Право на эшафот (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

— Конечно, перебор, — согласился Диего, обращая Сиятельный взор уже на Альвареса. — Но это заклинание должен был кто-то вложить ей в руки. Даже тупым орудием можно причинить вред. — Он опять повернулся к Раулю. — Ваше Высочество, если у вас появятся нужные сведения, будьте любезны предоставить их мне.

Прозвучало это приказом, и мне стало тем противнее, что Диего, даже не удосужился дождаться ответа, попрощался и вышел, оставив кипеть двух сеньоров от злости.

— Нет, ты видел? — вскричал Альварес. — Он ведёт себя как хозяин. Да кто он такой? Обычная Сиятельная морда! Гнать его отсюда надо. И из университета, и из страны.

Рауль едва заметно поморщился.

— Отец делает ставку на него и на Марселу.

— На него? — ошарашенно выдохнул Альварес. — Ты хочешь сказать, что вот это Сиятельное дерьмо может быть следующим нашим правителем?

— Хосе Игнасио, а что делать? — рявкнул Рауль. — Сам не в восторге, но других вариантов нет. Точнее, есть, но…

И смотреть он на меня не смотрел, но я всё равно понимала, что являюсь одним из этих вариантов. Да ещё и куда более привлекательным со всех сторон.

— Но это тоже не вариант, Рауль. Его Легион грохнет и поставит кого-то своего, — уверенно бросил Альварес. — Корона должна перейти к тебе.

Разговор вёлся явно не впервые. Альварес нападал, Рауль вяло отшучивался, хотя даже я понимала, что их династия припёрта к стенке, если согласна терпеть отвратительное отношение со стороны Сиятельных, лишь бы они вообще были. Да я для него сейчас дар Двуединого…

— Мне кажется, изначально ставка была сделана неправильно, — продолжал вещать Альварес. — Супругу нужно было тебе искать подальше, не в соседних с Теофренией странах, в которых каждому ребёнку известно, как у нас относятся к Сиятельным…

Я воспользовалась тем, что вопрос брака принца для этих двоих оказался куда занимательней меня, и сбежала. Было над чем подумать. Это сейчас Рауль говорит, что не станет меня ни к чему принуждать, а если припрёт? Не зря он столь старательно ищет выход. Уплывающий из-под носа трон — лучший стимул. Нет, я его, конечно, понимаю, и даже где-то в чём-то жалею, но вариант всю жизнь проходить под зельем не для меня. Особенно из жалости к сильному мужчине.

Вернувшись в общежитие, я обнаружила, что Ракель в комнате ещё нет, и решила, что лучшего времени незаметно пробраться в Сиятельный корпус может не представиться. Поэтому я набросала записку, в которой указала, что я уехала и вернусь либо в понедельник утром, либо в воскресенье вечером, взяла сменные вещи, тетрадку и карандаши и под отводом глаз покинула общежитие.

Отвод я нанесла правильно, потому что Ракель обнаружилась рядом с Сиятельным корпусом, нарезающая круги в ожидании Диего. Вид у неё был донельзя расстроенный неудачей со следилкой, но я в подругу верю: она непременно придумает что-то ещё.

Я нырнула в кусты, которые даже не зашуршали при соприкосновении со мной и сомкнулись за спиной, как будто никто и не проходил. И через миг я уже находилась внутри Сиятельного корпуса перед надутой горгульей.

— Донья, вы совсем про нас забыли, — проскрипела она.

— Вовсе нет. Просто у меня не было возможности прийти раньше. Но теперь я тут на несколько дней. И все эти несколько дней буду заряжать кристалл, — обрадовала я местную хранительницу. — Поэтому мне нужна спальня. Но не оранжевая, а что-то поприличней.

— Оранжевая — одна из самых приличных… — задумалась горгулья. — Есть ещё совсем скромный вариант для тех, кто внезапно засиял в обычной семье.

Скромный вариант оказался как раз по мне: ни тебе неприличных картин на стенах, ни излишней пышности в обстановке. А вот всё, что нужно, — есть. Я осмотрелась и бросила в кресло свои вещи показывая, что остаюсь тут.

— Сиятельной донье неприлично в такой комнате жить, — пробухтела горгулья.

— Сиятельной донье не надо отвлекаться на роскошь, — ответила я. — Она будет заряжать кристалл и сидеть в библиотеке. Кстати, а кормить чем-то Сиятельную донью тут будет?

