Выпускник. Журналист (СИ) - Купцов Мэт
В целом живу весело.
Жизнь уговорила меня снова заняться боксом, поэтому после занятий, скинув лишние тетради, направляюсь в спортзал. Боксерский зал пахнет привычно, мужским потом. Натягиваю перчатки, встаю у груши и, как только ощущаю этот знакомый вес на руках, забываю о времени. Всё, что есть, — это звук ударов, ритм, которому я подчиняюсь. Секция бокса — это теперь как второй дом, место, где можно думать и не думать одновременно.
После очередной тренировки направляемся с Коляном к выходу, неожиданно сталкиваюсь с Тарханом. Смотрит на меняя оценивающе:
— Банки нарастил. К соревнованию готовишься?
— Тебе какая разница?
— Большая.
— Собираешься мстить мне? За дружка?
Киваю ему, и он делает шаг ближе, понижая голос, говорю:
— Иди к черту!
Цыкает, но отступает. Выходим с товарищем на улицу, он смотрит на меня пристально, кротко бросает:
— Вдвоем мы с ним справимся.
— Коля, не лезь в это дело, — отвечаю жестко. Больше не возвращаемся к вопросу.
С моими параметрами — ростом метр девяносто и весом восемьдесят килограмм, при чем последние набраны за полгода «спокойной» жизни в общежитии, я бы мог легко податься в любой вид спорта, но снова вернулся в бокс.
Так уж вышло. Хочешь жить — умей вертеться в последнее время научили меня другому — научись себя защищать.
За пять месяцев столичной жизни, я осознал, что кулаки также важны как мозги.
Кто говорил, что после драки кулаками не машут? Они ошибались.
Между каратэ с его запрещенными приемчиками и боксом с его кулачными боями, я выбрал контактный бой на ринге — бокс.
О чем сегодня мне приходится пожалеть.
Моим соперником на ринге будет Тархан. Одного никак не могу понять, Тархан входил в банду Гришки Игнатова.
Игнатова посадили за решетку. Упрятали гниду надолго за фарцовку и организацию группировки, за сбыт валюты. Дали ему много, так что могу выдохнуть и не ждать его освобождения.
Но что меня сильно удивило, так это то, что Гриша не сдал своих корешей. С ним по делу прошли всего двое. А я точно знаю со слов майора Волкова, что Тархан валюту толкал, с фирмачами работал, только отсидел он за драку, и вышел недавно.
Получается, Игнатов спецом оставил его на свободе, чтобы за периметром был свой человек.
Продуманный, гнида.
Долго переживать на тему Тархана не получается, потому что сегодня мне предстоит выстоять в тяжелом бою.
Чуйка подсказывает, что Тархан пришел именно в мою секцию неслучайно. Таких полным-полно по городу, а ему была близка территориально и по духу эта.
Посмотрим.
Озираюсь по сторонам, замечаю толпу девчонок, они уселись рядком, ждут, когда начнутся официально соревнования.
Маша Сергеева вытягивает лебединую шею, высматривает кого-то. Надеюсь, не меня. Может, у нее роман с этим Тархановым, вот она и зачастила в зал. Как не выйдешь, трется где-то у крылечка.
Сказать мне о ней нечего. Всё понятно с девчонкой — неймется ей, пятая точка явно подгорает, требует впечатлений для любознательного мозга.
А вон и Лидия Веселова — комсорг в последнее время стала замкнутая, малообщительная. Шут знает, что творится в ее милой головке.
Мои товарищи — Мишка Мишин, Сергей Сычев уселись в первом ряду, чтобы лучше видеть. Коляна с ними нет, потому что Сытин будет биться в бою сегодня. Надеюсь, он нокаутирует соперника. Коле победа важна для самоутверждения.
Ребята, сидящие в зале, горят азартом, и я сожалею о том, что нельзя внести предложение в ЦК КПССС о проведении лотереи на результат спортивного соревнования по боксу.
Чем мы хуже беговых? Почему азарт в СССР обязательно должен быть под контролем? На бегах можно делать ставки, а у нас нет.
Так бы и написал сам в заявке: «в целях привлечения средств населения на финансирование работы по физической культуре и спорту, надо…»
А мне бы так и ответили из ЦК: «предполагаемые денежные доходы не смогут оправдать морального ущерба, который будет нанесен воспитанию молодежи нашей необъятной страны».
