Александр Богатырев - Два дурака на чемодан алмазов (СИ)
- Вы намекаете про те открытия, что делаются? - тут же вспомнил он.
- Да. И это только начало. Например, в астрономии. Как ближайший пример. Про медицину -- пока помолчу. Там неоднозначно. Пока...
На последние слова инженер не обратил внимание. Воистину, русских всегда тянуло к небу, к звёздам. А болячки земные оставались как-то так -- как "неизбежное зло".
- Про астрономические открытия сейчас трезвонят везде. Открыли планету. Назвали Плутоном. И говорят, что вы, господа, причастны к этому открытию. - с жаром начал Тимофей Аполинарьевич.
- Да. Есть такое. - скупо подтвердил Григорий. Василий же усмехнулся, вспоминая как происходил визит к астрономам.
- Там не только Плутон есть. - проавансировал Василий. - Скоро открытия посыпятся как из рога изобилия. Вот увидите.
Но тут случилось неожиданное.
- Какое интересное совпадение! - вздёрнув брови сообщил инженер. - Недавно меня подряжала, небезызвестная скандально, особа -- госпожа Натин Юсейхиме.
Братья на это удивлённо переглянулись. Инженер же правильно истолковав эти переглядывания как повышенный интерес поспешил выдать.
- Так вот она заказала переделать большой амбар недалеко от города. Причём сделать так, чтобы у него крыша была раздвижная. Может тоже астрономией увлекается? Вот у вас нет никаких предположений, господа, какой-такой астрономический инструмент можно поставить в большой амбар?
- Есть, и более чем есть! - проговорился от неожиданности Василий.
-- Глава 17. Валькирия сердится
О возвращении Натин в Петербург, братья узнали самым экзотическим образом.
В тот день решили набрать компанию, из свежих знакомых и пойти "потусить" как они любили выражаться, по паркам и бульварам столицы. Тем более, что стоял ослепительно ясный, безоблачный, морозный день.
Санкт-Петербург готовился вступить в новый, двадцатый век. В парке играл духовой оркестр, а по всем аллеям и вообще по бульварам расхаживала празднично одетая публика. Атмосфера надвигающегося праздника чувствовалась везде. Даже в пьяных приказчиках и прочей простонародной публике нетвёрдой походкой шествующей по своим делам.
Вполне естественно было и то, что когда братья с шумной кампанией появились в парке, то тут же стали центром внимания всех присутствующих. Ведь у них не было тех самых комплексов и "представлений о приличиях", что до сих пор, на пороге столетий, тяжёлым шлейфом волочились за обществом. Они просто развлекались, шумели, шутили, постепенно заражая своим весельем и хорошим настроением тех, кого вот так решили "вывести погулять".
Они как раз устроили "битву снежками", когда с другой стороны парка туда пожаловала интересная пара.
Две молодые женщины. Лет двадцати на вид. Одетые одинаково. В одинаковые шубки, одинаковые меховые шапки с брошками и пёрышками и в одинаковых сапожках.
Поэтому, если смотреть на них со стороны и издали, можно было бы подумать, что они близняшки. Тем не менее, на лицо они отличались разительно. Первая, выглядящая чуть старше, на лицо была то ли китаянка, то ли цыганка, то ли ещё кто. Но в её облике, казалось, смешались все эти расы. И ей, как никому другому, поэтому, шёл эпитет "восточная красавица".
Только одно в её облике не соответствовало трафаретному облику этой "восточной красавицы" - царственный, даже где-то жёсткий взгляд человека, привыкшего повелевать.
Вторая была потусклее. На вид -- итальянка. Тоже молоденькая, но в глазах не было той величественности, как у первой. У неё хоть и изредка, но мелькал отблеск какого-то давнего ужаса, от которого та ещё не отошла совсем. Но то, с каким она упорством старалась соответствовать своей спутнице, бросалось в глаза.
Публика намётанным взглядом тут же определила в паре людей не мелкого достатка. Как раз по дорогим шубкам. И этот достаток, светивший достаточно далеко, мог и привлекал внимание потенциальных ухажёров.
Но на беду этих ухажёров, та, что была старшей, также старательно отшивала их. Одним взглядом. Не говоря ни слова.
Под ним, очередной претендент начинал заикаться уже через секунду и в конце концов сдувшись, рассыпаясь в извинениях, отступал подальше.
Но тут показалась вдали компания совершенно иного плана.
Таких тоже можно видеть. Довольно часто.
