Ирина Успенская - Конт
– Это не так! – запальчиво воскликнул раб, собираясь отстаивать свою точку зрения.
– Боги нас судят по поступкам, а не по словам, – произнес Дарен фразу из «Песен Жития». – Рэй сказал, что твой поступок запятнал мою честь, потому что господин отвечает за своих слуг. Он сказал, что рядом со мной должен находиться такой человек, который всегда будет об этом помнить. А еще он сказал, что у дворян нет друзей, есть только слуги и партнеры. Я ему не верил, а теперь верю. Ты все испортил!
Ольт порывался что-то сказать, но Дарен не стал слушать, он развернулся и ушел к отцу. Его щеки пылали, он сердито смотрел перед собой, но голову держал гордо.
– Тебе есть о чем подумать, мальчик мой, – произнес мастер Семон, кладя руку на плечо понурившегося Ольта.
– Он ведь никогда меня не простит, да?
– Все зависит от тебя, дружок.
– Как я могу ему что-то объяснить, если он меня не слушает?
– А ты не говори, ты делай. Дарен правильно тебе сказал, поступки говорят за нас.
– Я не хочу, чтобы он думал обо мне так. Я не предатель!
К ним подъехал воин, который должен был отвезти Ольта в Роган.
– Пора, парень.
Когда Ольт уже забрался на коня и уселся впереди воина, к ним подошел Тур. Он протянул Ольту сверток, ободряюще кивнул и, махнув рукой, ушел. Только за развилкой Висяка Ольт развернул подарок. Это оказалась рубашка, та самая, которую они покупали вместе с Дареном на ярмарке. Дар ее так ни разу и не надел. Ольт шмыгнул носом и разревелся.
– Не вой, – крепче прижал его к себе воин. – Натворил дел – отвечай.
– Я не из-за этого, – шмыгнул носом раб. – Он прав, я просто дурак. Но я докажу ему, что мне можно доверять, – прошептал он себе под нос.
Из-за тучи выглянуло солнце, и Ольт, не умеющий долго предаваться унынию, робко ему улыбнулся. Он совершил глупость, но ему дали шанс все исправить, и он исправит! Он станет воином и будет защищать Дара. Сейчас он в это верил, а раз так, то и печалиться не о чем.
Саника принес кружку вина, и Виктория с тоской подумала, что пить рано утром натощак – не очень хорошая идея. Если только один глоток. Солнце уже выскользнуло из-за гор, заливая мир вокруг чуть розоватым светом. Даже облака, вечно закрывающие далекие пики, казались пушистой розовой ватой. Набирающее силу утреннее солнце постепенно освещало вековое спокойствие могучих лесов, лишь в ложбинках ущелий еще стелился туман. Через несколько часов теплый ветер перегонит редкие облака через перевалы гор, туда, где их встретит море, и небо над Кровью станет удивительно синим. Жаль, что она не художник. Такой пейзаж прекрасно смотрелся бы на стене в спальне Литины. Она поднесла ко рту кружку и тут вспомнила: у них ведь теперь есть художник! Настоящий гений, судя по восхищению Семона. Надо посмотреть, что этот гений умеет, а то вдруг он приверженец кубизма?
– Тур, включи в план встречу с нашим художником. Пусть принесет свои работы.
– Не вздумай пить, Бешеный Алан!
Виктория даже вздрогнула от неожиданности. К ним подошел Иверт и, забрав кружку из рук удивленного конта, поставил ее на землю. Кусь тотчас открыла глаза. Принюхалась и несколько раз с интересом лакнула из кружки. Прислушалась к ощущениям, фыркнула и опять улеглась. Вино ей явно не пришлось по вкусу.
– Ты хотел учиться нашему бою на яташах. Сегодня и начнем, – белозубо улыбнулся Иверт, стягивая с плеч мокрую рубаху. – Сейчас возьмем мечи и отправимся на площадку для поединков.
Виктория поняла, что она зачарованно пялится на блестящий от пота торс Иверта, и быстро отвела взгляд. Не хватало еще, чтобы окружающие заметили интерес конта к мужчине. Но как приятно ощущать разливающуюся по телу теплую волну предвкушения. Она никогда не признается Иверту в своих чувствах, но ведь никто не запретит ей мечтать. Просто хранить глубоко-глубоко в сердце маленький теплый огонек, лелеять его и пестовать, никогда никому не показывая и не надеясь, что из него разгорится костер. Она не может себе позволить подбрасывать дрова надежды в это юное пламя, потому что костер сожжет ее, уничтожит, превратит душу в пепел. Но маленький огонек согреет, отодвинет одиночество и не даст сердцу покрыться коркой льда. А дальше – кто знает, как будет? Может, со временем она примет это тело?
Виктория улыбнулась. Что-то ее потянуло на романтику.
– Серый, бери всех, и на марш-бросок.
– Марш-бросок?
– Бегом с оружием, как можно дальше и обратно, – хищно улыбнулась она. Со стороны сидящих на земле воинов раздался стон. – А недовольные будут копать ров – от забора и до заката!
– Слышали, ур-роды? Подъем! Построились! – Серый кровожадно улыбнулся. – Это вы правильно придумали, кир Алан. Давно пора растрясти сало с задниц, а то как горцы притихли, так бойцы забывать начали, с какой стороны за меч держаться.
Ну это он преувеличил. Рэй ежедневно гонял воинов на тренировки с оружием. А вот общей физподготовкой и строевой здесь заниматься не принято, но ничего, она это исправит.
– Эй, конт, – к ним припрыгал на одной ножке Оська. – А еще не все прошли полосу покойника.
– И кто же остался, шут?
– Я и горец.
– Но вы не в отряде.
– Это кто сказал? Я, например, очень даже в отряде. Кто поднимал воинский дух, распевая бравые марши? Да без моей поддержки половина даже до ямы не доползла бы! А игуш тоже хочет в твое войско, да только попроситься стесняется.
– Укоротить бы тебе язык, – без улыбки произнес Иверт. – Ну что же, карлик, пари?
– На щелбан! – быстро выкрикнул Оська и показал язык.
– На хороший пинок под зад, – серьезно произнес Иверт, натягивая рубаху. – Усложним условия, шут. Каждая мишень должна быть поражена. Бешеный Алан, командуй.
– Эй, конт, одолжи мне свои ножички. – Оська ткнул пальцем в перевязь с метательными ножами.
Иверт закинул за спину свой лук.
Ради этого зрелища Серый даже задержал выступление своих людей. Воины выстроились вокруг, громкими криками поддерживая соревнующихся. Виктория отметила, что большинство болеет за маленького шута, и, хотя к горцу в Крови относились нейтрально, особой любви он не снискал. Впрочем, Иверта это совершенно не волновало. У него долг крови перед Аланом, а на остальное ему было плевать.
Оська кривлялся и приплясывал на месте, горец оставался спокойным и собранным. Конт громко крикнул:
– Пошел!
Маленькому и юркому шуту удалось выйти вперед на «паутинке». Он змеей проскользнул под натянутыми веревками, смешно оттопырив зад, выскочил с обратной стороны, и прежде чем метнуть в мишень ножи, успел повернуться и показать Иверту язык. Метал шут с двух рук. В две разные мишени. Оба раза попал почти в центр. Горец в меткости ему не уступал, хотя мишени для стрел находились значительно дальше. Обе стрелы легли ровненько в центр щитов. Оська замешкался на бревне, зато нагнал Иверта на первом окопе, который спокойно перепрыгнул. Все с интересом ждали, как коротышка-шут будет перелезать через стену. Но и здесь он не растерялся, подтащил один из пней к деревянной стенке и при его помощи перебрался на другую сторону, чем вызвал дружный рев десятка луженых глоток.
Виктория только головой покачала, когда Оська пришел к финишу всего на два шага позади горца. Принимая во внимание разницу в длине их ног…
– Ну что, я достоин стать командиром твоего отряда? – потирая зад после ощутимого пенделя, которым наградил проигравшего Иверт, поинтересовался шут у конта.
– Достоин, – серьезно кивнул Алан. – Оська, ты полон сюрпризов. Где ты наловчился так метать ножи?
– Я шут. А шуту положено многое уметь! – гордо заявил островитятнин, всматриваясь в сторону ворот. – Ну я, пожалуй, пойду. – С этими словами он сорвался с места и рванул к замку, всего на несколько секунд разминувшись с прибежавшим плотником.
– Кир Алан! – закричал мужик, не добежав до конта несколько метров. – Идите скорее в Кровь. Там с нашим ксеном что-то неладное творится! Заперся в своей комнате с двумя девками, как бы не случиться беде!
– Оська! – заорал конт, подозревая, в чем причина такого поведения ксена. Но причина только поддала, и спустя мгновение скрылась в воротной калитке.
Серый повел воинов на пробежку, а конт со своей маленькой свитой поспешил в замок. Следом за ним лениво шел игуш в сопровождении Кусь. Тау выглядела усталой, что было ей совершенно несвойственно, но никто не обратил на это внимания.
Плотник чуть задержался, его разморило от пробежки, захотелось немного отдохнуть на солнышке. Он сел на перевернутый чурбан, взгляд мужчины привлекла кружка с вином, стоящая на земле. Мужик поднял ее, втянул широкими ноздрями тонкий аромат, довольно крякнул, чай только господину такое вино наливают, и с удовольствием выпил напиток одним длинным глотком, запрокинув голову.
