Возвращение Безумного Бога 12 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок
— Что будешь с ним делать? — спросила Айсштиль, кивнув на кристалл.
— Пока не знаю, — честно ответил я, — Пригляжусь к нему повнимательнее. Думаю, он еще преподнесет пару сюрпризов. А энергия… — я поднял глаза на моих терракровных, радостно исследующих свой новый дом, — … всегда пригодится, когда у тебя четверо очень голодных детей.
И впервые за очень долгое время я почувствовал себя по-настоящему счастливым. Избитым, окровавленным, на грани потери сознания — но счастливым.
Моя семья была в безопасности. Всё остальное — мелочи.
— Ребят… Это все, конечно, замечательно, но есть нюанс, — из раздумий меня вытащил голос Никталии, — Те кристаллы-ловушки, которые остались в поглощенном измерении… Я правильно понимаю, что без них мы не сможем поменяться телами обратно?
* * *
Пещера погрузилась в тишину настолько глубокую, что даже массивные терракровные, казалось, затаили дыхание. Слова Никталии повисли в воздухе, как тяжелый туман. Богиня Ночных желаний растерянно хлопала глазами.
Лицо Эстро, всё ещё покрытое засохшей кровью, медленно вытянулось. Его триумфальная улыбка растаяла, сменившись выражением чистейшего офигевания.
Айсштиль застыла как статуя, её глаза в теле Никталии расширились до невозможных размеров, а рот приоткрылся в немом изумлении.
Вильда замерла с поднятыми руками, словно её заморозили в момент плетения очередной исцеляющей печати. Хрупкие ледяные пальцы дрожали в воздухе.
Пугливая Лилия в теле Карнакса схватилась за горло и неестественно выпрямилась, будто проглотила древко копья.
Клон Карнакса отшатнулся, споткнулся о камень, но каким-то невероятным образом не упал, а застыл в нелепой позе, балансируя на одной ноге, словно пьяный журавль.
Казалось, эта немая сцена продлится вечность. Ни единого движения. Ни вздоха. Ни слова. Только тихое пульсирование кристалла в дрожащей руке Эстро нарушало эту странную тишину…
Глава 23
Военный городок Северный
Монстр был огромен. Даже по меркам Диких Земель — чудовищно огромен.
Восемь ног, покрытых хитином, перемещали туловище размером с небольшой дом. Четыре пары глаз отслеживали малейшее движение беснующихся вокруг людей. Челюсти, способные проглотить человека разом, щелкали в предвкушении. Из пасти капала едкая слюна, прожигающая землю.
— Да держи ты его, Седой! — отчаянно крикнул коренастый мужчина в потертой форме заключенного. По его рукам бежали трещины светящейся оранжевой энергии — след его Дара, — Я же не могу так целиться!
— А ты думаешь, мне легко? — огрызнулся седовласый мужчина, из последних сил удерживающий магический барьер, — Тварь эта слишком… сильная…
Барьер искрил и трещал. Монстр методично бил по нему лапами, словно зная — ещё несколько ударов, и защита рухнет.
Третий член группы, худощавый мужчина с залысинами, пытался остановить кровь, хлещущую из ноги четвертого товарища. Тот уже не кричал — потерял сознание от боли и кровопотери.
— Держитесь! Наши скоро будут! — выкрикнул коренастый, пуская в монстра очередную вспышку.
Существо дернулось, но даже не замедлило поступи. Следующий удар лапы расколол барьер, и пожилой маг отлетел на несколько метров, ударившись о ствол дерева.
— Седой! — коренастый отвлекся на долю секунды, чего чудовищу хватило, чтобы свалить и его, зацепив боковой лапой.
Все было кончено. Спасения нет.
Худощавый оставил раненого и попытался отползти, но одна из лап уже нависла над ним, готовясь пришпилить к земле. Как вдруг…
— Кажется, вы играете не в своей лиге, господа.
Голос был спокойный, почти ленивый. Даже, пожалуй, скучающий.
Князь Дмитрий Кривотолков стоял на небольшом пригорке, заложив руки за спину. В отличие от отчаянно сражавшихся заключенных, его тюремная униформа выглядела безупречно — словно только что из армейского ателье. Серая куртка с черными нашивками номера заключенного, брюки, заправленные в высокие сапоги. На шее — широкий металлический ошейник, покрытый тусклыми рунами. Единственное напоминание о его статусе пленника.
Даже здесь, в заключении, он умудрялся выглядеть как аристократ, попавший на неудачную охоту. Лишь глаза — холодные, изучающие — выдавали его истинную натуру.
Монстр мгновенно развернулся. Новый противник был опаснее. Намного. Он это чувствовал.
— Уходите отсюда, князь, — прохрипел поднимающийся коренастый, — Эта тварь слишком сильна!
Кривотолков даже не посмотрел на него. Его взгляд был прикован к чудовищу.
— Я заметил, — сухо произнес он, — Но единственный, кого здесь надо опасаться… — он указал на себя, — это я.
Чудовище ринулось вперед, стремительно сокращая расстояние. Огромная туша взлетела в воздух, нацеливаясь на стоящего неподвижно князя.
Кривотолков не шелохнулся.
Он даже не моргнул.
Монстр буквально в метре от него внезапно… взорвался. Разлетелся на куски, словно перезревший арбуз, брошенный о стену. Ни заклинания, ни жеста. Ничего, что могло бы объяснить произошедшее.
В наступившей тишине прозвучал судорожный вздох выжившего худощавого заключенного. По его лицу текла кровь из носа. У поднимающегося коренастого внезапно потухли энергетические линии на руках, а пожилой, приходящий в себя маг обнаружил, что его регулятор духовной силы, крепившийся на запястье, рассыпался на части.
— Какого… — начал было коренастый, но осекся, увидев холодный взгляд князя.
Кривотолков молча развернулся и направился обратно в сторону лагеря, оставив за собой ошеломленных заключенных и останки монстра.
— Это правда то, что говорят? — шепотом спросил худощавый с легким акцентом. Фраза прозвучала скорее как: «Это пгавда то, что говогят?» — Что его сила…
— Заткнись, — оборвал его коренастый, — Меньше знаешь — дольше проживешь. И благодари звезды, что он оказался рядом.
Худощавый пристально смотрел в сторону князя. Его губы словно сами собой раздвинулись в легкой улыбке.
— Кажется, это сама Судьба, — тихо произнес он.
* * *
Военный городок-поселение «Северное», расположенный в самом сердце Диких Земель, мало кто назвал бы гостеприимным местом. Три ряда энергетических барьеров, противомагические турели на вышках, регулярные патрули. Место, куда отправляли самых опасных государственных преступников из числа Одаренных.
Или, как в случае князя Кривотолкова, тех, кого нельзя было казнить из-за их статуса и влияния, но нельзя было и оставить на свободе.
Его камера, хотя официально это называлось «отдельное помещение повышенного контроля», была больше, чем у других заключенных. Восемь на восемь шагов, собственная душевая, книжные полки. Единственное окно выходило на пустоши Диких Земель, словно насмехаясь над заключенным: свобода близко, но недостижима.
По местным меркам — практически люкс.
Князь сел за небольшой стол, достал из внутреннего кармана письмо и аккуратно развернул его. Бумага была дорогой — лен с вкраплениями шелковых нитей. Илона всегда предпочитала лучшее, даже когда писала мужу в заключение. От письма исходил пряный
