Гонщик - Дмитрий Матвеев
Я поднялся из-за стола.
— Рад нашему знакомству, Анастасия Платоновна, — доброжелательно произнес я. — Позвольте за вами поухаживать.
Не дожидаясь ответа, я обошел стол кругом и отодвинул стул, помогая девушке сесть. Заодно и шепнул на ухо:
— Оставьте страхи, я не буду требовать вашей крови.
Дальше все протекало вполне нормально: чинная трапеза, неторопливая застольная беседа. Только Анастасия Платоновна оставалась нервной, зажатой. Вопросов не задавала, на меня старалась не смотреть, а если такое случалось — краснела и тут же отворачивалась. Я не терзал ее вопросами, но за меня прекрасно справлялись ее родители и брат. Я же исподволь рассматривал гонщицу.
Тогда, в лавке, было темновато, и я мало что мог разглядеть, зато сегодня вполне насладился зрелищем. Девушка была молодой копией своей матери. От отца если что и было, то осталось мной незамеченным. Странно, что я, увидев Веру Арсеньевну, не сообразил, с кем свела меня судьба давеча в лавке Шнидта. Судя по тому, что она самостоятельно заключила контракт с Вернезьевым, ей больше двадцати одного года, она полностью совершеннолетняя. Несмотря на внешние данные, замуж до сих пор не вышла. То ли всех женихов распугала, то ли родители ей чересчур много воли дали. По местным понятием, девка в такие года — перестарок; коли не взял никто — стало быть, с изъяном. Но этой барышне подобные вещи, скорее всего, в голову не приходят. Интересно: она тоже, как и баронесса, ничего не знает о плотской любви или ей просто наплевать на эту сторону человеческой жизни?
Застолье катилось своим чередом, и все, кроме Анастасии Платоновны были вполне довольны его ходом. Потихоньку-помаленьку дело дошло до чая с пирожными, а после я собрался уходить. Боголюбов вышел меня проводить и, пожимая на прощанье руку, сказал:
— Спасибо, Владимир Антонович. Вы буквально спасли сегодняшний вечер.
— Спас?
— Ну-у, не надо прибедняться. Я прекрасно знаю свою дочь, и хочу принести вам извинения за её неподобающее поведение.
— А вы-то тут причем?
— Ну как же, я ведь обязан был научить ее хорошим манерам. А вышло… А-а! — Боголюбов махнул рукой. — Сами видите, что вышло. Начиталась книжек, набралась идей о равенстве женщин, переписывается с суфражистками, с мобилями, вот, связалась. Ей сейчас ничего кроме этих железок и не надо. Гонками буквально бредит. Да еще дед…
— Какой дед?
— Двоюродный. Да вы его наверняка знаете, Альфред Карлович Шнидт, муж моей покойной тетки со стороны матери.
— Да, имел с ним дело. Очень знающий человек.
— Знающий, да. Но девчонке во всем потакает. Подарил ей мобиль, она даже пыталась участвовать в гонке, но ее не допустили. Не положено женщинам с мужчинами соревноваться.
— Тогда как же…
— А тут есть юридическая лазейка. Участвовать будет товарищество «Скорость», а она лишь представлять его. Конечно, мне это совершенно не нравится, но и поделать я уже ничего не могу. Анастасии двадцать два года, и с точки зрения закона она полностью дееспособна. Я уже смирился с тем, что до женитьбы Миши внуков мне не видать.
— Что ж, вам можно лишь посочувствовать.
— Увы. До свидания, Владимир Антонович. По воскресеньям обычно мы с супругой дома, можете заходить запросто. И еще раз — спасибо.
— Пожалуйста, мне было нетрудно.
Глава 27
Целую неделю мы с Клейстом работали, не покладая рук. Единственная передышка была на пару дней, когда пришлось ожидать поставки деталей кузовов. И эти дни мы посвятили проработке новой тормозной системы. Клейст, как почти дипломированный гидравлик, взял на себя расчеты, подбор размеров цилиндров, сечений трубок и прочие подобные вещи. А я занимался общими схемами и непосредственной реализацией: куда прикрутить педаль, как передать усилие на шток поршня, как скомпоновать тормозные колодки на колесе.
Оказалось, что уже существуют барабанные тормоза, правда, с механическим приводом от все того же рычага. Чтобы не изобретать велосипедов, решили просто купить готовые узлы. Рабочие цилиндры, с учетом имеющихся материалов, выходили большими, и внутрь тормозного барабана не влезали. Пришлось устанавливать их снаружи и придумывать механизм передачи усилия на колодки. В итоге вышла вроде бы вполне рабочая схема, можно было начинать реализовывать ее в металле. Как по мне, это был глубокий прорыв на узком участке.
— Скажите, Николай Генрихович, какая гонка ожидается в ближайшее время? — спросил я Клейста, когда мы с ним, разомлевшие после бани, сидели, блаженствуя, и пили свежий чай с выпечкой.
— Через две недели будет гонка. Ралли. Тамбов — Воронеж — Орел — Тула — Тамбов. Четыре дня. Организуют губернские клубы гонщиков. Первый приз — так же, тридцать тысяч, второй — пятнадцать, третий — пять. Ожидается большое количество участников.
— А как вы думаете, успеем мы сделать и опробовать новые тормоза? Нам ведь только цилиндры изготовить. Сальники можно поначалу кожаные использовать, просто менять надо будет чаще. Может даже, после каждого этапа.
Механик помолчал, прикидывая в уме.
— Вполне, — наконец отозвался он. — Если завтра заказать в мастерских изготовление цилиндров, то через два дня можно будет попробовать собрать систему. Что до сальников, то действительно, можно пока обойтись кожей. Но заказ на резиновые уплотнения все равно нужен.
— Не вопрос, закажем. А пыльники оставим кожаные.
Клейст кивнул.
— А теперь довольно о делах, Владимир Антонович. Поглядите, какой чудный сегодня вечер. И слышите — птицы поют.
Я представлял свою жизнь совершенно иначе: размеренность, покой. Днем — копаться в свое удовольствие с чужими мобилями, вечером — визиты к знакомым или к веселым вдовушкам, благо у меня визиток от них набралась немалая стопка. Время от времени выезды на гонки — опять же, ради удовольствия. А что вышло? Мечусь по городу, как угорелый. Утром — дела с кузовной мастерской. Надо найти подходящее помещение, закупить оборудование, нанять работников, подготовить чертежи деталей. Хорошо еще, Крашенинников подобрал хорошего управляющего. Когда дело будет запущено, именно он будет заниматься производством, а я — лишь осуществлять общий контроль. После обеда — выполнение уже взятых заказов и прием новых, да возня с гоночным мобилем, и так до ночи. А утром — опять по тому же кругу.
Сложенный в сарае набор запчастей постепенно
