Гвардеец (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич

— Не переживай Виктор. Одни вы не пойдёте в охранение. Второй дивизион сторожевиков вашей бригады будет в точке сбора уже завтра. Итого девять кораблей охранения, плюс вооруженные транспорты. К нам сунется только безумец. Порядок действий у нас следующий. Каждый транспорт, покидающий порт, получит точку сбора (район формирования) и срок рандеву. Точка сбора как раз возле Диксона, вы выдвинетесь на её охрану первыми. Прибыв в точку к сроку, согласно походного ордера сформируем строй. Пойдём параллельными колоннами, самые ценные и крупные транспорты и танкеры в первых рядах в центре, остальные на флангах и в хвосте. Ближнее охранение по кругу. Дальнее охранение из «Шторма» и двух вооруженных транспортов лесовозов пойдёт впереди. Позади конвоя пойдёт группа «зачистки» из двух вооруженных спасательных судов. Кораблей ПВО у нас нет, но зениток на транспортах и сторожевиках много, да и вероятность воздушной атаки минимальна. Как видите всё продуманно и охранения хватит. Я пойду на уравнителе, это танкер «Калинин», скорость хода десять узлов.

— Ну что же. Теперь всё понятно, а то я переживать начал. Четко, понятно, всё по делу — на душе у меня отлегло. Всё-таки не зря штабное начальство паёк свой усиленный получает — задачи дальнего охранения какие?

— Задачи обнаружения лодок противника и опять же приманка, два лесовоза хоть и вооружены, но на корабли охранения с первого взгляда не похожи, авось и клюнут на вас охотники.

— Так может лучше сторожевик с шумопеленгатором и акустикой впереди пустить? Мы же слепые будем, толку от нас как от группы обнаружения ноль — предложил я.

— Нет. Все корабли, оборудованные пеленгаторами, пойдут в ближнем круге охранения, рисковать транспортами мы не будем. Лесовозы груженные, даже получив торпеду не затонут, ну а «Шторм»… сам же говорил, вёрткий и случись что увернётся.

Поход по местам боевой славы. Вот он этот пролив, где мы подорвали «Адмирала Шеера». На берегу видны следы земляных работ, тут как следуют поработали, чтобы поднять и поставить на киль тяжёлый крейсер. Объем огромный, а если подумать, что всё это сделано практически вручную, то просто невероятно, как всё это провернули военные инженеры уму не постижимо. Тут же и братская могила защитников острова. Деревянный обелиск с красной звездой на рукотворном холме из камней. Тут парни похоронены, не все, а только те, которых смогли найти. Под этими камнями лежит Сидоренко, комиссар «Шторма», расчёт орудия которое подорвало мину, тут почти все кроме Коли. Мы с Иванычем и Ромашкой сидели рядом, налив по стопки спирта. Одну можно, выходить нам ещё не скоро. Такая же стопка с краюхой хлеба стоит у основания обелиска.

— Может в море их лучше было похоронить? Землица то тут совсем не мягкая — вздохнул Иваныч.

— В море Коля похоронен, а к парням теперь хоть прийти можно, поклонится. А земля… ничего что камни, главное, что своя! Они за неё погибли, в неё и легли, им теперь всё равно. Ладно парни, давай, не чокаясь и пошли. Нужно доделать то, за что мужики бились, додавим фашистов!

Вроде чисто всё. Район формирования конвоя мы прочесали от и до и первые корабли уже начали прибывать. Уравнитель — на которого все транспорты будут равняется, уже тут. Он задаст скорость хода, от него будут отсчитывать дистанцию ордера, он тут главный босс и командир. Второй дивизион нашей бригады тоже подходит, на горизонте видны их дымы, скоро они будут здесь и командование над охранением примет командир бригады. Хорошо, мне меньше ответственности. За час до окончания срока рандеву я ухожу вперёд, конвой больше не моя головная боль. Два лесовоза которые пойдут со мной почти похожи, только один из них заслуженный боец, а второго я не знаю. Со мной идёт «Революционер», который защищал Диксон вместе с нами полгода назад. Вооружены они как под копирку, по две пушки и по четыре «Эрликона». Даже со всплывшей подводной лодкой могут не справится, а уж для борьбы с лодкой под водой они бесполезны. Единственное их преимущество, что они практически не потопляемы. Загружены лесом оба под завязку, а дерево как известно почти не тонет, за исключением некоторых тяжёлых пород, которые у нас не водятся, чтобы их уничтожить их только сжечь нужно.

