Холодное лето 1402-го. Том 2 - Сергей Владимирович Руденко
Приятель меня заверил, что тамошний магистрат уже должны были перетряхнуть, и так собственно и получилось. За непонятную возню с опасными магическими артефактами и попытку лишить души герцогского лейтенанта (то бишь — меня), местное начальство в полном составе было арестовано. Те, кто не успел сбежать, конечно.
Именно поэтому в Потьер-сюр-Сен мы застали толпу гостей из Дижона в серых сутанах.
Забавно, но меня — не смотря на статус главного свидетеля — они особо не расспрашивали. Суровый монах со следами аскезы и вообще всяческого воздержания на лице, фактически попросил повторить лишь все то же самое, что я уже рассказывал. Правда, на следующее утро, уже перед самым нашим отъездом он заверил меня, что основные вопросы будут озвучены чуть позже, когда они закончат расследование на месте…
Еще через четыре дня, вдалеке показались стены Дижона.
Въезжая под арку городских ворот, я подумал, что как забавно выходит: на этот раз в столицу герцогства я прибываю верхом и самостоятельно, однако это происходил всего лишь через два месяца после того, как меня доставили сюда мало кому известным и едва живым.
Иногда два месяца — это как целая жизнь.
«…Главное, чтоб герцог не оказался каким-нибудь скрягой. В конце концов, я героически отразил серьезную атаку на его владения. И все это — фактически лишь с толпой поспешно набранных оборванцев. Пусть мне и везло, конечно, как утопленнику…»
* * *
* В истории нашего мира наследник Андре умер в возрасте двух лет.
* Арелат — древний город на берегах реки Роны — в самом начале ее дельты, западнее современного Марселя. В 934—1032 гг. Арль становится столицей могущественного Арелатского королевства, владевшего, в том числе и землями Бургундии. Сначала на некоторое время здесь возобладало купеческо-республиканское управление по итальянскому образцу, а в 1239 году город теряет политическую самостоятельность и входит в состав графства Прованс. Во время Вторжения демонов местная династия не уцелела, что и позволяет герцогу строить свои далеко идущие планы.
Эпилог
Дижон, первая половина дня
(13 июня 1402 года)
Герцогский гонец не был особо приятным, веселым, да хотя бы просто разговорчивым собеседником. За шесть с половиной дней пути мы перекинулись едва ли парой десятков фраз. Но нельзя не признать, что все чего мне нужно было от него услышать — он сказал. Уже въехав внутрь городских стен, он пообещал сообщить о моем прибытии, пожелал хорошо отдохнуть и, собственно, был таков.
Видя мое растерянное лицо и разжатый непроизнесенными вопросами рот, уже мой повар-ветеран парой фраз обрисовал ситуацию. По его словам выходило, что если Его Светлость решил меня наградить, то специально собирать придворных он не станет, а воспользуется какой-нибудь ситуацией, когда они и так привыкли собираться во дворце.
Мы въехали в город 11 июня — в пятницу — и из его опыта следовало, что, скорее всего герцог сделает это в ближайшее воскресенье, сразу после службы. На нее, по заверениям ветерана, старались явиться вообще все те, кто имел на это право. Это было, что-то вроде понятного всем знака причастности к власти.
Посчитав объяснение более чем логичным, я все же немного мандражировал, и не очень охотно покинул особняк приятеля на следующее утро в субботу, но мой информатор все же оказался прав. Гонец с сообщением, когда мне нужно явиться во дворец, прибыл лишь вечером. И награждение на самом деле было назначено на утро воскресенья.
К этому времени я как раз успел закончить все свои дела. Не то чтобы очень важные, но решать их было куда приятнее, да и полезнее, чем нервничать дома.
Первым делом я отправился в квартал оружейников, подновить свою лишь недавно сделанную броню. Самому Черному Всаднику, кстати, опять удалось смыться, но его огненный удар заметно поджарил кожаные и тканые детали драконьей брони.
Даже мои собственные брови и ресницы, не попавшие под прямой удар магического огня, только начали отрастать, поэтому все неметаллическое снаружи — просто испарилось. Хорошо, что основные сочленения и накладки крепились на подвижные металлические заклепки и всевозможные защелки, но все же и шнурков и ремешков хватало.
Конечно, можно было посадить за работу оруженосца — в седельных вьюках был припасен изрядный запас этого добра, но я хотел не просто восстановить уничтоженное или слегка пострадавшее. Идея была в том, чтобы попробовать заменить дешевые крепления, на более надежные — металлические. Например, чтоб избежать похожей проблемы в будущем.
Озадачив мастеров-оружейников своим заданием, я заодно заказал у кожевника и два вида кобур для трофейных пистолей. Основную часть времени они должны были путешествовать у седла, но как вариант — хотелось предусмотреть и возможность пере6нести такое полезное оружие на пояс. К доспеху их просто некуда было прицепить…
Ну и в третьих — следовало попытаться хоть сколько-нибудь выгодно продать свою немудренную добычу.
Надо заметить этот поход мне принес, мягко говоря, немного.
Чуть больше трех флоринов серебром неожиданно удалось подзаработать в ночь перед отъездом из крепости. Оказалось, что народ переживает, как бы назначенный вместо меня де Шатонёф не распорядился «по своему усмотрению» обещанным людям грузом вина.
Оно считалось нашей общей добычей, но по прибытию в крепость статус его становился не очень-то определенным. В том момент я уже мысленно был в Дижоне, поэтому предложил Паскалю дать мне самую мелкую монету из тех, что у него нашлись бы…
Поначалу он не понял, в чем дело, но сообразив, что я ему лично «продаю» всю ту добычу, что не проходила по документам, он немного замешкался, но когда я прощался с вышедшими проводить меня стрелками, паскаль вручил мне от имени всех остальных кошель серебра. Как раз три флорина «с копейками», если перевести их в золото.
На мой удивленный вопрос, начштаба смущенно пояснил, что раз я уезжаю, он не хотел бы оказаться в конфликте с остающимся лейтенантом.
— Он и так меня недолюбливает, за ту историю с невыдачей вашего тела, а тут — получилось бы и вовсе плохо… — смущенно объяснил Паскаль, и я со смехом вынужден был признать, что так и впрямь куда лучше.
Действительно, выкупленную официально добычу, пусть и в лучшем случае за треть от ее реальной стоимости, у них теперь не отберет и сам капитан.
Ну и два из трех моих вьючных коней были нагружены кирасами, и прочим разным боевым железом, оставшимся после победы у Безымянного холма. Урукхайские шлемы, например, человеку не подходили, а вот кирасу можно было носить и без переделки, если размер подходящий.
В субботу мне удалось частично оплатить работы по переделке брони бартером, а за остальную часть груза получить чуть более дюжины флоринов.
