Факультет Чар. ЧарФак (СИ) - Кира Тигрис
Дани говорил от чистого сердца и из-за пелены слез на глазах совершенно не замечал, как на полускрытом тьмой лице его собеседника все шире и шире расплывается ехидная улыбка.
— Твоя горячая телочка в нашем баре, говоришь? — хмыкнул Коста и продолжил стебаться таким не похожим на него низким хриплым голосом. — Ищи себе другую, блюдонос! Твоя детка сейчас очень занята! Видеть тебя не хочет больше!
— Нет… не может быть… — побледнел Даниэль и попятился назад, за его сгорбленной спиной раздались недвусмысленные смешки молодчиков с битами.
— Короче, твоя зая в баре парней щедро угощает…и не только коктейлями, — засмеялся Коста, — она решила сама отдать за тебя должок и вот теперь отрабатывает в поте лица… Натурой… ну ты же все понимаешь, да?
Ребята с битами теперь обступили несчастного, парализованного шоком, Даниэля со всех сторон, смеясь и улюлюкая во весь голос.
— Нет… не понимаю… — шепотом пробормотал Дани, как в бреду. — Я же ведь уже отдал тебе всю сумму и даже больше! Зачем ты обманул Дженни? Что ты ей наговорил?
— Какой же ты тупой, блюдонос! — громко рявкнул Коста, закатывая глаза к чернильно-синему звездному небу. — Я тупо сказал твоей телке, что ты ее продал мне за долги! Че смотришь? Да! А? Зачем я соврал? Да чтобы с вас, неудачников, собрать в два раза больше бабок! Мне нужно купить самый быстрый байк для Гонки Дьяволов! Кросс уже скоро, а у меня еще только собрана половина суммы для самого скоростного Харлея! Че не ясно-то? Мне нужно выиграть эту чертову гонку, чтобы стать еще богаче, еще сильнее, и чтобы такие неудачники, как ты, боялись и уважали меня еще больше! Так что утри свои сопли пузырем и иди домой, блюдонос! Вали отсюда, пока я добрый!
— Я никуда не уйду без Дженни! — выпалил Даниэль, до боли крепко сжимая свои небольшие кулаки. — Я люблю ее! Я заплачу!
— Не надо мне тут плакать! Как девка реветь!
— Я заплачу-у! — повторил бариста, делая усиленное ударение на последний слог. — Отдам все, что у меня есть!
Его бледное и блестящее от слез лицо резко обернулось в сторону сутулого худощавого парня, тот смог найти в полутьме свои треснутые толстенные очки и нацепить их на такой же разбитый, как и они, нос. Компьютерный червь по-прежнему прижимал к своей груди левую окровавленную руку, сидя на камнях, он тихонько скулил и раскачивался из стороны в сторону.
— Хочешь, отрежь мне палец! — закричал Дани, смело протягивая Косте свою правую руку. — Или нет! Режь хоть всю ладонь с запястья!
— Послушай, блюдонос, — устало повторил Коста, — хватит ныть! Это жизнь, пойми! Если у тебя нет девушки, значит, у кого-то их три! Твоя чика посидела на коленках у самого Константина Блэкстоуна, так что вряд ли она захочет вернуться к такому неудачнику, как ты. Телки любят сильных и богатых. Твоя сказала мне после бурной ночи, что ты даже и целоваться-то не умеешь!
— Лжешь! Неправда! Ты все лжешь! — закричал Дани, его сжатые кулаки дрожали, по лицу вместе со слезами струился холодный пот.
Зачем Коста это делает? Зачем он так низко издевается над парнем? Неужели просто потому, что может?
— Тебе все ясно или хочешь что-то возразить? Нет? Тогда возвращайся в свою кофеварню, блюдонос, — лениво повел к концу свою пафосную речь Коста. — Советую тебе варить в своей чифирне что-то погорячее и покрепче, чем просто кофе, и тогда бабы к тебе потянутся! А пока твоя чика занята более достойными парнями, чем ты и…
Череду издевательств Косты внезапно прервал четкий и сильный удар кулаком в челюсть. Дани не выдержал и заехал с правой по лицу нахала так, что его черная кепка съехала на самый затылок, а нижняя губа с брызгами лопнула.
— Это тебе за Дженни! За Дженни! — отчаянно кричал Даниэль, не чувствуя боли в разбитых костяшках пальцев и занося свой кулак снова и снова. — Отпустите меня! Пустите!
Но, увы, снова ударить обидчика по лицу ему так и не удалось — судьба не дает такой шанс дважды. Пара самых здоровенных молодчиков схватили парня за локти и грубо заломали ему руки за спину.
— Я же тебе говорил, блюдонос, вали отсюда, пока я добрый! — прохрипел, тяжело дыша, Коста. Разбитая нижняя губа сильно кровоточила, но, как ни странно, его рука мигом взлетела именно к черной кепке, а не к раненой коже, и натянула ее сильнее за козырек на глаза. — Теперь же ты меня разозлил!
С последними словами он ударил беззащитного Даниэля по лицу, судя по звуку, у него под черной кожаной перчаткой прятался металлический кастет. Затем последовал еще один удар и еще, после которого Дани просто-напросто потерял сознание бездыханно повиснув, словно тряпичная кукла с обрезанными веревками, между парой верзил, что все это время грубо держали его под руки. Казалось, что хуже уже ничего не могло случиться, но, увы, случилось и очень скоро…
— Урод! — процедил сквозь зубы Коста, сплевывая в темноту большой сгусток крови. — Сейчас я ему покажу, что бывает с теми, кто осмелился поднять на меня руку! Будет вам всем урок, неудачники!
В наступившей тишине раздался уже знакомый и одновременно жуткий щелчок, из темной рукояти выкидного ножа появилось острое блестящее лезвие. Коста, ухмыляясь собственному остроумию, подошел к висящему без сознания Даниэлю, одной рукой в черной перчатке он грубо схватил парня за вихрастые волосы, а вторую с ножом занес над его безжизненно бледным неподвижным лицом с крепко закрытыми глазами.
Никто так и не узнал, что Коста собирался вырезать на широком лбу несчастного, очевидно что-то глупое и обидное, но, к счастью, в этот момент вмешалась я.
Да-да, все это время я молча наблюдала за происходящими ужасами, надежно спрятанная под своим плащом-невидимкой в образе Косты и в его новеньком наглаженном костюме с белыми найками. Это правым из них я и отвесила пинок по плоской заднице садиста, когда тот пытался отрезать большой палец на руке бедняги программиста Тоби. Это я поймала толстенные очки непризнанного юного компьютерного гения, чтобы те не слетели вниз с обрыва, и незаметно вернула их