— Разумеется, — оскорбилась горгулья. — Это я перед тем показывала, что у нас ничего нет. Нечего всяким лезть в Сиятельные тайны. Вы будете ужинать сейчас, донья?

— Для начала я хотела бы узнать ваше имя, моя замечательная помощница.

— Моё имя?

Похоже, просьба была из разряда неприличных, иначе с чего бы вдруг горгулья остолбенела. Причём остолбенела в полном смысле этого слова: отличить её от статуи сейчас было бы невозможно.

— Если я вас чем-то оскорбила, то это по незнанию. Мне кажется неудобным общаться с вами не по имени, пусть вы даже здесь одна.

— Что вы, донья, это большая честь для меня, — ожила горгулья. — Моё имя Альба, но Сиятельные господа редко утруждают себя запоминаниями имён чужих фамильяров.

Понятно, относятся к ним примерно как Диего сегодня к Альваресу: замечают, только когда говорят что-то полезное. А так Сиятельные вообще очень редко утруждают себя чем-то. Почему-то вспомнились Теодоро и Марсела в открытой коляске, едущие в храм за благословением. Мурицийский король даже не подумал утруждать себя вежливостью по отношению к навязанной невесте. Марсела вела себя куда достойнее.

— Кстати, Альба, вопрос с моим фамильяром всё так же открыт. Возможно, кто-то из ныне спящих хотел бы занять место при мне? Ибо мой фамильяр себя дискредитировал в моих глазах.

— Ой, донья, — тяжело поворочала головой горгулья. — Ваш фамилиар — он очень сильный. Да, вы под зельем, поэтому он почувствует вас только совсем близко. Но если вы решите его заменить, он поймёт, где вы, и непременно появится тут, чтобы сразиться с новым фамильяром. И исход битвы будет в пользу старого.

— Почему вы в этом так уверены? — удивилась я.

— Да потому, донья, что мне прекрасно видно: ваш фамильяр прошёл через очень нехороший ритуал. Не каждый род на такое пойдёт, да. — Мне показалось, по телу горгульи прошла волна отвращения. Но какая там волна по камню? — Силы при этом у фамильяра прибавляется, но ритуал нужно регулярно повторять. Нет, донья, не уверена, что у нас найдётся самоубийца.

Глава 40

Ужин Альба притащила почти сразу, я только успела сходить к кристаллу и добросить туда магии. Мои жалкие потуги на его наполненности почти не отражались, но я не отчаивалась: если чего-то прибавляется намного больше, чем убавляется, то рано или поздно это станет заметно. В моём случае скорее поздно, но так я никуда не тороплюсь.

Гордая горгулья вкатила столик, настолько заполненный блюдами, что бутылка туда не влезла, и Альба её и бокал тащила отдельно.

— Донья, я не знала ваших вкусов, а отвлекать не хотела, — радостно проскрежетала она. — Поэтому я набрала понемногу несколько блюд.

Бутылку она мне протянула с таким видом, словно была уверена: это — главное в ужине. Правильно подобранное вино позволяет не заметить мелких недостатков еды, особенно если этой еде уже не один десяток лет. Правда, фрукты, которые ели мы с Раулем, на вкус казались свежими, но вино к ним тоже подавалось…

— Я сейчас ещё за белым вином схожу, донья, — спохватилась Альба. — А то непорядок, если выбора нет.

— Я не увлекаюсь спиртным, — остановила я её. — Мне и одной бутылки много.

— Это вы так говорите, донья, пока не попробовали, — тоном завзятого соблазнителя заявила горгулья. — Как пробу снимете, вы не дополнительную бутылку потребуете, а десяток.

— А вы не составите мне компанию, Альба?

— Я? — горгулья так удивилась, что села на попу, как большая каменная собака. — Есть с вами?

— А что такое? — удивилась я. — Или вы не едите обычную еду и вам нужно что-то такое, экзотическое?

— Скажете тоже, донья, — горгулья немного пришла в себя. — Обычно мы питаемся энергией, но и такую еду можем есть, только она усваивается хуже. Но едим мы её не для усвоения, а для удовольствия. Только кто же нас таким кормить будет?

— Если для удовольствия, тогда давайте поужинаем вместе. А вино? Вино вы пьёте?