Объединяй и властвуй! - Алим Онербекович Тыналин
Это были уже не просто пьяный рабочий люд с дубинами в руках, а вооруженные люди, тоже в кольчугах и шлемах, с щитами и мечами в руках, более-менее разбирающиеся в военном деле. Противостоять элитной конной гвардии императора один на один они, конечно, не могли, но вот взять числом вполне получилось. Ибо против сотни конников их было около двух тысяч человек. Экскувиторы, как они не сопротивлялись и не сражались храбро, вскоре были тоже оттеснены в сторону.
Часть из них вскоре слетели с коней и были раздавлены разбушевавшейся толпой. Другие смогли прорваться через мятежников, раздавая удары направо и налево, а затем умчались в сторону собора Святой Софии. Тогда бунтовщики ворвались наконец в Большой дворец.
Дело принимало уже очень любопытный оборот. Когда сегодня утром я пришел в Константинополь, то даже и предполагать не мог, что мне удастся продвинуться так далеко. Видимо, моя подожженная ветка упала на сухой порох. Император Зенон чем-то очень сильно насолил народу и политическим элитам, раз против него все так легко поднялись. Впрочем, против императоров того времени вообще очень модно было поднимать восстания.
Я соскочил с колонны и вместе с Залмоксисом и Парсанием, который уже отправил в разные стороны кучу голубей с сообщениями, отправился ко дворцу вместе с бегущими людьми. Только не к главному входу, откуда через караульные помещения можно было попасть в тронный зал под названием Консисторион, а в сторону, туда где за большим дворцом Халкеи находился дворец Дафна.
Основная масса бунтовщиков не знала о том, что императорские покои находились именно там. Они сейчас разграбят церемониальный дворец, где проходили приемы и пиры для послов. Мне же теперь надо было совсем в другую сторону.
Пробежав вдоль дворца, мы очутились на другой стороне. Шум толпы остался позади, теперь вдруг появились звуки моря, рокот волн и вой ветра, на языке чувствовалась соль.
Навстречу пробежали придворные, нарядные, бледные от испуга, постоянно оглядывающиеся по сторонам. Мы продолжили свое шествие дальше и вскоре, перескочив через небольшой забор и пробежав дивный сад, очутились на обширной террасе, откуда открывался фантастический вид на море.
Но наслаждаться пейзажем у нас не было времени. Через террасу мы забежали во дворец и побежали по помещениям, разыскивая императора.
Большая часть роскошных залов, одетых в мрамор, позолоту и редкие сорта деревьев, пустовала. В одном мы встретили двух гвардейцев, доместиков императора, тоже закованных в доспехи. Они уставились на нас, выпучив глаза, затем закричали:
— Вон отсюда! — и бросились на нас, подняв мечи.
Оттолкнув меня, вперед вырвался Залмоксис, на ходу тоже выхватив меч. Сначала он поразил одного гвардейца, ударив его по ноге, а затем отбил меч второго и толкнул его назад. Затем отбил еще один удар и вонзил острие меча в горло, в прорезь между верхом кирасы и завязками шлема.
У гвардейца заклокотало в горле и он повалился назад. Залмоксис обернулся и точно также воткнул меч в шею первого гвардейца, кому поранил ногу.
Закончив с противниками, мы побежали дальше и все равно не успели. Через полчаса розысков по опустевшему дворцу мы наконец нашли императора. Вот только помочь ему уже было нельзя.
Рядом с человеком в белой тоге, которая теперь уже была испачкана кровью, лежащим на полу и держащимся за грудь, стояли Илл и Трокунд с окровавленными мечами. Они обернулись на нас и подняли мечи.
Глаза у них были совершенно безумные. Около входа мы наткнулись на труп еще одного гвардейца, перешагнули через него и подошли к братьям. Трокунд шагнул к нам, занеся меч, и Залмоксис тоже вышел вперед с мечом, но тут Илл схватил брата за рукав и он остановился, узнавая меня.
— Это Зенон? — спросил я. — Зачем было его убивать?
— Это не твое дело, щенок, — ответил Трокунд, отступая назад. — У нас с ним свои счеты.
— Я хотел с ним пообщаться, — сказал я. — Если бы он передал власть добровольно, это было бы гораздо лучше.
— А мы теперь сами взяли власть, — сказал Илл и крикнул: — Эй, сюда!
В коридоре послышались крики и топот сапог. В комнату ворвались еще пятеро вооруженных людей, звеня кирасами и мечами. Это были исаврийцы, воины Илла.
— Ну, а теперь, раз мы решили дело с одним императором, может быть, мы решим дело и с другим?
Я тронул за руку ощетинившегося Залмоксиса, и сказал:
— Разве мы об этом договаривались? Я думал, ты умеешь держать слово.
— Ты еще будешь говорить о том, как держать слово? — спросил Трокунд. — Лживый щенок, просто заткнись и прими свою смерть.
— Ох, ребята, я думал, мы сможем вести с вами дела, — сказал я, скорбно покачав головой. — Весьма печально, что вы так поступаете. Тогда я должен сказать, что наши с вами договоренности теряют силу.
— Забудь о наших договорах! — ответил Илл и сделал знак своим охранникам.
Они двинулись на нас, подняв мечи и Залмоксис снова загородил меня, как верный цепной пес, но разве он справился бы сразу с пятью бойцами?
В это время со стороны моря, куда выходили окна помещения, где мы находились, раздался грохот выстрелов. Я сразу узнал архитронито.
Бойцы остановились, а Илл подошел к окну и пригляделся.
— Откуда здесь эти гигантские корабли? — спросил он. — Это же твои тессераконтеры, сосунок? Как ты смог пройти через цепи в бухте Золотого Рога?
— Не только в бухте, — ответил я. — И не только корабли. Эти выстрелы — знак того, что в город сейчас вошли мои войска.
— Ты лжешь, — хрипло сказал Трокунд. — Как ты смог это сделать?
— Через эпарха Константинополя, — ответил я, пожав плечами. — Самая большая любовь его жизни — это моя агент. Он послушал ее и открыл ворота. А войска в это время были заняты мятежом, который вы подняли. Вы можете не верить мне, но вскоре войска подойдут ко дворцу и вы узнаете, так это и нет. И если со мной что-то случится, то вас вздернут за задницу.
Илл и Трокунд посмотрели друг на друга и вздохнули. Затем дали знак бойцам отойти в сторону.
— Ладно, щенок, ты выиграл, — сказал Трокунд. — Надеюсь, мы еще сможем с тобой договориться.
А Илл подошел ко мне, опустился на
