Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович
В конце речи он представил меня, добавив, что я буду проводить занятия по кардиологии. То есть разбор патологии со всеми симптомами, анализами и методами инструментального обследования. Чаще ЭКГ. Потом студенты отправятся курировать больных. Каждый получит по больному. Затем учащимся предстоит написать учебную историю болезни. По итогам семинаров и истории болезни будет ставиться оценка за цикл. После чего Орлов наказал студентам не забывать вторую обувь, а мне – спуску подопечным не давать. Если что – писать ему докладную.
В группе было 9 девушек и 7 парней. Все в чистеньких, накрахмаленных белых халатах и шапочках, у каждого с собой фонендоскоп, общая тетрадь и шариковая ручка. У меня имелся журнал, купленный специально в канцелярском магазине, буду записывать показатели каждого из своих подопечных, а к концу семестра первые оценки лягут на стол декана.
Да-да, и не нужно мне тут строить глазки, Семенеева! Ишь ты, не успел сказать про оценки, как начала мне тут загадочно улыбаться, помахивая накрашенными ресницами, как опахалами. Понимаю, длинноногая и грудастая девица вполне может производить впечатление на сокурсников мужского пола… Да что душой кривить, и у меня ниже пояса возникло, скажем так, некое напряжение. Однако я всё-таки был в состоянии контролировать своё поведение, так что её чары на меня не действовали.
Как выяснилось через пару-тройку занятий, были среди моих студентов и толковые ребята, преимущественно парни, что и неудивительно. Нет, я не женоненавистник, упаси боже, хотя маскулизм[1] – наше всё. Просто история доказала, что девочки больше отличаются прилежностью, из них, кстати, получаются неплохие терапевты, а вот искра гениальности чаще пробивается в особях мужского пола. В толерантном 21 веке меня бы за такие убеждения распяли и сожгли на костре одновременно, особенно в какой-нибудь «продвинутой» стране, но что поделать, я – продукт советского воспитания, и вообще эпохи, в которой мужчины ещё остаются мужчинами, а женщины – женщинами.
Занятия проходили по 5 часов – 45 минут плюс 15-минутный перерыв (перекурить или в туалет сходить), после чего студенты отправлялись на лекции, обычно на Делегатскую. Здесь же занятия проходили в моей вотчине – кабинете для проведения сеансов иглорефлексотерапия. Стулья брали из коридора. Было тесновато, но терпимо, и даже как-то уютно.
Первым делом шла теория, то есть повторение пройденной накануне темы с ответами на вопросы преподавателя. Я должен был буквально разжевать студентам то, что они видят на той же ЭКГ. Сперва норма, потом патологии. Если тема ИБС, то показывал, что меняется в ЭКГ при стенокардии и различных её видах, при инфарктах различной локализации. Если проходят нарушения ритма, то ребята должны объяснить виды нарушений и как они отображаются на ЭКГ. То же самое при гипертонической болезни и иных патологиях сердца. Только после того как все это в головах у студентов уляжется, будут даваться самостоятельные работы типа контрольных, в которых студенты на старых ЭКГ будут ставить диагноз или находить патологические изменения в работе сердца. Если два балла – то придется уже заниматься ещё и во внеурочное время. По-другому – отработка.
Приглашал я своих студентов и понаблюдать, как проходят сеансы иглорефлексотерапии. Мозги молодые, незамутнённые, всем было интересно, обещал студентов познакомить с результатами этой методики, когда они, эти самые результаты, будут очевидны. По новой приходится доказывать пользу иглоукалывания. Так-то никто палки в колёса не вставляет, но поглядывают коллеги на меня снисходительно. Хоть и Москва, где все передовые идеи, медицинские в том числе, должны внедряться в первую голову, но и тут по некоторым позициям царил консерватизм.
16 сентября, в субботу, наш поток пятикурсников, включая нескольких педагогов и меня, как молодого специалиста, отправился на уборку моркови в тот самый совхоз «Дубна». Накануне я на кафедральном совещании вечером, после больничного дня, зачитал доклад, основанный на материалах из медицинской библиотеки. Орлов, на чью диссертацию я так же ссылался, был чрезвычайно доволен, хоть и старался держать покер фейс. Да и остальным угодил, отметили мою серьёзную подготовку.
