HOMO FABER (СИ) - Баковец Михаил
Как бы ни хотелось мне вблизи посмотреть на результат дела рук своих, но пришлось уходить подальше от немецкой базы. Сил у меня после всего оставалось мало и совсем не хотелось тратить их на то, чтобы отбиться от поднятых по тревоге солдат немецкого гарнизона. Зато, как только оказался вне вражеской территории, так сразу же повернул лицо в сторону фьорда. Как по заказу закончился редкий снег, видимость резко улучшилась, а благодаря встроенным оптическим приборам в костюме, «Тирпиц» предстал перед моим взглядом, как на ладони.
Сделал я это вовремя…
Хотя по моим часам ещё было время до взрыва, он состоялся. Я увидел, как линкор вдруг приподнялся над водой и тут же погрузился назад, даже ниже, чем сидел в воде до этого. А спустя секунду-две до меня донёсся глухой звук мощного взрыва, потом ещё двух несколько более слабых. Ещё спустя несколько мгновений зазвучали тревожные сирены… одна, вторая, третья. Их звук через пару минут подхватили на берегу. Из казармы стали выскакивать вооружённые солдаты.
На «Тирпице» один за другим стали загораться прожектора и лампы, освещая палубу, надстройку, башни, воду вокруг корабля. Несколько прожекторов, как солнечными клинками, стали резать темноту вокруг, видимо, ища тех, кто посмел напасть на немецкого мастодонта.
Внешних признаков, что корабль повреждён, я не увидел. Ведь исподволь ожидал разлетающиеся обломки, огненный шквал, столбы дыма, прыгающих в воду моряков. Лишь через несколько минут томительного ожидания вдруг увидел, что судно, оказывается, накренилось на левый борт. Это произошло так медленно, что сразу не обратил внимание, и лишь констатировал сам факт случившегося только сейчас. Ещё через несколько минут крен стал больше, а ещё я увидел, наконец-то, дым. Возможно, он был раньше, но в темноте рассмотреть его было невозможно, пока палуба не засияла огнями, как елочная гирлянда.
Паника и суета на линкоре и вокруг него росла, как снежный ком, катящийся с горы. Уже ревели сирены на других кораблях, видимо, из сопровождения «Тирпица». Их прожектора расчертили водную поверхность «солнечными зайчиками». От берега к гордости немецкого флота направились катера и баркасы.
Я наблюдал минут двадцать за суетой вокруг повреждённого линкора, когда в его недрах рвануло опять, и на это раз я сполна насладился картинкой огненного столба, вырвавшегося на чистый воздух. К этому времени крен на левый борт стал настолько сильным, что людям уже было сложно свободно перемещаться по палубе.
— Желаю мягкого дна и водички над головой побольше, — ощерился я в злой усмешке. — Ариведерчи, мрази.
* * *— Ты где был⁈ — накинулась на меня Катя, когда я вернулся назад. Поискать мне её пришлось — что есть, то есть. Вот как тут не погоревать про отсутствие мобильных телефонов, благодаря которым люди могли отыскать тебя в самые минимальные сроки и почти в любом месте? Но я справился и так. — Почему не пришёл в срок? Почему⁈ Знаешь, что я чувствовала⁈
— Обстоятельства так сложились, Кэт.
— И не называй меня больше так!!!
Я пожал плечами и слабо улыбнулся.
— Я думала, что тебя захватили в плен или даже убили, — всхлипнула она. — Ты подумал обо мне? Уверена, что нет. А я ведь всю жизнь изменила ради тебя, всё поставила, а ты… — и она разрыдалась.
— Ну, всё, всё, Катюш, — я обнял девушку за плечи и прижал к себе. — Теперь я никуда больше не отойду от тебя. Я уже сделал всё на этой войне, чтобы свою совесть успокоить.
— Лучше бы ты успокоил её для моего спокойствия, — проворчала она, прижимаясь щекой к моей груди. — Что хоть случилось, почему задержался?
— Да так, — хмыкнул я. — «Тирпиц» топил. И вроде бы, удачно.
