Нерушимый 10 (СИ) - Ратманов Денис
Итальянцы выпустили дриблеров, Эль-Шаави и Распадори, Кьезу поставили на правый фланг, в противовес нашему Микробу, Жоржиньо играл на бровке слева. Что у нас, что у них края мощнейшие.
И тут же, сразу, итальянцы показали, какой будет футбол. Они как мелкой сетью накрыли все поле, а если теряли мяч, так сеть сжималась, сразу двое-трое кидались на нашего… Если же не получалось, так просто — дернуть за футболку на вираже, чуть подтолкнуть в спину, заплести ноги…
То, чего все опасались. Угрозы травмы вроде как нет, явного нарушения — тоже, так, чуть-чуть. Судья даже свисток давал не на каждом таком столкновении. Ну а что? Футбол — игра контактная. Это вам не балет с мячом на зеленом газоне.
Наши, не сговариваясь, скопировали манеру игры итальянцев и тоже давай толкаться, но и на эти шалости судья закрывал глаза, так, посвистывал, пальцем грозил. Спасибо, откровенно не топит, как было с бельгийцами.
Я глянул на тренеров: Карпин был доволен, