Волхв пятого разряда - Анатолий Федорович Дроздов
Поручик выглянул из люка и посмотрел туда, еще недавно кипел горячий бой. Дымы развеялись, и стали видны остовы подбитых ими (и не только ими) танков. Там больше не стреляли, похоже, немцы откатились. Связавшись с экипажами, поручик приказал занять позиции на флангах, а одной «семидесятке» выдвинуться вперед.
– И за небом следите! – велел ротный. – Вдруг налетят их самолеты, тогда всем будет кисло. Готовьтесь отразить воздушную атаку.
Примерно через пять минут на поле боя выкатился танк заместителя и остановился у «семидесятки» Бердника. Самоха показался в люке.
– Глазам не верю, командир! – прокричал поручику. – Как ты их завалил?
– Учиться лучше нужно было! – сварливо пробурчал поручик. – Знать ТТХ машин противника, их слабые места. Тогда и победишь в бою.
– Нет, Леша! – покрутил Самоха головой в ребристом шлеме. – Такое можешь ты один. Орел!
– Да ну тебя! – ответил Бердник. – Ладно. Как батальон? Здесь скоро будет?
– Минут через пятнадцать, – сообщил Самоха. – Недавно связывался.
– Хорошо…
Он не договорил, поскольку заместитель указал рукой ему за спину.
– Там кто-то едет на машине.
Поручик оглянулся. По грунтовке от поля боя к ним приближался открытый внедорожник. Подъехал ближе, и Бердник разглядел в нем командира бригады. Поручик выскочил из танка, встав за его кормой. Внедорожник подкатил к нему, и из машины выбрался начальник.
– Господин полковник! – откозырял ему поручик. – Третья рота по вашему приказу вступила в бой с противником, уничтожив в нем примерно десять немецких «Барсов». Точней не посчитали. Еще сожгли три «Мамонта», вернее, два сгорели, у третьего сбита гусеница, а экипаж сбежал. Наши потери – один танк. Экипаж его погиб, – добавил он со вздохом.
– Как вы подбили самоходки? – спросил его полковник. – Всей ротой, что ли, навалились?
– Разрешите обратиться? Это не мы, – наябедничал подошедший заместитель. – Поручик Бердник справился один. А наши танки за холмом стояли.
– Один? – нахмурился полковник. – Не ври мне, подпоручик!
– Не вру, – обиделся Самоха. – Вот у него спросите! – он указал на Бердника.
– Рассказывай! – велел поручику полковник, мысленно отметив след от снаряда на башне его танка, кровь от осколков на щеке молоденького офицера.
И Бердник рассказал.
– Ты, значит, утверждаешь, что это был расчет? – спросил его полковник. – Не глупая бравада?
– Так точно, господин полковник, – подтвердил поручик. – Маневр довольно сложный, но у меня отличный экипаж – четвертый год воюем вместе.
– Сколько тебе лет? – спросил полковник.
– Двадцать шестой пошел, – ответил Бердник.
– Как выросли сыны! – вздохнул седой полковник. – Майор, – он повернулся к адъютанту. – Весь экипаж поручика представить к орденам Георгия. Как наградить других, он сам напишет. А ты, сынок, – он посмотрел на Бердника, – готовься принять первый батальон. Приказ сегодня подпишу.
– А как же Перевалов? – спросил ошеломленный Бердник.
– Погиб твой тезка, – опять вздохнул полковник. – Сгорел Алеша в танке. Если бы вы еще немного задержались, потери были б больше. Благодарю за службу, капитан!
– Служу республике! – вытянулся Бердник.
Командир бригады пожал ему руку и заскочил в свой внедорожник. Тот лихо развернулся на дороге и укатил.
– Поздравляю, – сказал поручику Самоха. – С должностью и чином. Рад за тебя, Алеша!
– Про чин полковник не сказал, – растерянно заметил Бердник.
– Назвал-то капитаном. Начальники не ошибаются, – возразил Самоха. – Так что готовь погоны.
– А ты готовься принять роту, – ответил Бердник. – И запомни: я с вас не слезу, пока любой не станет действовать, как я сегодня. Понятно, подпоручик?
– Так точно! – сообщил Самоха. И засмеялся…
[1] «Гусля» – танковая гусеница.
[2] ТТХ – тактико-технические характеристики.
Глава 14
14.
Совещание в Генеральном штабе Славии случилось многолюдным. Прибыли президент и премьер-министр, спикер парламента и руководители спецслужб. Про командующего славской армией с многочисленными заместителями и разговора нет – все тут присутствовали. Приехал и военный советник Германии генерал фон Лееб.
Докладывал начальник Генштаба. Выглядел он подавленно, говорил негромко, но тишина, висевшая в зале заседаний, позволяла расслышать каждое его слово. Доклад шел на варяжском языке – специально для фон Лееба, который славского не понимал и не хотел его учить. Это обстоятельство, впрочем, никого не напрягало. На закрытых совещаниях, где пресса не присутствовала, руководители республики обычно общались на варяжском – так им было проще и привычнее.
– Прорвав нашу оборону здесь и здесь, – генерал ткнул указкой в висевшую на стене большую карту, – объединенные войска империи и Нововарягии, не встречая сопротивления, развивают наступление по направлению к Борисфену, заходя с севера и юга. Темп их продвижения составляет 40-50 километров в сутки.
– Почему не встречая сопротивления? – вдруг истерически взвизгнул президент. – Где наши войска?
Взгляды всех присутствующих обратились к президенту. Смотреть на него было неприятно. Щека дергается, глаза