Погода уже с неделю стояла сухая, сегодня с утра было солнечно, дул лёгкий ветерок. Настоящее бабье лето! Я с собой в дорогу взял рюкзак, купленный в магазине спортивных товаров. Там же прикупил и термос, наполнил его с утра слегка подслащённым, крепким чаем. Ну а бутербродов пяток настрогал. Нас, правда, в обед вроде бы обещали покормить, но запас не помешает. Всем студентам тоже было наказано прихватить с собой «сухпаёк». Поехавший с нами Орлов перед посадкой в автобусы заявил, что ежели кого заметит выпивающим или унюхает запах алкоголя – тот сразу попадает на лишение месячной стипендии.
Выехали в половине девятого утра от здания института на четырёх автобусах: три «ЛиАЗа» и один «ПАЗ». В каждом автобусе по педагогу, мне досталось место в «ПАЗике» с двумя группами, включая мою 21-ю. Студент Карасёв прихватил с собой в поездку видавшие виды шестиструнную гитару и, не успели выехать на трассу, как начали хором распевать песни, благо что молодой, лет тридцати, водитель не имел ничего против. На середине пути Света Февралёва из моей подшефной группы предложила:
— Арсений Ильич, а может, споёте «Букет»? Здорово будет её услышать от автора.
Да уж, по институту, тоже, видать, разнеслась весть о невинном хобби аспиранта Коренева. Делать нечего, пришлось брать в руки гитару, и петь. Причём уже начиная со второго куплета/припева мне начали подпевать, так что допевали уже хором. Похоже, все в автобусе знали текст этой песни. С другой стороны, крутили её по радио и ТВ в исполнении «Весёлых ребят», вышла она у них и на диске-гиганте, она была размножена на сотнях тысяч магнитофонных записях… В общем, удивляться такой слаженности не приходилось.
Деревня с труднопроизносимым названием Ольявидово представляла собой довольно крупное поселение, вполне сравнимое по численности жителей с селом или даже посёлком городского типа. Наша колонна остановилась возле правления совхоза, из которого навстречу нам вышла небольшая делегация во главе с председателем совхоза, представившимся нам Василием Васильевичем Зоткиным.
После короткой беседы с Орловым он заскочил в тентованный «ГАЗ-69», и предложил нам на автобусах следовать за ним. Поездка получилась недолгой, остановились на краю здоровенного поля, заканчивавшегося на противоположной стороне лесополосой. По полю медленно ползли два комбайна, за каждым сбоку и чуть сзади с той же скоростью следовало по грузовику.
— В общем, товарищи студенты, вы к нам каждый год приезжаете, должны помнить, что к чему, — сдвинув шляпу на затылок, заявил Зоткин. — Ежели кто запамятовал вдруг или первый раз, то объясняю, что придётся делать. Вон комбайны, они морковь из земли выгребают и по транспортёру овощ попадает в кузов рядом медленно едущего грузовика. А ваша задача – идти следом и собирать в вёдра то, что не получилось погрузить комбайну, пересыпать в мешки и складывать их вдоль грядок. Норма на человека – 20 мешков. У каждого своя грядка, потом будет легко посчитать. Мешки вон, у дороги стопками лежат, разберёте сейчас. Потом подъедет машина с прицепом, и парни, кто покрепче, перетаскивают мешки в прицеп.
— А кормить будут? —подал голос студент Ситников из, кажется, 23-й группы.
— В час дня приедет полевая кухня, вас накормят первым, вторым и чай впридачу дадут. Ещё вопросы есть? Что ж, товарищи студенты, надеюсь на вашу сознательность.
Как-то так получилось, что у нас образовался тандем с Ритой Лебедевой – студенткой из моей 21-й группы. Симпатичная сероглазка, я ещё в больнице, когда она пришла со своей группой, обратил на неё внимание. Так-то ничего вроде броского, если брать части лица или фигуры по отдельности, а в целом практически завершённый образ.
Выяснилось, что в мешок входило 5 вёдер моркови. Шли, собирали, пересыпали, у меня аж поясницу с непривычки заломило. Вроде тело молодое, зарядку делаю, а Рита мне сто очков форы даст в этом деле. Обогнала аж метров на двадцать.