Вот, ребята, мои хорошие.
Именно по этой причине вокруг бойцовских дисциплин так много вредного ажиотажа, развивается стяжательство, жажда к нетрудовым доходам. Создаются условия для жуликов и бандитов. Если бы государство само взяло под контроль ажиотаж, этого всего бы не случилось.
Люди бы остались людьми, а бандиты — с пустыми кошельками. Обогащаться было бы негде.
Это что же получается, именно политика партии привела к фарцовке, обмену валютой, нелегальными тотализаторами?
Конечно, контроль государства не отменил существование подпольных букмекеров на всей территории СССР, их центром были бильярдные, где принимали ставки на игры бильярдистов и спортивных матчей.
Мазы (ставки) придумывались самые необычные, как правило, ставили на футбольные матчи. Были конечно, и дикие ставки — на количество столбиков в ограждении парка, на количество кораблей на Москве-реке.
Самое интересное, что в полуподпольные клубы наведывались менты и получали откаты — рублей по пять, как я слышал.
Ну а что?
Все мы люди, азарт у нас в крови.
— Сомов Макар… Тарханов Артур.
Нас вызывают на ринг. А я всё еще пытаюсь прощупать ставку, которую поставил Тархан.
Чего он хочет? — вопрос долбится в черепную коробку.
Ну точно не поверю, что парень всего лишь желает взять реванш за тот случай с Машкой Сергеевой, когда я не дал ему увезти ее.
Нет. Мне слишком много лет. Я уже одну жизнь прожил.
Понимаю, всё что творится в мире — всегда про деньги, как бы вам не доказывали обратно, не верьте.
Ось земли — большие деньги.
Выхожу на ринг, фотографирую каждую деталь Тархана. Делаю выводы. Итак, что имеем? У меня есть преимущество — более молодой возраст. Мне восемнадцать, а ему — года двадцать два? Рожа у него не гладкая, со шрамом, поэтому не пойму.
Так, что еще?
У меня нет в прошлом тяжелых травм… кроме одной… я умер. Усмехаюсь мысленно.
Я всегда вел здоровый образ жизни, по крайней мере, в этом новом теле — не загонял себя, ну только если на тренировках.
Конечно, в прошлой жизни я не был подкаблучником — мы часто с парнями играли в нарды, пили пенное, в баньке парились, прыгали в в прорубь с ледяной водой. Шалили так сказать, когда женки в отъезде были. Когда Маринка лежала на сохранении со вторым сыном Денисом, я неделю гудел. Но это всё в прошлом. Новое тело я берегу — давление и лишний вес мне ни к чему.
Хотя… в прошлой жизни были свои увлечения, и жилось мне вполне здорово.
Но ее больше нет, а в этой мне приходится бороться за себя, каждый день доказывая самому себе, что я лучший.
Сомов, не надорвись, — усмехаюсь, — давая совет самому себе.
Делаю вдох-выдох. Собираюсь с мыслями, концентрируюсь на Тархане.
На мне красная майка, белые шорты, боксерские перчатки. Во рту капа.
Судья дает отмашку. Понеслась…
Понятное дело, мы любители и наш поединок не будет долгим — всего четыре раунда, каждый длительностью три минуты, перерыв и между ними с минуту.
Удары наносить можно лишь в разрешенные части тела — в корпус на уровне выше поясам, боковые, фронтальные части головы.
Я длиннорук, выше ростом чем соперник, мне выгодно боксировать на дальние и средние дистанции.
Бьем друг друга по корпусу.
Иду вперед, но пропускаю два встречных удара от Тархана.
Зал заводится — мужики свистят, женщины — кричат.
Заканчивается первый раунд.
Судья на ринге — Алексей в белых брюках и белой рубашке, подходит к нам, делает замечание обоим.
Я плохо его слышу, потому что Тархан сверлит меня взглядом. И я понимаю, что его ненависть ко мне не знает границ.
Ну конечно, он с Игнатовым собирался править миром, а я перешел им дорогу. Я враг для них. Если бы не мои покровители, меня бы давно пырнули в ночном переулке.
Второй раунд, снова пропускаю удары. Никак не получается мой коронный удар правой рукой.
Снова колотим друг друга по корпусу. Так — мелкие удары, ничего серьезного.