В нашем "зверинце".
Типичная компания вокруг очередного "мальчика-мажора".
Такие были всегда. Хамовитые, наглые и с уверенностью в полной безнаказанности. Потому, что "папик покроет" любую их проказу.
Мажор был корнетом. Наверняка выпускник Пажеского корпуса, причём из недавних. И, как можно было судить из богатой семьи. С титулами. Эдакий эталонный сынок генерала. Только дурак, пьянь и хам. Он уже успел набраться в ресторане, и в сопровождении таких же как и он, попёрся на поиск приключений. Что это были за приключения с пьяных глаз, любой мог представить легко.
Но на сегодня им выпал чёрный день. Они этого ещё не знали. Но этот чёрный день в лице всего-то щуплой на вид девицы, уже направлялся неспешной походкой им навстречу.
Увидев пьяную компанию, девица слегка замедлила шаг и попыталась увлечь свою спутницу подальше от потенциальной угрозы. Но их уже заметили.
И заметил прежде всего заводила пьяной кампании.
Наверное он её где-то уже видел, так как заорав что-то непотребное ускорился и пошёл прямо к застывшим от неожиданности девицам.
- Какие люди в славной Северной Пальмире! Гуляют!.. Ик!..
Подвыпившая компания мгновенно окружила двух девушек. Чернявая, похожая на ромейку, тут же с испугом стала жаться за спину той, к которой обращались.
- Чем обязаны? - холодно, почти сквозь зубы спросила она. И тут же добавила с усмешкой. - И кто вы такие? Вы "забыли" представиться.
- А зачем тебе моё имя если ты его знаешь? - возмутился вопрошающий. - И вообще... Требую к себе должного уважения.
То, что обращение было на "ты", явно свидетельствовало о том, что сей офицер Натин не только за равную себе не держит, но и всячески старается унизить.
На лице принцессы появилась холодная улыбка. Теперь, сторонний наблюдатель оценил бы её уже не как некую прогуливающуюся даму, а скорее как кобру, изготовившуюся к броску.
- С чего бы это вы, корнет, так вот вдруг, забыли правила хорошего тона? - холодно начала Натин. - Да ещё и по отношению к дамам.
- "Сонька, золотая ручка" дама? Вторая "Сонька золотая ручка"? - рассмеялся корнет. Нагло и пьяно. - И вообще, где твой "билет"(17), "дама"?
Корнет явно нарывался.
- О чём речь, убогий? Какие такие билеты? И вообще: тебя колет и гложет позор того вечера?
Само напоминание некоего пикантного происшествия с корнетом, было своеобразной пощёчиной ему. Однако, Натин явно не знала о чём речь и о каких "билетах" ведёт речь корнет. Тут уже самому корнету крупно повезло. Но он этого не знал. И даже не подозревал. До поры, до времени.
Корнет побагровел. Видно воспоминание об упомянутом вечере, о полученном унижении, сильно жгло его. И он ничего не нашёлся сказать, как продолжать гнуть прежнюю линию.
- Так ты и "билета", даже, не имеешь, "Принцесса волшебных духов"?! Какое упущение Главного полицмейстера! И куда только полиция смотрит?!
Сопровождающая его компания заржала. Только один мрачный субъект, в казачьей форме сохранял тупое молчание исподлобья созерцая встреченную парочку.
Откуда этот балбес-корнет знал об истинном значении "фамилии" Натин - "история умалчивает". Да мало ли откуда? Слухи, как и эпидемии, распространяются очень быстро. А если эти слухи касаются чего-то очень таинственного и загадочного -- то со скоростью звука. Да ещё и въедаются в подкорку. Всем, кто интересуется.
Так что нет ничего удивительного в том, что сказанное когда-то лингвистом-востоковедом, распространилось как "истинное знание" среди "среднего" и "высшего света" славного Санкт-Петербурга.
Корнет был пьян в дым.
А ещё он "доподлинно знал", что "некая Натин Юсейхиме -- самозванка". Поэтому он не видел ничего зазорного или, тем более позорного в том, чтобы с пьяных глаз поиздеваться над "очевидной мошенницей".
- Вот и преклони колена перед принцессой, если знаешь кто пред тобой! - также спокойно и холодно парировала Натин.
- Да как ты смеешь, шлюха! - уже совершенно "сорвался с катушек" корнет и шагнул вперёд, замахиваясь, чтобы отвесить полновесную пощёчину.