— Что? — она подняла голову и посмотрела мне в глаза снизу вверх, увидев в них, что я не шучу, в шоке воскликнула. — Что⁈
Фрагмент 9
Глава 22
«Ну, здравствуй, Нью-Йорк», — мысленно поприветствовал я город, где собирался претворить свой План в жизнь. Я стоял рядом с леерами на палубе лайнера, который доставил меня с сотнями других пассажиров в этот город из Англии. Месяц назад я уничтожил важный немецкий линкор, чем нарушил десятки расчётов немецкого командования. Корабль по слухам получил такие повреждения, что до конца войны вряд ли бы успел вернуться в строй. Но даже так он оставался сильным пугалом и через несколько дней после моего демарша в тот норвежский фьорд залетел советский полк бомбардировщиков, перепахавший базу и окончательно превративший в металлолом «Тирпиц». Линкор постигла та же судьба, что и его братца «Бисмарка» — кануть в тень истории, не оставив о себе никаких достойных воспоминаний. Теперь всем известный PQ-17 должен добраться до конечной точки, да и прочим конвоям должно быть легче.
Правда, всё это привело к невероятно масштабной «охоте на ведьм», то есть — ловле шпионов. Дважды мои документы не помогли, и спасало нас с девушкой оружие с машиной. Норвежцы ловили неведомых им шпионов и диверсантов наравне со своими оккупантами. Вообще, я сильно разочаровался в этой стране и народе. Особенно в народе. Узнал, что несколько тысяч добровольцев служат в особом легионе в армии Германии, причём, воюют конкретно в СССР. Так же узнал и о том, что в момент противостояния с немцами норвежцы потеряли убитыми менее двух тысяч, зато в плен к дойчам попали от пятидесяти до ста тысяч военнослужащих Норвегии! Получается, все вооружённые силы этой страны сложили оружие, даже не попытавшись как-то отстоять свою свободу. Для меня это было немыслимо!
Может кто-то из моих недалеких современников скажет, мол, русские и вовсе сражались друг против друга. Достаточно вспомнить дивизии из славян, тех же казаков и РОА. Но кто в них шёл и ради чего? Пленные, которых сломили в лагерях, те, кто имел серьёзные претензии к власти Советов, жители территорий, присоединённых к СССР накануне войны. А что толкало норвежцев помогать своим захватчикам? Мне этого было не понять.
А тут ещё всплыло в голове кое-что из прошлого-будущего. Очередное обеление гитлеровской Германии привело к тому, что это государство отражало агрессию остального мира! Вроде как против немцев и немногочисленных союзников (официальных, вроде Японии и Италии) воевало порядка шестидесяти стран! Горе-историки подсчитали Америку с Англией и их союзниками, СССР со своими ближайшими соседями вроде той же Монголии, начавшей оказывать помощь уже в этом году и многие другие. Боюсь, в конце двадцать первого века история будет так переписана, что выйдет как с неграми, которые были признаны несчастными страдальцами, коих единственных превращали в рабов. При этом забыв, как вешали колодки на тысячи индусов, китайцев и даже белых людей. Та же Англия продавала в рабство ирландцев, шотландцев и своих граждан тысячами и тысячами. Но запомнили только чернокожих. Наверное, кому-то это было выгодно для политической карьеры.
— О чём думаешь? — оторвала меня от мыслей Катя.
— О будущем, — честно ответил я.
— Хм, — хмыкнула она и больше вопросами не донимала.
Уже скоро лайнер причалил, матросы установили трап, и я со своей спутницей сошёл на берег Северной Америки. Сейчас мы были гражданами Великобритании, Виктор и Катарина Олдридж, супруги. Представители одной из английских мануфактур прибывшие в дружественную страну с деловым визитом.
— Холодно, — поёжилась девушка, когда мы с ней шли по улице.
— Зима, — пожал я плечами. — Это в Австралии сейчас тепло.
— А ты там был?
— Нет, просто знаю.
Мы сняли семейный номер в гостинице среднего качества, где прожили несколько дней. Потом Олдриджи пропали навсегда, а вместо них появились брат и сестра с американским гражданством русского происхождения — дети эмигрантов из России во время разгула Гражданской войны.
Под этими документами мы поселились на частной квартире у пожилой вдовы, жены моряка, не вернувшегося из плавания около десяти лет назад. Миссис Харрис оказалась нелюбопытной и немного замкнутой женщиной, любящей читать, вязать и собирать все новости о кораблях, в основном связанные с крушениями и пропажами. Она владела частью второго этажа старенького многоквартирного дома, имела четыре комнаты, две из которых сдавала. На это и жила.
