Пиастры, ром и черная метка! (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович

Де Кардос быстро объяснил матросам, что им предстоит предпринять, и Макс не увидел ни одного недовольного лица. Испанцы выглядели сосредоточено и решительно. Что же, пусть им повезет…

Матросы пошли первыми. Помощника капитана придерживал под локоть юнга, не давая ему упасть от слабости. Вот же упрямец! Еле ноги передвигает, но идет, причем, скорее всего, на смерть. Все благородная кровь играет, не позволяя сознанию дать слабину — честь имени, воспитание — Максим понимал это сознанием, а инстинкты говорили совершенно другое: спрячься, затаись, пережди опасность, а там, глядишь, и ветер переменится… возможно, в прошлой жизни он так и поступил бы, но сейчас половина его души принадлежала Хьюго — а этот тип был еще более упертым, чем Кардос.

Ганс поигрывал гарпуном, который в его могучих руках выглядел детской игрушкой. Но Максим помнил, с какой легкостью острие пробило тело пирата.

Макс тоже вооружился — он взял один из двух брошенных пиратами ножей. Но рыбацкий нож — слабое оружие против палашей, сабель, пистолей и ружей. И Максим это прекрасно понимал. Тягаться с опытными, вооруженными бойцами на верхней палубе он бы не смог, поэтому вся надежда была на план Ганса — захватить пороховой погреб и этим связать пиратам руки.

Внезапно одна мысль пришла ему в голову. Он обернулся к Гансу и поинтересовался, уверенный, что тот знает правильный ответ:

— Но ведь погреб наверняка запирается на ключ?

Ганс неопределенно пожал плечами.

— Это слабое место моего плана, господин.

Едва матросы ступили на лестницу, сделав первые шаги наверх, как раздался жуткий громкий свист, а сразу за ним грохот и леденящие душу крики. Затем еще раз свист, и еще.

Сверху на головы посыпалась труха и мусор. Испанцы во главе с де Кардосом дружно отступили обратно в трюм.

— Картечью бьют! — деловито сообщил Ганс, за мгновение до этого сбивший Максима на пол и прикрывший его своим телом.

— Кто? — ошарашено спросил парень, у которого от всего происходящего кружилась голова.

— Сие мне неизвестно! — лаконично ответил германец.

По лестнице вниз скатились несколько пиратов. Вид у них был ошарашенный, лица и одежда в крови, кто-то громко стонал, придерживая распоротый наискось бок, из которого норовили вывалиться кишки.

Чего они точно не ожидали — это встречи с вооруженными и свободными испанцами, которые тут же ринулись в бой.

Матросам досталось. В одного из них разрядили пистоль, и бездыханное тело несчастного рухнуло под ноги нападавших, чуть замедлив их ход. Другого рубанули по шее саблей, и голова его странно запрокинулась на бок.

Но на этом пиратская удача кончилась. Остальные пленники набросились на англичан со всей скопившейся злобой и ненавистью, не щадя ни себя, ни их. И вскоре все было кончено. Пиратов буквально разорвали на куски, зубами вгрызаясь в их глотки, ломая цепями руки и ноги, круша кости, вбивая в черепа носы, выдавливая пальцами глаза.

Максим в бойне не участвовал, его опять мутило от вида крови. У него в голове иногда щелкал переключатель, то включая в сознании себя старого, то Хьюго, который всегда рвался в драку. И от этой двойственности время от времени он словно выпадал из реальности.

Васко де Кардос, тем временем, подобрал саблю мертвого пирата и радостно осклабился — теперь он готов был убивать привычным оружием. Прочие матросы тоже вооружились, чем удалось, и приготовились ко второй волне. Но все было тихо, даже многочисленные крики с верхней палубы умолкли, как по мановению руки.

Матросы затаились между бочек, выжидая. Некоторое время ничего не происходило. Затем на лестнице, ведущей в трюм, раздались отчетливые шаги нескольких человек.

«Сейчас все и решится», подумал Максим.

В трюм спустились несколько солдат, одетых в сине-красную испанскую форму с кирасами поверх дублетов, шлемы-морионы на головах и с саблями, алебардами и мушкетами в руках.

