Русский волк (СИ) - Астахов Андрей Львович
Коридор вывел в огромный, в несколько тысяч квадратных метров, зал под полусферическим куполом. Здесь тоже горели факелы, освещая жуткое и печальное зрелище – десятки разбросанных по всему залу истлевших скелетов, заросших пылью и паутиной. На некоторых сохранились клочья одежды и украшения, которые в свете магических факелов посверкивали яркими искорками. Скелеты лежали и сидели в самых разных позах, я даже увидел несколько костяков, обхвативших друг друга лишенными плоти руками, словно эти люди некогда умерли, заключив друг друга в прощальные предсмертные объятия. В центре зала белела стоявшая к нам спиной призрачная фигура. Руки ее были раскинуты крестом, великолепные белоснежные волосы свисали до самого пола. Мы сделали несколько шагов, и призрак повернулся к нам лицом. Мы увидели самую настоящую маску Ночного Ужаса – бледное костлявое лицо в пятнах разложения, затянутые бельмами вампирские глаза, торчащие меж иссохших синих губ клыки.
- Наи тур туан аррадес, наи когас арратак! – выкрикнула навия, и ее голос эхом пронесся по залу, вызвав новую дрожь земли. Беа прицелилась, но я схватил арбалет рукой, не давая выстрелить.
- Она хочет говорить с нами, - сказал я.
- Это вампир, - произнес Холшард, не опуская меча. – Разве не видишь?
- Гата’ад аносте ко ванн дило аррате мим нириннейн, - сказала навия.
- Что она говорит? – шепнула Беа.
- Это она открыла нам ворота, - перевел я. – Ей что-то надо от нас. Хочет поговорить.
Я рискнул. Сделал шаг вперед, заткнул топор за пояс и показал нави раскрытую правую ладонь – мол, я убрал оружие. Навия наклонила голову.
- Сиды и люди вместе пришли в умерший Тардес, - сказала она. – Сбылось прорицание Урии.
- Кто ты? – спросил я.
- Ралла Ро-Ретти, старшая стирга и советница королевы Менноны, последней правительницы Тардеса. Мы заложили этот город после исхода из Элайи, как и предсказала Матерь Урия.
- Кто такая Матерь Урия?
- Урия Старейшая была стиргой, такой же, как я и мои сестры.
- Я слышала о стиргах, - шепнула мне Беа. – Так в древности называли эльфийских ведьм.
- Да, сестра, - подтвердила навия. - Судьба девочки, рожденной стиргой, была незавидна. Законы Элайи были суровы к нам. Стиргам запрещалось жить в городах, иметь семью, получать образование. Люди боялись нас, жрецы Бланнорин считали испорченными и нечистыми. Наша сила была даром и проклятием: она вызывала неизлечимую болезнь, постепенно превращавшую стиргу в чудовищную беанши, убивающую своим криком. Считалось, что каждая из нас рано или поздно заболевает этой болезнью. Закон о больных ведьмах предусматривал только одно наказание – сожжение заживо.
Незадолго до начала войн Безумия, жрецы начали за нами настоящую охоту. К сожжению приговаривали не только больных, но и здоровых стирг, даже маленьких девочек. В эти тяжелые годы и пришла к нам Матерь Урия. Никто не знал, откуда она родом. Она была самой старой из всех нас, ей было больше четырехсот лет от роду. И она показала нам путь к Спасению.
Урия добровольно приняла смерть, чтобы спасти всех нас. Она говорила: «Проклятие беанши больше не властно над вами, сестры. Идите моим путем, и вы отчиститесь от скверны навсегда». Матерь Урия сама сдалась жрецам Бланнорин и с радостью приняла свой приговор. Она сказала изумленным судьям: «Вы думаете, что моя смерть навсегда избавит вас от страха? Нет, она навечно избавит моих несчастных сестер от проклятия». В утро казни Матерь Урия, уже стоя на костре, изрекла свое пророчество: «Мое сердце откроет глаза ваши, и мои сестры будут спасены. Придет час, Элайю разрушит Безумие, и новая земля станет родной для вас, и новый город будет основан вами. Помните, ждет вас великое испытание, ибо Злу ненавистна ваша чистота. Как сердце мое пройдет последнее очищение огнем, так и вы пройдете очищение скверной, гибелью и тысячелетним забвением, пока люди и сиды, сражаясь вместе, не освободят вас, пока не придет для вас час Торжества и встречи со мной там, куда нет доступа Злу!» Мы были на площади в толпе и слышали ее слова. Когда костер догорел, и жрецы Бланнорин пришли к тлеющему кострищу, чтобы показать народу главное и неоспоримое доказательство вины преступницы – мертвую змею, в которую должно было превратиться сердце зараженной проклятием стирги, - они увидели, что сердце сожженной Матери Урии стало огромным лучистым рубином чистой воды.
