Хозяйка драконьего замка - Екатерина Белова
В этот момент действие приказа кончилось. Генерал отмер и в два шага подошел ко мне, захватывая в кокон рук. Меня окунуло в его тревожный и все еще испуганный взгляд, как в теплое молоко, и я вдруг почувствовала себя слабой. Маленькой. Хрупкой и нежной, как цветок.
— Что ты делаешь, глупая госпожа, — генерал подхватил меня на руки, втиснул в себя до легкой боли в ребрах, зарылся носом в мои волосы. — Ты могла погибнуть. Не отдавай мне больше такие приказы.
В своей жизни я побыла биг боссом, яркой бабочкой, умеющей понравится партнеру, жесткой леди, знающей цену себе и деньгам, хорошей дочерью и плохой женой. А сегодня я впервые была любимой. Чувствовала эту любовь в бережных руках, во тревоге глаз, в хриплом голове, хотя была с головы до ног покрыта ранами, кровью и садовой грязью. Это меня убивало. Расстреливало. Это было слишком хорошо, чтобы испробовав раз, потом отказаться от этого чувства.
Я спрятала лицо у Аша на груди, пока он нес меня куда-то. Мы поднимались, спускались, входили в новые комнаты, а после слух поймал стук камней и сразу же шум воды. Распрямившись, я увидела, что Аш принес меня в ванную комнату в моей собственной старой спальне запечатанного Гнезда, и, удерживая на одной руке, второй регулировал воду. Камни, усыпавшие маленькую панель перед ванной, горели синевой.
Насколько я помнила, это часть бытового управления домом. С помощью артефактов дом обогревался, охлаждался, включал и выключал воду и свет, а также отпирал и запирал двери. Даже еда, одежда и прочие вещи хранилась под действием таких вот артефактов.
— Надо же, работают! — поразилась искренне. — Думала все артефакты давно обесточены или сломаны. Двенадцать лет прошло, а они в порядке!
Насколько я помнила, это часть бытового управления домом. С помощью артефактов дом обогревался, охлаждался, включал и выключал воду и свет, а также отпирал и запирал двери. Даже еда, одежда и прочие вещи хранилась под действием таких вот артефактов.
— Надо же, работают! — поразилась искренне. — Думала все артефакты давно обесточены или сломаны. Двенадцать лет прошло, а они в порядке!
— В доме почти наверняка есть мощный артефакт, продляющий жизнь вещам и другим артефактам. Скорее всего, его жизнь питает твой хранитель.
Генерал немного замялся, поставил меня около ванны, в которой набиралась вода, и чуть отвернулся, пряча лицо:
— Ты прости, госпожа, что едва не убил твоего хранителя. Не понял.
— Да я сама не поняла, что это хранитель, — покраснела, припомнив, как драпала от змеюшки.
Генерал резко развернулся. Прошелся по мне медленным, откровенным взглядом, обжигая, лаская, и так же резко отвернулся. В два шага подошел к двери, поворачивая ручку.
— Найду полотенца и сменную одежду, госпожа, и вернусь.
Я осталась стоять у ванны, вцепившись дрожащими руками в высокий бортик. Лицо горело, словно меня макнуло в кипяток. Надо с этим что-то делать. Каждый раз в присутствии генерала я превращаюсь в кусок розового желе или девочку-конфетку, которой срочно нужно немного здравомыслия.
Со вздохом скинула платье и легла в горячую ванну, и… забыла обо всем. Это было такое откровенное и примитивное удовольствие — парить в горячей воде, без единой мысли в голове, вдыхать пар и прохладный воздух комнаты, смотреть на острые пики елей, достигающие окон ванной.
Взгляд притягивало небо. Лететь, стать единой с ветром, холодом и синевой небес, кастовать пламя внутри собственного тела, слиться в сияющем танце с выбранным драконом — черным, как ночь, горячим и ужасающим, как пекло ада…
Встряхнулась. С самого утра голову лезут странные мысли.
Непослушными пальцами развязала волосы, из которых в воду тут же посыпались засохшие веточки и лепестки. Вода окрасилась в розовый. Я подняла руки и с удивлением обнаружила вместо ран лишь рваные полосы. Неудивительно, что я бегала на крейсерской скорости, сигая через препятствия, хотя розы меня на славу располосовали.
— Новое слово в медицине, — сказала шокировано вслух. — Зажило, как на собаке.
— Как на драконе, — раздался хрипловатый голос.
Подпрыгнув от неожиданности, повернулась к двери. Генерал стоял, сложив руки на груди, оперевшись спиной на стену и опустив взгляд. С подозрением приглядевшись, я обнаружила, что лицо у него раскраснелось, как от бега или боя. И вряд ли он дрался с полотенцами. Но взгляд был опущен, формально предъявить Ашу было нечего.
Полотенца, кстати, белой крахмальной стопочкой лежали на тумбе, а с кресла свешивалось что-то шелковистое и струящееся нежной расцветки.
Силой воли заставила себя расслабиться, откинувшись на бортик.
— Аш, как ты попал в Гнездо? Я его распечатала, получается?
— Нет.
Аш плеснул из-под ресниц полутьмой и что-то невидимое, неощутимое и одновременно очень материальное задрожало в груди от удовольствия. Этому невидимому нечто очень нравилось, что Аш на нас смотрит. Моя человеческая совестливая часть забилась в уголок сознания и дышать боялась.
Мной владело игривое драконье начало.
— Как ты узнал, что я здесь? — удовольствие от пикантной игры росло, как снежный ком.
Не отводя от генерала глаз, нырнула поглубже и запрокинула голову, чуть шевеля пальцами прядки. Теперь я Аша не видела, но чувствовала. Его взгляд шел, обжигая, по коже.
— Этот твой лекарь… — слух поймал хриплый выдох. — Прибежал, раскричался, что тебя раздерут леяшские розы, и я полетел на помощь. Темная магия меня не любит, но сегодня пропустила.
Хм. Щит с Гнезда я точно не снимала, но Аш сумел пройти...
— Он тебе не подходит, госпожа, — на этот раз шепот звучал совсем близко. — Лекаришка твой слабак, его удел вечно оставаться в первой форме оборота, он никогда не перекинется в полноценного дракона. Он не достоин твоей драконицы.
Я закусила угол губ, чтобы не улыбнуться. Ах… Я чувствовала, что нравлюсь ему. Сильно-сильно нравлюсь. Как непередаваемо сладка власть над мужчиной и его зверем. Из-под ресниц я видела Аша, нависшего над ванной отвесной скалой и жадно меня разглядывающего.
А после за окном потемнело.
Мы оба резко отпрянули друг от друга.
