Камера! Мотор! Магия - Катерина Кравцова
— Помню, — коротко подтвердил Джемс. — Плохо, что нам нельзя пользоваться порталом. Придется пройти Дорогой теней. Но я не стану оглядываться, что бы ни произошло, не беспокойся.
— А ты сумеешь провести нас? — Дорога теней меня не пугала, а вот недостаток возможностей провожатого — очень даже.
Герцог на это многозначительно потряс разрезанной рукой.
— Вот наш пропуск, — он извлек из кармана небольшой кухонный ножик (откуда только взял?) и снова рассек начавшую было затягиваться рану.
Кровь из разреза снова закапала чаще. Джемс удовлетворенно кивнул и двинулся прочь по непонятному мне пути.
— Платить за то, что я не получил желаемого, будет король Мориона, — серый господин не угрожал, просто констатировал факт.
— На здоровье, — не оборачиваясь, согласился Джемс. — Смотрите только, чтобы он не расплатился с вами фальшивой монетой.
Глава 33. Долг чести
Сколько мы брели сквозь серое ничто — я так и не поняла. Двигалась шаг за шагом вслед за своим спасителем, тупо смотрела ему в спину и старалась прийти в себя. Мозг коварно подкидывал картины, где Джемс все же оглядывался, и тут же растворялся в серой взвеси, а я навеки оставалась в царстве Хозяина мертвых. Я боролась с наваждением как могла, но оно никак не пропадало, висело перед глазами и пугало до озноба.
Видно, шли мы все-таки долго, — когда Джемс, не оборачиваясь, объявил:
— Пришли, — мои ноги так ослабели, что я едва не рухнула… на землю.
Господи, я так ушла в свои мысли, что не заметила, как пепельное ничто сменилось обычной, плотно утоптанной землей. Я обрадовалась этой узкой тропке, как родной, но вокруг по-прежнему висел туман, и не было видно никакого выхода в реальность.
— А дальше… к-куда? — старания скрыть свой страх с треском провалились.
Джемс оглядел меня с явным сочувствием, но голос его звучал строго и сосредоточенно:
— Алиона, потерпи, осталось совсем немного. Всего несколько шагов, но тебе придется закрыть глаза и держать меня за руку. Я иду этим путем впервые и не знаю, что может мне помешать.
Подумаешь, взяться за руку и закрыть глаза, — да я на все была согласна, лишь бы благополучно добраться домой! Поэтому сделала, как велено, и осторожно шагала наугад, пока не услышала в голове родной голос «точки перехода»:
— Рад видеть тебя в добром здравии, хозяйка! Ты же в добром здравии?
— Не знаю, но я очень рада оказаться дома, — такого облегчения я не испытывала, кажется, ни разу в жизни.
Мы почему-то вернулись в особняк не через парадный вход, а через небольшую дверку, что вела из моей комнаты в крошечную гардеробную. Стоило мне собственными глазами увидеть занавески в нежных лилиях и узкое ложе, на котором далеко не всегда хорошо спалось, я окончательно осознала, что попала-таки домой. И уткнулась лбом в плечо своего героического герцога. Он совершенно этому не удивился, стоял смирно, пережидая нежданный приступ моей слабости, только молча гладил меня по спине и дышал как-то коротко и часто.
— Вы спасли меня, ваша светлость, — черт его знает, отчего меня потянуло на пафос. — Показали себя истинным героем. Примите мою глубокую благодарность.
— Надеюсь, — в голосе Джемса слышался едва сдерживаемый нервный смех, — мне не придется делать это слишком часто, леди. Но если понадобится, я всегда готов.
— Я тоже надеюсь, — созналась я. — Но не могу дать вам никаких гарантий.
Тут герцог нахмурился.
— С чего это ты обращаешься ко мне на «вы», Алиона? Неужели я так потряс тебя своими наследственными умениями, что ты теперь будешь беседовать со мной, будто с высокой персоной до конца моих дней?
Я потрясла головой, чтобы мозг встал на место.
— И правда, чего это я? Больше не буду, прости. Но ты и правда был… потрясающим.
— Ну да, таков я и есть. Просто ты только что это заметила.
И мы расхохотались, глядя друг на друга.
— Он не взяуал меняа с собоуй, госпожауа! — внезапно раздался вопль страдающего фамильяра прямо у меня из-под ног. Я дернулась, перестала смеяться, и ухватила драгоценное животное поперек толстого пузика.
— Не обижайся, пушистый господин! — попросила я сквозь остаточные смешинки. — Это был очень опасный путь, он не мог рисковать твоим здоровьем!
Кот нахохлился.
— Ты моуя госпожауа, и я доулжен быыл состаавить емуу коумпанию, коугда оун пошеел за тобоуй!
— Прости, уважаемый Велизарий, но леди права: ты не смог бы пройти тем путем, которым воспользовался я, — повинился и Джемс, приложив ладонь к груди и слегка поклонившись фамильяру.
Тот презрительно фыркнул, но все же позволил огладить свою шкурку и поцеловать себя в розовый нос. Потом я лечила разрезанную ладонь его светлости и думала, что все мои испытания благополучно завершились. Но мозг не сдавался: он упорно демонстрировал мне картину огромного стола, на котором лежала расстеленная карта. А поверх карты торчал огромный кристалл, излучающий мрачное синее сияние.
Конечно. Нам требовалось отыскать то, на что мы нацелились. И у меня внезапно появилась до изумления простая идея, как мы можем попасть в тот мир, который нам нужен. Но для начала предстояло отработать очередную съемочную сцену. Недаром из коридора доносился недовольный голос нашего режиссера, требующий «согнать, наконец, в зал этих творческих натур, чтоб их…»
Сгонять нас не пришлось: переглянувшись, мы спешно спустились туда, где озабоченный оператор настраивал камеру, а другие киноработники выставляли свет и разгоняли по нужным местам массовку. Посреди всего этого бедлама, уперев руки в бока, стоял Толик, взлохмаченный и сердитый.
— Быстро на грим, лишенцы! — вместо приветствия потребовал он. — У нас ответственная сюжетная линия, а вас фиг дозовешься!
Откуда ни возьмись, возникли гримерши, усадили нас в утлые складные креслица и принялись «наводить красоту». Когда Малкин был в ударе, связываться с ним не рисковал никто.
— Что за линия? — как могла ласково, осведомилась я.
— Страдать будешь, Одинцова! И все по причине своей непокобели… тьфу, непоколебимой девичьей чести. Мы тебя там, в нашей истории, замуж порешили отдать, понимаешь ли.
— Замуж? — вроде бы в первоначальном варианте сценария ничего такого не водилось.
Толик хитро подмигнул.
— У нас, видишь ли, в сериале все есть. И герои, и злодеи, и приключения, и магия. Одного только, Аленушка, нету. Чего, как думаешь?
Я молча пожала плечами. Мало ли, какую недостачу обнаружил в сюжете наш неутомимый мэтр?
— Любви! — торжественно объявил Малкин, воздевая вверх указательный палец. — И связанных с нею