Прозвучала резкая команда, и мушкеты тут же нацелились на бывших пленников.

— Матерь божья! — юнга истово перекрестился. — Не стреляйте!

Следом за ними шел, вальяжно опираясь на рапиру вместо трости, мужчина средних лет. Судя по кирасе с изящными золотыми накладками и шляпе с роскошными перьями — это был дворянин.

Белоснежные манжеты у него были слегка забрызганы кровью, тонкие губы презрительно кривились от неудовольствия.

Васко де Кардос, прятавшийся за крупным тюком у лестницы, порывисто выскочил из тени и расплылся в радостной улыбке. Он узнал дворянина.

— Де Мендос! Вы ли это? — удивленно воскликнул он.

На лице франта проявилась легкая растерянность.

— Де Кардос? Ну и вид у вас… что вы тут делаете?

— Нас взяли в плен, — сокрушенно всплеснул руками Кардос. — Что с кораблем, я не знаю, но, очевидно, его потопили. А вы как здесь оказались?

Дворянин исполнил легкий, ироничный поклон.

— Очень просто, друг мой. Мы захватили этот бриг!

Глава 4

Глава 4

— Прошу, молю, пощадите! — жалобные причитания сменились придушенным хрипом.

Двое дюжих матросов ловко вздернули джутовый мешок и завязали его над головой квартейместера пиратского корабля. Мгновение, всплеск воды и спеленатый кокон стремительно погрузился в мрак глубины.

Максим поднял бокал из хрусталя с серебряной оправой тонкой работы и с удовольствием отпил глоток вина. Оно было выше всяческих похвал: терпкое, с легким ароматом цветов. Давно он не пил подобных напитков, с прошлой жизни. Не то, чтобы Макс злоупотреблял алкоголем прежде, но от бокала хорошего вина никогда не отказывался, тем более в такой компании и по такому поводу.

Они выжили. Удивительно, но факт!

Помощь пришла в самый последний момент, когда ее не ждали. Испанский фрегат под командованием де Мендоса наткнулся на пиратский бриг перед самым закатом, а потом, пользуясь темнотой и тем обстоятельством, что пираты решили отметить захват ценного приза раньше времени, не добравшись до надежного порта, подошел вплотную, расстрелял бриг картечью и взял его на абордаж.

Испанцы при этом не потеряли ни единого человека.

Драка, звуки которой Максим и остальные слышали из трюма, переросла в настоящее побоище. Теперь сложно было сказать, что именно не поделила команда корабля, но, разделившись на два примерно равных по силам отряда, пираты безжалостно вырезали друг друга ровно до того самого момента, пока первый залп картечи не уничтожил добрую половину уцелевших, а второй — довел дело до конца.

Из всей команды выжили человек пятнадцать, и их деловито убили безо всякого сожаления. Раненым попросту перерезали глотки, остальных вешали одного за другим на рее под шумный гогот испанских матросов. Квартеймейстера и старпома казнили особым способом: связали руки за спиной, засунули в мешки, к ногам привязали ядра и сбросили за борт.

— Собакам собачья смерть, — философски прокомментировал происходящее де Мендос, который вообще, несмотря на свои слегка напыщенные манеры, оказался вполне свойским человеком.

В живых оставили лишь капитана брига, решив доставить его на персональный суд коменданта крепости. Он упорно не называл свое имя, а название брига ничего не говорило Мендосу. Так что пиратский капитан пока что оставался безымянным. Такое молчание могло означать, как и то, что имя его слишком известно, то и наоборот. Особой роли это не играло.

Максим, Васко де Кардос и их спаситель, кабальеро де Мендес стояли на палубе полуюта испанского фрегата и негромко разговаривали между собой.

— Еще раз позвольте поблагодарить вас за чудесное спасение! — де Кардос уважительно поклонился Мендосу, тот благосклонно кивнул в ответ. — Мы уже приготовились к лютой смерти, и тут вы, так вовремя!..

— Фортуна, любезный де Кардос, исключительно фортуна. Она нам всем сегодня улыбнулась.

Испанский фрегат полным ходом шел к Портобело. Следом за ним на некотором расстоянии двигался бывший пиратский бриг, на котором в данный момент находилась часть команды фрегата и спасенные матросы.