После мученической смерти Матери Урии Закон о больных ведьмах был упразднен, но стирги так и остались изгоями в Элайе. Нам дали право жить, и только. Потом начались войны с людьми, и тень Безумия пала на Элайю. Помня о пророчестве Урии, мы покинули навсегда родину, забрав с собой нашу главную святыню – Сердце Стирги.
Дальше все случилось так, как и было предсказано. Здесь, в этой долине мы основали город Тардес. После столетий унижений и страха мы узнали истинное счастье. Мы были свободны от проклятия, и весь мир, казалось, принадлежал нам. Страшные бедствия, обрушившиеся на соседние с нами земли Альтиона, обошли нас стороной - сердце Матери Урии защитило нас от Безумия. В Тардес приходили не только сиды, но и люди – мы были рады всем. Наш город рос и процветал, и вскоре стал одним из самых красивых городов сидского Междуречья.Мы забыли о пророчествах Урии и не верили, что Зло однажды проникнет в Тардес. Но это случилось.
Тысячу лет назад началась великая война, которую еще называли войной Кровавой звезды. Мы знали, что в случае победы Проклятого великая жертва Матери Урии окажется напрасной, и стирги вновь и навечно попадут под власть Темного проклятия. У нас был только один выбор – союз с фейнами во имя победы над Проклятым. Глава фейнов Джослав Лотиец прибыл в Тардес, чтобы заключить этот союз. Итогом встреч Менноны и Джослава стал не только военный союз Тардеса и Вингомартиса. Они полюбили друг друга. Отправляясь на битву, Джослав оставил возлюбленной свой амулет.
- Амулет? – оживился Холшард. – Какой амулет?
- Серебряный диск с изображением драконьей головы, нагрудный знак фейна.
- Да провалиться мне на месте! – Холшард аж в лице переменился. – Неужто тот самый?
- Проклятый был повержен, но Джослав так и не вернулся в Тардес, - продолжала Ралла. - Нам сообщили, что никто из защитников Вингомартиса не остался в живых. Вскоре у Менноны родилась дочь Сартэ, дитя горя и победы. Мы думали, что после падения Проклятого и окончания войны все бедствия для нас закончились, но получили коварный удар. Один из уцелевших в войне прислужников Проклятого сумел пробраться в Тардес и похитить Сердце Стирги. Кровавое безумие пало на город, жители начали превращаться в вампиров. Мы пытались остановить их, но в битве с тварями сами заразились вампиризмом. Все, кроме Сартэ. И тогда Меннона, посовещавшись с нами, приняла решение. Она отправила дочь из города, вручив ей амулет отца, и после этого все мы, оставшиеся в Тардесе, заточили себя навечно в Зале Сердца, чтобы не подпасть под власть демона и не осквернить себя кровью. Тардес стал мертвым городом и городом мертвых.
- Вы не могли покинуть город?
- Нет. Сердце Стирги оставалось в Тардесе, и его сила удерживала нас. Оставалась надежда, что прорицания Матери Урии сбудутся.
- А демон, Лорд Сумрак?
- Некогда Сердце Стирги избавило всех нас от проклятия беанши, но Сумрак знает, как лишить его силы, - ответила навия. – Сердце Матери Урии живое, и гибель каждой из нас причиняет ему великую боль. Сумрак терзает Сердце Стирги, оскверняя артефакт невинной кровью женщин, унаследовавших могущество стирг от своей общей прародительницы Сартэ, последней из нас. Веками демон искал этих женщин по всему Аркуину и при помощи Сердца делал своими рабынями, глумился над их телами и жил за счет силы, которую выпивал из них. Придет час, и последняя из дочерей Сартэ окажется в его лапах, и тогда Сердце Матери Урии не выдержит горя и погаснет навечно. Демон сможет разрушить защитные чары и проникнуть в этот Зал. Закончить то, что не сделал тысячу лет назад. Мы станем его вечными рабынями. В распоряжении Сумрака окажется целая армия беанши, которую никому не одолеть.
