40000 лет назад - Дед Скрипун
— Здравствуй Сканд. — Буркнул дед.
— Что же ты встал. Проезжай, и друзей своих зови. У князя уже нет на них зла. Во всем разобрался мудрый правитель. Вычислил клеветника и наказал. Вы теперь желанные гости в городе. Встретим как героев. — Он многозначительно улыбнулся.
— Может быть и так, и ты говоришь правду. Но пусть они пока лучше подождут меня в другом месте.
Дух жизни трудно обмануть лживой улыбкой. Чащун чувствовал подлость, но от куда она исходит понять не мог. Он не верил новому сотнику, и потому поднял руку в верх и замер в ожидании.
— Умен. — Хмыкнул Сканд. — Я всегда это знал. Только это тебе не поможет. Поздно.
Он резко выкинул руку, и переливающийся на солнце радугой, слетевший с его ладони, порошок, с раздавшимся, противным скрипом, осыпал наездника, погасив трубку, не успевшую выпустить последнее облако дыма. Дед упал вместе с рысью тряпичной куклой.
В это же мгновение из ворот выскочили всадники и одни из них бросились вязать искрящимися, пробегающими по ним молниями веревками, старого колдуна, а другие кинулись вдогонку за нашими героями. Которым Федогран скомандовал:
— Уходим.
— Вяжите деда как следует олухи. — Ревел удаляющийся голос нового сотника. — Рысь добейте, не нужна она! И ловите этих татей, не дайте уйти в лес. Живыми ловите. Мне они живыми нужны.
Ничего не оставалось, как только скрыться. Бежать от врага было противно, но справится с ним было нереально, в виду численного перевеса. Можно было бы, конечно, дать неравный бой, но, чтобы они добились погибнув, не освободив Чащуна и не разобравшись с больным неизвестной болезнью князем. Ничего. Они приехали сюда не умирать. Они приехали сюда побеждать, и если для этого надо на время отступить, то они сделают это.
Лес скрыл их от преследователей, закрыв огромным ветками-лапами от взоров. Теперь нужно принимать решения. Помощи ждать неоткуда.
Глава 31 Если бы не меч…
— А я говорю надо на меч город брать! — Бер врезал по дереву кулаком так, что кора брызгами разлетелась и осыпала сидящего напротив Вула. Медведь заскрежетал от скопившийся злобы зубами. — Не с теми связались, чтобы вот так вот поступать.
Друзья уже около часа обсуждали, что им делать дальше, облюбовав для этого поляну недалеко от Уйшгорода и устроившись на поваленной березе. Они долго петляли перед этим по лесу, сбивая погоню со следа, и сделав крюк практически вернулись назад к городу.
Костра не разводили, опасались быть обнаруженными, да и не видели в этом никакого смысла — не на прогулку пришли. Они уже успели и поругаться и помирится. Предложить и отбросить в сторону несколько несостоятельных абсурдных идей, но так и не решили, что делать дальше, и потому были хмурыми и злыми, как друг на друга, так и на себя лично.
— Какой меч, брат. — Горячо возразил Федор, смотря прямо в лицо медведя, развернув того к себе резким движением, схватив за плечо. — Нас трое! Понимаешь, всего трое!
— Четверо. — Пробурчал недовольно ему в ухо шишок.
— Что? — Не понял его наш герой, поворачивая голову.
— Четверо говорю нас. Вы, как всегда, меня в расчет не берете.
— Прости дружище, просто ты как воин слабоват, а мы про драку говорим…
— Так давайте Новгор поднимем. — Вскочил возбужденный Бер, яростно сверкая глазами, и перебивая Федограна. — Там, когда узнают, что творится, сразу за вилы схватятся. — Он возбужденно забегал по поляне периодически хватаясь за меч.
— И пойдут своих братьев и сестер резать? — Горько усмехнулся Вул. — В Уйшгороде половина родственников из нашего города. Прости брат, но ты говоришь глупости. Не поднимется Новгор против столицы. Тут надо что-то другое думать.
— И что, тогда, вот так вот сидеть и ничего не делать? — Развел руками от безысходности медведь, резко остановившись и губы у него задрожали, как у обиженного ребенка. — Я так не могу.
— Думать надо. — Ответил ему Федогран. — Сядь и не мельтеши, нам всем тяжело.
— Что бы вы без шишка делали дурни. — Хитро усмехнулся Илька. — Что, по-вашему, нам не достает в этот момент? — Он с превосходством повел глазами и не дожидаясь сам же ответил на свой вопрос. — Правильно! Информации. Придется опять вас выручать.
— Когда это ты нас уже выручал? — Вскинул удивленные глаза медведь.
— А кто поле позади орды запалил? Забыл уже?
— Ааа… — Точно.
— Ладно. Ждите! — Илька спрыгнул и уже из ближайших кустов донесся его удаляющий голос. — Только не уходите никуда, я быстро.
— Вот же шило. — Усмехнулся Вул. — Никогда не меняется.
Время дальше потянулось на столько медленно, на сколько Числобог (бог времени и чисел) мог затянуть его движение. Вредный этот бог. Когда человек хочет, чтобы что-то произошло побыстрее, то властитель стрелок, назло останавливает их движение, и наоборот, когда хочется продлить минуты удовольствия, все скомкивает в один единственный миг. Но уж такова его сущность. С богами не спорят. Их или принимают или нет, и только уповают на их благосклонность.
Илька отсутствовал почти сутки. Мучительные растянувшиеся резиновым жгутом — сутки ожидания, и срывающихся в панику, натянутых в струну нервов. Он появился только на следующий день, тогда, когда солнце вышло в самую наивысшую точку небосклона, замерев в зените ярким слепящим глаза шаром. Ворвавшись ураганом на площадку, сверкая возбужденными глазами, он упал на траву, судорожно глотая воздух и выпалил скороговоркой:
— Вы не представляете, что там творится!!! Город сошел сума. Жители попрятались в домах, дружина раскололась на две части, из которых одна адекватная заперлась в караулке, а другая, словно объевшаяся мухоморов, пытается к ним пробиться. Встретился я там с нашим хорошим знакомым — Нафаном. Не забыли еще того домового, что вам из города бежать помогал? — И не дожидаясь ответа, дальше затараторил:
— Так вот. Говорит он, что нечисть в городе завелась, такая которую до сих пор еще и не видел никто, непонятно какому богу служащая. Она как зараза, в душу входит, и после этого не узнать человека, меняется полностью. Для такого перестают существовать все кроме него самого и владыки князя, которому он, с того момента поклоняется как божеству, и исполняет любую прихоть. Еще утверждает, что Сослава подменили, не их этот князь. Вот вроде тот же самый человек, а повадки другие. Злой стал, кровожадный и лживый. И глаза пустые, словно кукла бездушная. Такие вот дела.
Чащуна, нашего, в поруб бросили, там же и сотник с двумя десятниками
