Граф Наумов - Валерий Сопов
Ну это он, пожалуй загнул, вынужден был признаться Андрей. Вряд ли обычный паровоз смог бы добраться из Красноярска в Столицу за трое суток. Но вот это тусклое освещение по бокам бетонной лестницы, ведущей вниз, точно не имело к магии никакого отношения.
Лестница наконец-то закончилась, упершись в невзрачную металлическую дверцу, напоминающую те , которыми обычно закрывались трансформаторные будки . Те самые двери, обязательным атрибутом которых были металлические таблички с черепами, костями и надписью : «Не входить. Опасно для жизни».
Андрей толкнул дверь, которая тут же услужливо распахнулась, сделал шаг вперед и обалдел.
Когда-то, еще в том мире, перелистывая новостную ленту Фэйсбука, он натолкнулся на заметку про некого ирландского фермера, всю жизнь прожившего в огромном полуразрушенном сарае, предназначенном то ли для хранения сена, то ли ранее используемого в качестве ангара для техники. Так вот, этот самый фермер, на свой семидесятилетний юбилей впервые в жизни пригласил к себе в гости соседей. Доброжелательные ирландцы с радостью и любопытством откликнулись на приглашение и затарившись самогоном собственного изготовления, гордо именуемого Ирландским Виски, отправились в гости. Каково же оказалось их изумление, когда войдя в ворота полуразрушенного сарая они обнаружили внутри самый настоящий дворец. С мраморными колоннадами, античными скульптурами и фонтаном выплескивающим шампанское. Похоже тот самый фермер посвятил всю свою жизнь только тому, чтобы на старости лет увидеть потрясенные морды своих соседей. Нечто подобное испытал сейчас и Андрей. Только, к своему сожалению, чувствовал он себя простаком соседом, с бутылкой паленки, заткнутой кукурузным початком, под мышкой, а не прибабахнутым шутником.
Внутри их с Фаготом уже ждали. Правда на Фагота, в отличии от Андрея, окружающая обстановка не произвела такое уж сильное впечатление. Кошак выпрыгнул из рюкзака и глядя на встречающих злобно заурчал. А посмотреть было на что.
Андрей заподозрил, что тому же ирландскому фермеру, попади он в в этот подземный бункер, стало бы стыдно от собственной безнадежной нищеты. Впрочем Андрей тут же, в директивном порядке, приказал себе отбросить все лишнее, оставив изучение окружающих красот на потом и сосредоточиться на главном. Вычленить это самое главное не составляло ни малейшего труда. Человек с таким носом, пейсами и кипой на голове, к тому же одетый так, что оборванцы, оставленные за дверью, вполне бы могли проникнуться жалостью и сброситься ему хотя бы на не слишком дырявую жилетку , никем иным, кроме как Рабиновичем, быть не мог. Опять же Андрей вынужден был поправится. Хотя жилетка на Рабиновиче и сияла многочисленными дырами и потертостями, но все они были аккуратно заштопаны, а сама одежка смотрелась достаточно чистой.
Глава семнадцатая. Пещера Алладина и разбойники
Глава семнадцатая. Пещера Алладина и разбойники.
В которой главн ы й герой знакомится с пещерой Алладина, которая его откровенно разочаровала, а потом играет в занимательную игру : «Вопрос на тысячу», после чего, наконец-то, получает обещанную финансовую консультацию, закончившуюся совершенно неприличным, с точки зрения Андрея, предложением, ну а уж совсем потом все плохие внезапно умерли
- А ведь не обманул Лысый, - с удивлением сообщил носатый владелец пещеры Алладина, скрывающейся под скромными названием: «Торговля скобяными изделиями», обращаясь к своим подручным. При этом пристально разглядывая Андрея через пенсне странного вида, судя по стремительно меняющемуся цвету линз от багрово красного до темно фиолетового, однозначно являющегося артефактом.
Задумываться о назначении этой приблуды Андрей даже не стал, не слишком и интересно. Тоже мне - загадка Полишинеля. Ведь ясно, что это какой-то сканер. Его вполне удовлетворило то, что изменение цвета линз происходило в строгом соответствии с детской запоминалкой: «Каждый Охотник Желает Знать Где Сидят Фазаны»., то бишь от Красного до Фиолетового и обратно. Гораздо больший интерес вызвало упоминание о неком Лысом. Что-то в последнее время он с лысыми не пересекался. Разве что дядюшка, но и у того сохранился отчетливый венчик волос вокруг гигантской плеши. Так что называть Графа Разумкова Лысым как-то не слишком корректно. К тому же мало вероятно, что главу Департамента Тайной Канцелярии что-то настолько связывало с Рабиновичем, что последний мог себе по дружески позволить называть Графа Лысым. Не понятно, куда бы могли завести Андрея эти предположения, касательно таинственного Лысого. Он был уже близок к тому , чтобы считать таинственного компаньона Рабиновича, скрывающегося за лаконичными и К, чуть ли не самим Графом Разумковым, если бы в который раз не вмешался Фагот. Который не мудрствуя лукаво передал мыслеобраз в котором давешний официант лишился своих роскошных русых кудрей и предстал в своем натуральном обличье - лысым как колено.
Андрею стало немного стыдно за свою рассеянность и неспособность зрить в корень, а так же в связи с теми злобными инсинуациями, которые он успел вывалить на двоюродного родственника, и откровенно тревожно от осознания того очевидного факта, что Homo sapiens,он же человек разумный, больше не является вершиной эволюционной цепочки, а уступает пальму первенства Smilodon, во всяком случае ежели судить по Фаготу в сравнении с самим Андреем.
А тем временем Рабинович, надо понимать, что это таки был он самолично, а не таинственный инкогнито , скрывающийся за аббревиатурой и К, и возможно имеющий отношение к Тайной Службе, как только что совершенно бездоказательно заподозрил Андрей, продолжал просвещать своих напарников вглядываясь в Белова через стекла пенсне:
- Таки самый настоящий Родовой Перстень. И судя по показаниям Лорнета, действительно не привязанный. Возможно наш Лысый друг и на самом деле прав. И мы имеем честь столкнуться с талантливым и жестоким преступником. Все-таки с Родовыми Перстнями аристо обычно расстаются вместе с самой жизнью.
Андрей, отслеживая реакцию двухметровых амбалов, стоящих по обе стороны от хозяина лавки, пришел к выводу, что те совершенно не нуждаются в столь детальных пояснениях. И не столько в силу определенной неопределенности сказанного (юноша буквально покатал у себя на языке эту тавтологическую несуразицу: «Определенная неопределенность» и с удовольствием заключил, что она смотрится не намного хуже чем : «Раскрашенный в печальные цвета уходящей осени», по ходу дела решив, что если и не станет с этом мире
