оружие стало дрожать в наших руках. Но пылающие души говорили совсем другое. В глазах Тайса я видел лишь радость и азарт от битвы, огнем сжигающим тела, а вглядываясь глубже, видел отражение своих, что были точной копией его. И будь время бесконечным, тела из стали, а оружие едино с ним, мы бы сражались пока звезды не исчезнуть и сами боги не постареют. Но пришло время выяснить кто отправиться дальше в мешке жнеца, а кто уйдет на своих двоих.
Мы отпрыгнули друг от друга и застыли. Любой зритель скажет что мы застыли на целую вечность, но будет не прав, ведь самые точные часы покажут что не прошло и секунды как мы уже ринулись друг к другу. Наконечник копья, на миг показался мне падающей звездой, и я выдохнув, затормозил на мгновение, и когда теплая сталь рассекла мое предплечье, выкинул правую руку вперед. Талиас не успевал увернутся, инерция вела его вперед, и старший клинок с наслаждением вспорол бок противника. И потому как резво забежал красный ручеек, я понял что рассек его селезеночную артерию. И эта самая артерия и есть те песочные часы в теле человека…
Салиас сделал еще пару шагов вперед упал плашмя, он зажал бок, но все же кровь струилась на землю. Сил моих хватило лишь на то что бы развернуться к поверженному врагу и упасть на колене, опирая вес на воткнутый в землю клинок.
— Славная была битва, — прохрипел Санта. Жизнь покидала его, но он нашел в себе силы говорить.
— Почему? — спросил я.
С земли донеслось кряхтение, что некогда было заливистым веселым смехом. И весельчак стал рассказывать:
— Потому что я сильнейший маг столетия. Сильнейший маг материка западного, материка восточного, сильнейший маг от северных морей и до южного океана, сильнейший маг до великих пустынь и от небесных гор. Я сильнейший маг, обреченный влачить жалкое существование, мечтать о битвах, но не иметь возможности в них участвовать ведь не найдется кого-нибудь кто был бы равен мне по силам. Я сильнейший маг столетия, но будущее… мое определено другими людьми, на весеннем балу меня обручили с младшей дочерью Императора, самой известной шлюхой от Лудаса, и до Алиата. И те же люди что заключили наш брачный договор, на моих глазах подлили… любимой женщине в бокал любовного…зелья. Я сильнейший маг, но ничего не мог с этим поделать. Я сильнейший маг, и жить буду… так долго, что в веках имя мое будет отражаться… подобно тому как… солнечный блик отражается на спокойной глади моря. Я сильнейший маг, но жизнь моя обречена источать яд и скуку. Боевой маг, которому не суждено сражаться, человек верящий в любовь, которому не суждено обрести её, бессмертный, что не видит смысла в будущем. Теперь ты понимаешь? Боги прокляли меня, и ты даже знаешь за что…