— Ну что, с богом? — Иваныч стоит со мной на мостике. Странное дело, мы до сих пор пользуемся в основном незащищённым от непогоды открытым мостиком, почти не спускаясь в боевую рубку, старая китобойная привычка, иметь хороший обзор не истребима.

— Да, пора. Сигнальщик, пусть на лесовозы сигналит, выдвигаемся — махнул я рукой. Действительно пора. Корабли дальнего охранения уходили в дозор.

Самолёт заметил Иваныч, который почти без сменно стоит рядом со мной на мостике. Самое интересное, что немецкий гидросамолёт взлетал. Буквально в нескольких кабельтовых от нас он набирал высоту, уходя на запад. Раз взлетает, значит приводнялся, а делают они это только в трёх случаях, либо для дозаправки, либо если сломался или получил повреждения, либо что бы передать разведданные подводным лодкам. Патрульно-разведывательная летающая лодка Blohm und Voss BV 138 — дальний разведчик, трехмоторный цельнометаллический моноплан, вооружен двумя двадцатимиллиметровыми пушками и пулемётами, может нести сто пятьдесят килограмм бомб. Этот разведчик поврежденным не выглядел, а взлетал тяжело, баки у него точно полные, а это значит, что где-то в этом районе он скорее всего производил заправку. Недалеко немецкая подлодка!

— Всем внимание! Меняем курс! Иваныч, нужно пройти по району взлёта самолёта. Сдается мне он там не зря крутился! Передай на лесовозы приказ двигается прежним курсом, мы догоним! — азартно потер я руки, если самолёт заправлялся, то там, где-то есть лодка танкер.

Из-за небольшой волны лодку я заметил не сразу. Эта субмарина была явно повреждена. Покосившись на бок, из-за чего рубка лодки имела крен чуть ли не в двадцать градусов, лодка медленно шла в надводном положении. На рубке и корпусе рванный металл, ей хорошо досталось. Идёт тяжело, от силы узла три, не больше. Нас тоже заметили, по лодке забегали маленькие фигурки немецких моряков, занимая позицию возле единственного орудия. Типа VIIC, у них одна восьмидесяти восьмимиллиметровое орудие и двести снарядов. Такая дырок может понаделать дай боже, но видимо с рулями у лодки тоже проблемы, чтобы применить орудие, расположенное перед рубкой, лодка медленно разворачивалась к нам левым бортом.

— Носовое орудие огонь! Предупредительный выстрел. Иваныч, полный ход, заходим с кормы! — отдаю я распоряжения.

— Захватить хочешь? — Иваныч напряженно всматривается в готовящуюся к бою лодку — а не обделаемся? Там экипаж побольше нашего будет.

— Хочу. По крайней мере пленных возьмём. Надо узнать сколько их тут, и кто их так потрепал. Думается мне, что это или мы её не добили или эта та, вторая, которую сторожевики гоняли. Да и вообще, смотри какая красотка, уже готовая и на блюдечке! — в это время возле лодки поднялся первый султан взрыва, расчёт орудия четко выполнил мой приказ и положил снаряд почти в притирку к немцу.

— Ща она нам вломит — обеспокоенно говорит старпом — смотри как шустро пушку крутят, а мы к ней на пистолетный выстрел подходим, в упор не промахнутся.

— Не успеют, видишь, они едва стоят из-за крена, а пушку до упора вниз опустили. Так им прицелится трудно, разве что случайно попадут. Но ты прав, надо с этим что-то делать. Пулемётам и зенитным орудиям огонь по расчету немецкого орудия! — это да, эти могут вломить. Захватить лодку конечно хочется, но вот только своих людей я терять не хочу.

По рубке и палубе подводной лодки захлестали трассеры крупнокалиберных пулеметов и скорострельных зенитных пушек. Если учесть, что трассер только каждый десятый, по лодке прошёлся смертельный ураган, уничтожая всё живое на своем пути. От орудия, с которым сейчас пытался справится его расчет в стороны полетели рикошеты, а артиллеристы стали падать один за другим, но всё же один выстрел они сделать успели. Восьмидесяти восьмимиллиметровый снаряд с воем пронёсся над палубой «Шторма» и взорвался где-то далеко позади. На этом организованное сопротивление закончилось. Лодка продолжала поворачивать в нашу сторону, но в рубке и на палубе больше живых немцев не было.