Другая жизнь. Назад в СССР. - Михаил Васильевич Шелест
Я уже давно не сидел, а ходил по комнате. Так было легче дышать. Некоторые диалоги были длинным.
- Вам, молодой человек, в институт искусств надо поступать.
- Этого ещё не хватало?! – хмыкнув, сказал я и, улыбнувшись, добавил. – У них, артистов, жён много, а я однолюб.
- Откуда знаешь? – спросил Виктор Васильевич, улыбнувшись. – Со многими встречался?
Женщины посмотрели на меня с ожиданием ответа.
- Наследственность, - серьёзно сказал я. – У нас в роду разводов нет.
- А-а-а… Тогда понятно, - кивнул головой Виталий Васильевич. – Слушай, Михаил, у меня есть к тебе деловое предложение, но давай мы обсудим его на улице. Или в моей машине. Вы, Надежда Евгеньевна, отпустите нас? Или ты хотел бы задержаться?
- Ну, - скривился я. – Вы же сказали, что у вас ко мне дело… Как я могу вам отказать. Ведь вы же ради этого со мной и встретились.
- Именно! Ты всё правильно понимаешь! Тогда пошли?
- Тогда я пойду? – спросил я обращаясь сразу к обеим хозяйкам дома.
- Иди! Всё равно я на тебя ещё злюсь! – сказала Светлана. – Такие фильмы нельзя показывать.
- Да уж, Виктор, покачала головой Надежда Евгеньевна, и добавила с ударением на последнем «о», - Такое кино нам не нужно!
- Хе-хе, - подумал я. – Так комментатор Николай Озеров сказал во время хоккейного матча между сборными СССР и Канады 28 сентября 1972 года, чтобы подчеркнуть неспортивное поведение канадцев в моменте. А она молодец!
- Понял-понял вас. Первое, что было из английских схватил. Был ещё «Блеф» итальянский, но уговор был про Англию. Или ты и итальянский знаешь?
Он посмотрел на меня со снисходительной улыбкой.
- Блеф я бы посмотрел, - подумал я, но вида не подал. Киноряд в памяти имелся, но это было не то кино, хе-хе…
- До свидания, - сказал я обращаясь к женщинам чуть, поклонившись каждой, а потом спросил Светлану. – На день пионерии давай в парк сходим? На каруселях покатаемся.
- Там видно будет, - всё ещё продолжая хмуриться, сказала Светлана. – Пока!
- До свидания, Михаил. Заходи обязательно!
Мы с Виктором Васильевичем, быстро собравшим свою технику в сумку, вышли.
- У меня возле гастронома машина, - сказал он и ускорил шаг почему-то оглядываясь по сторонам.
- Чего-то опасаетесь? – спросил я.
- Хм! Этот Дживиси стоит, как мой «Жигуль». Я его на один из таких же магнитофонов и поменял.
- У вас их было два?
- Кхм-кхм… У меня их и сейчас два, кхм-кхм… Это которые для себя, а на продажу есть. Интересуешься?
- Интересуюсь, но чисто теоритически. Машины для обмена у меня нет.
- Вот об этом и пойдёт разговор, Михаил. Магнитофон такой я тебе подарить не могу по причине его дороговизны, но фильмы посмотреть ты бы мог. Тебе же понравился это фильм?
- В принципе – да, - кивнул я головой.
- Есть ведь и другие фильмы. Это я сейчас выбрал такой, чтобы и женщинам понравилось…
- Как-то им не очень, хе-хе, понравилось…
- Это они сейчас так говорят, а ведь смотрели не отрываясь! Если бы не нравилось, то и не смотрели бы. Так ведь?
- Наверное.
Мы подошли к синему «Жигули» с двумя фарами и, если по мне, так с излишним количеством хрома. В марках машин я не особо разбирался, так как ими не интересовался.
- Улучшенной комплектации, - сказал Виктор Васильевич. – Садись.
- Так что вам от меня надо? – спросил я. – Перевод?
- Да, перевод. И… Я тебя послушал. Ты вполне справлялся с мужским тембром, когда стал, э-э-э, играть голосом. Вполне неплохо. Поэтому не только переводить диалоги, но и произносить их. У тебя очень музыкальный голос. У меня музыкальный слух и я слышу, как говорят люди. В каких тональностях… У тебя получилось весь фильм продержаться в тональностях ля минор – до мажор. Ты ни разу не «свалился» в бемоли или диезы. Это очень интересно…
- Хм! Не обращал внимание, - удивился я и спросил: – Какие ваши условия сделки?
- Ха! – удивился Виктор и почесал затылок. – Сделки… Хм! Нормальные у нас комсомольцы подрастают. А за так? Ты фильмы смотреть сможешь. Друзьям показывать…
- В смысле, «показывать»? – удивился я.
- Ну… Я мог бы тебе магнитофон дать попользоваться. Кассеты… А можно было бы, вообще, тебе два дать, чтобы записывал сам дома. Я тебя научу. Микрофон дам усилитель японский… Через него звук лучше получается.
- Усилитель у меня есть. «Акаи»… И микрофон хороший. У меня друг пел на сцене в ВИА – подарил, когда уехал.
- Акаи? – Виктор Васильевич с уважением посмотрел на меня. – Акаи – пойдёт.
- Там такой Акаи, - подумал я, - что никаким Акаям не сравниться.
- Только мне не интересно просто смотреть и кому-то показывать фильмы.
- А что тебе интересно? – удивился Виктор.
- Возьмите меня в долю? – попросил я.
У Виктора Васильевича отпала челюсть.
- В какую долю? – наконец, спросил он.
- Э-э-э… Ну, ведь вы же собираетесь продавать кассеты с переведёнными и дублированными мной фильмами?
- Михаил, что тут продавать?! – воскликнул Виктор. – Кому? Во Владивостоке владельцев таких аппаратов, как в этой сумке, три штуки. В смысле, - три человека. Вместе со мной. Я, чисто для себя и своих друзей.
- Полагаю, вы знаете, что существуют бытовые видеопроекторы, «Сони», например?
- Э-э-э… - только и смог проговорить Виктор Васильевич и «похлопал глазами», в смысле - ресницами.
- Я-то, допустим, знаю, но откуда это знаешь ты?
- Очень много рекламы по радио. Япония вещает на Америку. Там, пока, с такими аппаратами, как ваш, затык. Япония на рынке видеотехники доминирует.
- Ха… Доминирует… - задумчиво произнёс хозяин навороченного «Жигуля», в котором даже стерео-магнитола имела три буквы «JVC».
- Не ожида-а-ал… Не ожидал в этой глубинке встретить такого, э-э-э, продвинутого юношу.
- Я люблю радиотехнику, - соврал я. – И музыку. У меня пять фирменных виниловых пластинок: два диска «Пинк Флоид», два – Битлов, два – Маккартни и Сюзи Кватро и проигрыватель, между прочим – «Текникс».
- Да? – убалдело уставившись на меня, произнёс собеседник. – А с виду ты, э-э-э… Не похож на обладателя такого богатства.
