Галина Гончарова - Первые уроки
— Ладно. Устрой их, где обычно. Ужин через два часа. И я хочу видеть на нем падерицу.
Память Лилиан Элизабетты взяла вверх — и Лиля вспомнила-таки, что у мужа была дочь от какого-то из браков. Вопрос — от какого, сколько ей лет, что она из себя представляет… короче, одни вопросы и нет ответов.
Разберемся.
* * *
— Как дела?
Джес посмотрел на сияющего и довольного морским путешествием Рика.
— Отлично. Даже шикарно…
— Ты чего невесел?
— Рик, сколько мы там пробудем?
— Ну, зиму — у Гардвейга, это обязательно. Весной дороги подсохнут — и в Ивернею. По суше или по морю — пока не знаю. Подумаю.
— Может быть по Лимайере?
— почему нет? Правда, нам придется плыть через Авестер… ну да ладно. Все-таки Имоджин была моей матерью….
— Рик, ты ее часто вспоминаешь?
— не очень. Она много кричала, ссорилась с отцом…. Знаешь, ма…, Джесси я вспоминаю чаще. И люблю больше.
— Имоджин, наверное, была очень несчастна.
— Это не повод делать несчастными всех вокруг себя.
— Она не хотела…
— С чего ты вдруг об этом вспомнил?
— Да так.
Рик пристально посмотрел на брата.
— Ну-ка выкладывай. С чего тебя разобрало? С Адель что-то не так?
— Да нет. С ней как раз все так. Но я ведь женат. Я ей ничего дать не могу. Я не король, моя любовница — это не самое почетное звание…
— Коогда ты женился, ты знал, что и зачем.
— Я не знал, что так тяжело быть на всю жизнь связанным с нелюбимой.
— Мне жаль. Но развод у нас невозможен, сам знааешь. Только в крайних обстоятельствах…
— Или если она умрет сама…
— Главное, не вздумай ей помогать. Август — мужик с характером. И если с его пышкой что случится — небо и землю перевернет.
— Ты уж из меня вовсе скотину делаешь… Пусть бы жила. Но…
— Да понимаю я все. Выпьем?
Джес взглянул на кувшин с вином. Протянул руку. Но потом покачал головой.
— Нет. Не хочу топить беды в вине. Пойду лучше постою на палубе.
— Пошли. Сегодня отличный закат.
Двое мужчин переглянулись.
Одного жизнь уже «побаловала» браком по расчету. Второму это только предстояло. Ни тому, ни другому это не нравилось.
Но разве жизнь нас спрашивает?
Она просто дает задачку. А пути решения… увы, не всегда они нам приятны.
Увы…
* * *
Анелия Уэльстерская готовилась к приему дорогих гостей. Приводила себя в порядок. Ухаживала за кожей, волосами, принимала ванны с травами…
И не забывала про совет старой ведьмы.
Отца она видела от силы пару раз. И то — Гардвейг оглядел ее с ног до головы, кивнул, мол, так держать — и отпустил. Балов он пока не устраивал. Лев Уэльстера был слегка скуповат, а впереди и так предстояла зима. И большие траты на прием Ричарда Ативернского со свитой.
Анелия смотрела на себя в зеркало — и видела темные волосы, смуглую кожу, блестящие глаза…
Она красива.
Очень красива.
И способна очаровать кого угодно. Но сможет ли она?
Ричард, говорят, тоже красавец. Недостатка в женщинах у него нет. Что, если она не справится?
Анелию больше беспокоило, что с ней случится в этом случае. Потому что иногда она ловила на себе взгляд шута — и ее передергивало от холодных светлых глаз. Что с ней станется, если она не угодит этому страшному человеку?
О муже, которого убили, Анелия даже не вспоминала. А если и думала иногда, то с досадой. Он-то умер. А вот она — жива. И у нее может быть куча проблем из-за этого идиота.
О том, что именно она вешалась Лонсу на шею, Анель благополучно забыла. Как и о многом другом. О страсти, о клятвах…. Какое это имело значение?
Важен был только приезд Ричарда. И сможет ли она его очаровать.
Должна.
Она очень постарается.
* * *
Личный королевский шут Гардвейга 12-го, он же граф Альтрес Лорт, он же молочный брат короля, выслушивал доклады от своих подчиненных.
В принципе, его все устраивало. Ричард двигался к границе. Безопасность ему Альтрес обеспечит. В королевстве все более-менее тихо.
Не радовал только отчет личного докторуса Гарда.
Судя по словам пилюли, жить брату оставалось максимум лет десять. Нездоровая кровь, язвы на ногах, дурная желчь…
Альт не слишком хорошо в этом разбирался. Зачем?
