Живи в свое удовольствие! - Алим Тыналин
Красная Борода недовольно пробурчал под нос про нарушителей дисциплины, но подчинился. Моя колесница замедлила ход, а потом и вовсе остановилась, а телохранители тоже притормозили лошадей.
Мы встали в полусотне локтей, это примерно в двадцати метрах от места происшествия. Солдаты уже как раз подошли к неистовой продавщице термополии и скрылись под навесом, стоявшим над прилавком, а значит, совсем не видели нас, свое любопытное начальство.
Я ожидал, что в скором времени они вытащат продавщицу за волосы и устроят над ней показательное избиение, а может уведут куда подальше и сделают и того больше, но случилось то, что никто даже и предвидеть не мог. Впрочем, расскажу все по порядку.
Поначалу разговор шел на повышенных тонах, причем голос продавщицы, молодой и звонкий, снова разнесся по всей улице:
— Чего вы явились сюда, толстомордые животные, разве вас кто-то звал?! У меня нет мулов, которые трахнут вас в задницу, идите отсюда. Эй, ее смей трогать прилавок, ты, скотина, иначе я тебе все руки переломаю!
Солдаты что-то отвечали ей, глухо и неразборчиво, но понятно было, что они явно не поздравляли ее с прекрасным внешним видом и не собирались дарить цветов.
— Да, я, к своему глубокому сожалению, вынужден отметить, что дисциплина у моих воинов находится не на самом высшем уровне, — сказал я Лакоме, тут же побагровевшему от ярости. — Нужно узнать, как зовут этих…
Между тем дела в термополии совсем вышли из-под контроля. Сначала раздался стук и грохот разбитой посуды и отчаянный крик продавщицы, затем солдаты злорадно захохотали, а потом вдруг умолкли.
В следующее мгновение они вылетели из-под прилавка, задницами назад, один за другим и неуклюже приземлились на мостовую, упав кто на спину, а кто на живот.
Я запнулся, онемев от изумления. Какой такой сильный защитник появился у продавщицы? Муж, брат или отец, а может, даже сразу несколько защитников? И как же сейчас смешно и нелепо выглядели мои пресловутые гвардейцы, барахтающиеся в грязи и пыли на мостовой.
Это показательный уровень подготовки моих солдат, снова с горечью отметил я, как с такими войсками даже пытаться меряться силами с комитатенсами партий или подготовленными наемниками дяди Павла? Смешно, право же, даже заикаться об этом.
Вслед за моими палатинами из термополии выскочила и сама виновница скандала. Ею оказалась высокая, подтянутая девушка в темно-коричневой тунике, длиной чуть выше колен, с обычной дубиной в руках.
Густые, длинные и распущенные волосы закрывали ее смуглое лицо, но я сразу заметил, что у нее очень светлые, словно отбеленные, зубы. Кроме того, я увидел, что ноги у нее стройные и тренированные, на икрах играют мускулы, а дубинка крутится в крепких руках с невероятной скоростью.
— Ух ты! — присвистнул я. — Неужели это она посадила на задницы всех наших бездельников? Тогда это вдвойне позор, получить такую пощечину от бабы!
Палатины пытались подняться с земли, но девушка не дала им этого сделать. Подскочив к зачинщику скандала, она влепила ему по макушке дубинкой и солдат мешком повалился на спину, мгновенно потеряв сознание.
Двое других не вставая, потащили из ножен мечи, но шустрая работница общепита не дала им ни малейшей возможности продемонстрировать свои воинские умения. Быстро подбежав к другому противнику, она парой затрещин по лбу утихомирила и его.
Третий успел подняться с земли и стоял, шатаясь, держа меч перед собой. Не подходя к нему и оставаясь на безопасном расстоянии возле второго своего поверженного противника, продавщица метко швырнула в солдата дубинку.
Он успел отдернуть голову и палка пролетела мимо. Солдат ухмыльнулся окровавленным ртом, понимая, что девушка осталась безоружной, но она тут же наклонилась и подняла меч второго противника. Кровавый оскал солдата сменился унылой гримасой.
— Ну что, недоносок, может, ты все-таки попросишь прощения и заплатишь за разбитые миски и кувшины? — спросила девушка, причем сейчас ее голос звучал немного резко и крикливо. — Я предлагаю тебе это в последний раз, потом разрежу толстое брюхо и тебя не спасет твоя великолепная кольчуга и твой гребаный император-мальчишка, пусть он даже и прибежит сюда, чтобы умолять простить тебя!
Я так и сделал, подняв руку и крикнув:
— Эй, красавица, может быть, мы так и сделаем? Ты простишь его, если тебе возместят все убытки?
Девушка резво оглянулась, оставив при этом солдата в поле зрения. У нее явно была воинская подготовка, это было сразу видно по ловкости, с которой она передвигалась и владела оружием. Смуглая кожа, маленькие раскосые глаза, большие пухлые губы, да она явно имеет африканские корни. Очень симпатичная темнокожая девица с крепкими широкими бедрами.
— А ты кто такой, что заступаешься за него? — крикнула она своим звонким голосом, все также держа меч перед собой, потом вгляделась в меня, прищурившись и добавила: — Подожди-ка, я кажется, знаю тебя. Ты и есть тот самый мелкий император Ромул Августул Момиллус! Чего, явился защищать своих оборвышей и обидчиков мирных граждан? Ты такой же, как и все остальные твои шакалы? Надо же, явился против девушки с целой оравой таких же прихлебателей! Ну давай, подходите по одному или все разом, мне без разницы, каждому кишки выпущу!
С каждым произнесенным словом она распалялась все больше, кричала все громче, а короткий меч дрожал в руках все сильнее. Третий солдат, решивший подобру-поздорову свалить, пока она отвлеклась на нас, развернулся и бросился бежать. Девушка обернулась на шум и умолкла, затем презрительно сказала:
— Ну вот, еще один твой шакал убежал, слышишь, Момиллус? Вот какие солдаты служат в твоих войсках!
— Они больше не мои солдаты, — мягко ответил я, сойдя с колесницы и направляясь к ней. Телохранители тронулись было за мной, заставив девушку поднять меч, но я покачал головой и сказал им: — Подождите минутку, дайте я поговорю с ней.
— Но, доминус? — спросил Лакома. — Зачем так рисковать? Она же не в себе, смотри, какая она бешеная сучка!
Девушка закричала в ответ, обзываясь на моего начальника гвардии самыми непристойными ругательствами, из которых слова вроде «гнилой кусок мяса» или «членосос» являлись самыми безобидными по содержанию. Интересно, в постели она тоже такая же страстная, тут же подумал я, продолжая приближаться к ней, при этом подняв руки и показывая, что я пришел с миром.
Когда я подошел к ней вплотную, девушка замолчала и посмотрела наконец на меня.
— Чего тебе? — спросила она, поколебалась и добавила: — Император?
— Как тебя зовут? — спросил я, пристально глядя ей в глаза подчиняющим взглядом. — Я просто хочу знать, как тебя зовут и не хочу причинять тебе вреда.
Она
