Орки под Москвой - Константин Зубов
Грилл остановился закрыл глаза и обеими руками обхватил себя за грудь, за ним повторил и Тонгар. Я покосился на самых любопытных членов идущего мимо каравана и рукой показал им не задерживаться.
Больше пяти минут гномы простояли неподвижно. Леха переминался с ноги на ногу, ухмылялся, показывая на них, и в итоге не выдержал и снова достал стаканчики.
— И мне тоже, — сказал Грилл, открывая глаза.
Выпил и, хлопнув земляка по плечу, пошел дальше.
— Есть связь, — не очень уверенно продолжил он. — Но почему-то только с Энимуном. Я отчётливо чувствую, что он там и примерно расстояние километров семьсот. Собственно, именно столько нас и разделяло, когда миры объединились. А вот Зубы Хтогра не чувствую…
— Я тоже, — подтвердил его слова Тонгар.
— А как получилось, что вы находились так далеко от своей горы?
— У нас большая страна, — гордо ответил Грилл. — Мы жили на южной границе. От нас до чернобородых гораздо ближе, чем до Энимуна и тем более зубов Хторга.
— Я правильно понимаю, больше шансов встретить в окрестностях враждебных вам гномов, чем дружественных?
— Одинаковая. Такая же, как и увидеть дракона, пятьдесят на пятьдесят.
— Или встретишь, или нет… — закончил за него Леха и заржал. — У них многие шутки похожи на наши.
— А на чем специализируется ваш народ? — перешёл в область практических вопросов я.
— Ну-у-у, — протянул Грилл и переглянулся с земляком. — Вы только всем не болтайте особо, у вас тут люди преимущественно мирные, не каждый поймет.
О, наконец что-то интересное, похоже, будет. Водка пробудила аппетит, и я достал пакет с пирожками с мясом и позвал остальных угощаться.
— Как я сказал, у нас пограничное поселение, причем пограничное с недружественным кланом, — начал, жуя пирожок, Грилл. — У таких поселений специфические задачи.
— Разведка?
— В том числе, а еще набеги на редкие месторождения, защита своих, диверсии, кража технологий и тому подобное.
Становилась понятна неприязнь между кланами и поведение «Черноречных» в отношении Тонгара.
— Что касается специализации гномов в целом, — продолжил Грилл. — То у нас хорошо развита механика, угольная промышленность, повсеместно используются паровые машины, взрывчатые вещества и электричество. Например, когда мы осядем, я помогу вашим инженерам сделать такие катапульты, что им станет стыдно, что они построили тех уродов, которых недавно бросили.
— И ловушки, — подсказал Тонгар.
— Да, и ловушки, — согласился Грилл. — В этом каждый из пограничников особенно силен, у меня, к слову, пять из шести навыка установки, и я не кидал в него очки.
Пять из шести? Я быстро открыл меню навыков и убедился, у меня ноль из пяти. Ожидаемо. Уже второй навык после «знатока леса», где у людей максимальное значение ниже, чем у других рас.
К нам подбежал десятилетний мальчик и быстро протараторил заученную фразу, обращаясь ко мне.
— Федор Геннадьевич просил передать, что хочет обсудить ряд текущих вопросов.
— Спасибо. Извините, ребята, труба зовет, — с горечью прервал я интересный разговор. — Надеюсь, продолжим позже. Ещё раз добро пожаловать в команду Тонгар… И это… Лех! На бухло не налегайте сильно, полдня еще топать.
— Да мы так, чисто для тонуса, чтобы, если что, храбро броситься на врага…
Облака закрыли солнце, и поднялся легкий ветер — идти было достаточно комфортно.
Колонна растянулась. Та ее часть, что вышла с нами из Бронниц, благодаря телегам и сильным бойцам, способным их быстро толкать, делала не меньше шести километров в час, и, несмотря на заминку из-за гномов, мы планировали выйти к Оке к полуночи.
— Не задерживайтесь!
— Двигайся!
— Игорь, что замер? Толкай давай!
— Ты смотри, воды почти нет! А если с Окой так же?
Голова колонны переходила мост через Москва-реку, и я отлично понимал шок людей. За два дня с тех пор, как мы видели ее последний раз, она стала мельче раза в три. Выше по течению ландшафт сильно изменился, и многие источники, питающие реку, исчезли. Это подтверждали и все активнее звучащие слухи о Москве.
Столицу не обошла общая судьба: все чаще нам встречались люди, просидевшие в своих квартирах до ста процентов объединения миров, но даже они не выдержали и свалили, когда вчера утром в окна увидели совсем другой мир. Сведения расходились, преувеличивались, да что там, наверняка перевирались, но общим было одно — большая часть Москвы и пригородов исчезли, и вместо них теперь все что угодно, кроме привычной инфраструктуры: леса, поля, водоемы, иноземные постройки.
Стремно, конечно, если глобально об этом думать, но зато проще будет удерживать людей от попыток поиска родственников и, следовательно, рассчитывать на них вдолгую.
— Где там твои разведчики? — спросил я угрюмо шагающего вдоль края моста Федю.
— Тот, что маршрут проверяет, должен с минуты на минуту вернуться. Ну остальные, только когда найдут что-то интересное. Столбы там или врагов… Ты своего не отправил?
— Костя по окрестностям бегает, чтобы в случае чего вернуться быстро.
— Уже километра на два растянулись, — оглянувшись, сокрушенно покачал головой Федя. — Если сзади нападут, хана.
— Их никто не звал, они просто идут в ту же сторону, — сказал я, стараясь чтобы мой голос звучал тверже. — У нас нет ресурсов для защиты всех. Вот наши несколько тысяч тут, если хоть кого-то из них спасем, уже хорошо.
«Нашими», блин. Большая часть из них даже не присутствовали в Старниково позапрошлой ночью во время атаки орков, а сейчас уже даже их не бросишь…
— Пик позарез нужен! — практически в отчаянии воскликнул Федя. — Тут есть еще потенциальные бойцы, но они голые почти!
— На самом деле все не так плохо, — я обвел рукой бредущих по шоссе людей. Большинство из них оживленно беседовали друг с другом. — Все постепенно понимают правила игры. Я все чаще вижу, как они обмениваются полученными за уровни артефактами. Плюс твои и мои помогают. Но столб, да, очень бы помог.
— Ты слышал про то, что говорят последние примкнувшие?
— Про Москву-то? Слышал…
Разведчик вернулся через пятнадцать минут, и мы, отделившись от каравана, отошли на обочину.
— Вот здесь, — Вася разложил на траве карту. — Где было Губастово, начинается странный лес вроде того, что ребята Саши описывали. Но дорогу, по счастью, не цепляет. Она еще пять километров есть, до Рождественки.
— А дальше?