Важно другое.
Нужен кто-то, кто пооддержит королевство в трудную минуту. Пока сын Гарда не сможет удержать власть. Если он еще пошел в отца….
Самому Гарду власть досталась в пятнадцать. Он справился, но какой ценой….
Никому и никогда не рассказал бы Альт, как утешал Льва Уэльстера, а тот, вцепившись в свои золотые волосы, едва не выл.
Все расползалось в руках, как грязная тряпка, страна была полна заговорщиков, на Гарда покушались раз шесть только за первые два месяца правления — и уцелели они чудом.
Что будет при маленьком ребенке?
Да, Гард повывел заговорщиков. Но…
При малолетнем короле должна быть сильная мать. А Милия…
Она хорошая. Добрая. Но — курица. Ей самой защита нужна. Она до сих пор уходит, если Гард утверждает смертные приговоры. Куда это годится? Каким она буудет регентом?
А кого еще назначить?
Его — нельзя. Герцоги… ну там свои проблемы.
Если только договориться с Эдоардом — и подписать договор о взаимопомощи в Ативерной. Чтобы за спиной младенца незримо маячил призрак другого короля. Это будет кстати.
А на престол Уэльстера Рик претендовать не будет. У него две сестры — и все. Ему и Ативерны хватит.
Брак нужен.
Поэтому и Анелия пока нужна.
А так…. Альтрес давно устроил бы ей несчастный случай. Не любил он блудливых кошек. Тем более при власти.
* * *
Эдоард Восьмой тоже не был счастлив. К нему на прием прорвалась дочка.
Хотя прорвалась — это не то слово. Пропустили и проводили. Попробовали бы не сделать так…
Очень давно Эдоард разрешил пропускать Амалию, Джеса, Джайса — без доклада. Джайс был его другом. Самым близким. Амалия же и Джес… официально они считались племянниками королевы. То есть — почти родня.
Амалия.
То есть она-то думала, что племянница. Но — дочурка.
Родная, любимая… копия Джесси. Хотя и его черты тоже встречаются.
Тот же упрямый подбородок, но губы — Джесси. Рисунок бровей и манера вскидывать голову — его. А вот глаза — матери. Синие, яркие…
— Что случилось, малышка?
— Дядя Эд…
— Да?
Эдоард вышел из-за стола, обнял дочку, усадил ее в кресло…
— Рассказывай, что случилось, заинька. Я думал вы с Питом уже в деревне. Город — не лучшее место для беременной женщины.
— Мы и хотели. Но…
— Что — но?
— Дядя, мне кажется, что у Джеса серьезные проблемы.
— Вот как?
Эдоард поднял брови.
Старшего сына он любил. И принимал его дела близко к сердцу.
— Дело в том, что ко мне приехал докторус, которого Джес послал в Иртон. Ну, когда узнал, что его корова беременна…
— И?
— У нее был выкидыш.
Эдоард вздохнул. Опять Джесу не повезло. В очередной раз.
— А она жива?
Амалия кивнула.
— Да. Но… она странно веддет себя.
— то есть?
— Крейби — это докторус, сказал, что она буквально выгнала его из поместья.
— Почему?
— Она пришла в себя, спросила, как ее лечили — и коогда Крейби рассказал ей — приказала убираться и никоогда больше не попадаться ей на глаза.
— Ну и что тут удивительного?
— Ну…
— ты же знаешь Лилиан…
— Вообще-то мы с ней виделись раза два….
— Я не больше. Но поверь мне — это нормально. Лилиан весьма неуравновешена.
— Может быть. Крейби сказал, что она выгнала управляющего за воровство…
Эдоард нахмурился. Это было серьезнее. Но только чуть. Ну, выгнала. И что?
— Полагаю, за зиму она без управляющего не умрет. Сейчас ехать туда уже поздно. А весной я попрошу Августа. Пусть навестит дочь.
— Хорошо. Вдруг она сошла с ума?
— тогда Джесу будет очень плохо.
Эдоард вздохнул. Безумие жены не считалось поводом для развода. Если так получилось — это тебя наказал Альдонай. Терпи и молись.
Только вот Джеса это вряд ли утешит.
— Весной я пошлю туда кого-нибудь. А ты езжай спокойно в деревню. Тебе вредно волноваться.
— Как скажешь, дядюшка.
Амалия поцеловала дядю-отца в щеку, попрощалась и вышла.
Эдоард только плечами пожал.
Плохо, если Лилиан сошла с ума. Но сейчас… снаряжать корабль?
