Гай Орловский - Небоскребы магов
— Не знаю, — ответил Терминус, — как для вас, но для меня нет ничего важнее распоряжений моего начальника.
— Хорошо сказано, — одобрил я. — Переходите служить мне, Терминус!.. Ладно-ладно, я пошутил, уберите ладонь с рукояти меча, а то я вам ее нечаянно сломаю. И меч тоже.
Фицрой гоготнул, но остался на месте, а я пошел навстречу Картеру. Тот остановился, а когда я приблизился, сказал негромко:
— Пойдемте, глерд.
— Если в кабак… — начал я, но он прервал:
— Ее величество изволит пожелать дать вам свое королевское поручение.
— Какое счастье, — сказал я. — Всю жизнь мечтал слезть с дивана и носиться, высунув язык, с поручениями.
— Вам повезло, — ответил он без тени улыбки. — Я вот ношусь с поручениями, а мечтаю когда-нибудь залечь на диван.
Мы шли плечо в плечо, мирно беседуя. Но, как мне показалось, Картер изо всех сил старается создавать это впечатление для всех, кто встречается во дворе или видит нас.
Я ощутил на себе чейто взгляд, в котором ни вражды, ни дружбы, а только внимательная оценка; вскинул голову — на балконе второго этажа, навалившись животом на перила балюстрады, стоит Карелла Задумчивая.
Поймав мой взгляд, улыбнулась радостно и зовуще. Я помахал ей рукой, но крикнуть ничего не успел, Картер настойчиво держит за локоть и утаскивает под карниз парадного входа.
В холле в нашу сторону все оглядываются и, остановившись, кланяются, что бы это значило, надо подумать, но не успел. Картер, все ускоряя шаг, втащил на нужный этаж и только перед дверью королевского кабинета выпустил мой локоть.
Королева повернулась в нашу сторону, я успел заметить, как ее встревоженное лицо стало непроницаемо спокойным. Нет, повернулась уже с непроницаемо спокойным выражением лица, но я по остаточному движению мышц восстановил, каким было несколько секунд назад, и в сердце шевельнулось нечто вроде сочувствия.
Мы поклонились, она произнесла холодно:
— Глерд Картер, благодарю вас. Глерд Юджин, подойдите.
Картер вышел, я приблизился, поклонился.
— Ваше величество?… Позвольте?
Она сказала недовольно:
— Что у вас еще?
— Новости, — сказал я бодро. — вообще-то хорошие.
Королева ожгла меня злым взглядом.
— Что значит «вообще-то»?
Слова произносит четко и громко, не забыла, что мы сейчас выбалтываем сокровенные тайны обороны; я приосанился и начал докладывать с некоторой поспешностью:
— В целом, в целом хорошие. Ваши люди отыскали еще троих химер, очень сильных! Настолько, что каждая справится с десятком крепких воинов. Но не это главное…
— А что?
— Ваше величество, — сказал я, — эти тоже могут становиться невидимыми почти на весь день!.. Не на день в смысле день, а днем. Только к ночи их сила слабеет, ночью лучше спрятаться.
Она спросила с недоверием:
— И что, нет простейших заклятий, чтобы их сделать видимыми?
— Нет, — ответил я с чувством превосходства. — Простейших нет. Есть, правда, пара достаточно сложных, но ими владеют только в гильдии магов Селентио, да и то не все. Так что можно сказать, от наступающих войск короля Антриаса защиты не будет…
Она поморщилась, со вздохом отложила гусиное перо.
— Отвратительно… Как это постыдно для королевы прибегать к услугам таких существ!
Я развел руками.
— Ваше величество, все люди понимают, что вы прижаты к стене, потому вынуждены… Кроме того, их присутствие в войске будет держаться в строжайшей тайне!
Она тяжело вздохнула.
— Да-да, понимаю. Но как только все закончится, дайте им золота и уберите куда-нибудь подальше.
— Ваше величество, — сказал я, — они пришли к вам не ради золота. Чем-то король Антриас сильно досадил их племени, потому будут сражаться с яростью… Они обещают добраться и до самого короля.
Она вскрикнула:
— Ни в коем случае!
— Да-да, — согласился я торопливо, — королевские особы неприкосновенны. Только в самом крайнем случае, когда здесь будет гибнуть все… Ваше величество, я с вашего разрешения пойду приму их и гденибудь устрою, чтобы они никому на глаза не попадались.
— Идите, глерд, — ответила она со вздохом. — Как же ненавижу все эти ваши войны!
Я поклонился и вышел. Картер все еще в коридоре строгим голосом дает наставления гвардейцам, я шепнул тихо:
— Вызови королеву в ее столовую.
Он дернулся.
— Глерд, вы в своем уме?
— Скажите, — посоветовал я, — что я хочу с нею выпить перед обратной дорогой в свой замок.
Он вскипел:
— Глерд, эта наглость вам…
— Руперт, — прервал я, — просто передайте.
— Если рассердится, — пообещал он, — я сам повешу вас собственными руками.
Глава 5
Я ждал в столовой, когда дверь распахнулась, в коридоре королева, ее фрейлины и охрана, но она велела жестом закрыть за собой и пошла ко мне рассерженная и настороженная.
— Что случилось?
Я уже стоял в почтительной позе, это нетрудно, поклонился, женщинам как-то совсем легко кланяться, уж и не знаю почему, сразу же ответил со всей учтивостью:
— Думаю, шпион уже передает через кого-то сведения о могучих химерах в вашем войске. Но я просил уделить мне еще пару минут наедине и в таком месте, где не подслушают, по другому делу. С вашего разрешения, ваше величество, я заеду к принцу Роммельсу, где проведу порученные вами переговоры.
Она вскипела.
— Глерд! Что вы себе позволяете?
Я переспросил в недоумении:
— Ваше величество?
— Что вы задумали?… Я уже не говорю, что вы назвали этого разбойника принцем!
— Ваше величество, — сказал я и придвинул ей кресло, — прошу вас. Здесь мягко и тепло, будто садитесь на большую жирную кошку. Я всего лишь твердо выполняю ваши указания насчет укрепления обороноспособности нашеговашего государства и упрочения его прочной прочности!.. А также готовности во всеоружии встретить различные угрозы со стороны сами знаете кого!
Она хоть и села, но и сидя выглядит такой же грозной королевой, произнесла очень тихо, но четко, что уже признак настоящего, а не показного гнева:
— Что… это… значит?
— У принца Роммельса, — сказал я и заметил, что она снова дернулась при слова «принц», — собрана пусть не армия, а шайки разбойников, но это большие шайки. Или пусть мелкие, но много… что вообще-то одно и то же для вашей цели.
Она спросила с придыханием, как сказала бы пантера перед прыжком на жертву, если бы заговорила:
— Для… какой?
— Вы даете свободный проход армии короля, — напомнил я, — как и все верные вам глерды, сами же запираются в крепостях, ждут, когда Антриас пройдет мимо. Однако принц Роммельс вам не подчиняется, что хорошо и просто замечательно.
— Глерд!
Она вскипела, я умоляюще выставил перед собой ладони.
— Ваше величество! Вы же величество, а не женщина! Те всегда перебивают, не давая договорить, и на основании недослышанного такое наворачивают…
Она с трудом сдержалась, выдохнула сквозь стиснутые зубы:
— Говорите. Но покороче. Не прячьте смысл во многословии.
— Ваше величество, — продолжил я с укором, — я же красивую фанаберию развожу, потому что во дворце, а не среди пьяных солдат! Чтоб все красиво было… В общем, Роммельс вам не подчиняется, и это здорово… Погодите, умоляю, не вешайте меня, пока не договорил!.. Я имею в виду, что когда прикажете глердам освободить дороги и отважно запереться в крепостях, Роммельс нахально… он же нахальный?., проигнорирует ваши приказы. И… нападет!
Она подумала, покачала головой.
— Его уничтожат за один день.
— Все равно сразу двух собак одним камнем, — сказал я. — И армия задержится хоть на день, и от разбойников избавитесь. Но когда Роммельс начнет нападать по дороге на армию уламрийцев, Антриас не станет обвинять вас в нарушении договора…
Она поморщилась.
— Сброд под рукой разбойника Роммельса не в состоянии сражаться с армией короля Антриаса.
Я громко и красиво изумился:
— Ваше величество! Кто сказал «сражаться»? Да плюньте тому в рожу!.. Вот так возьмите и плюньте, это дает такое самоудовлетворение, доктор Фрейд рекомендует… Шайки Роммельса будут перехватывать фуражиров Антриаса. Как только те отойдут от армии хоть на полмили в ближайшие придорожные села за провиантом, так этих фуражиром и порубят!.. Двойная выгода: и людей у Антриаса будет меньше, и армия начнет голодать… Вам что, чужую армию жалко?
Она закрыла рот, уже распахнутый для крика, задумалась. Я терпеливо ждал, наконец она проговорила с некоторой неохотой:
— Это новый поворот…
— Да, — согласился я. — Для Нижних Долин.
Она стегнула по мне, как кнутом, взглядом, решила, что иронизирую над провинциальностью королевства на краю земли.
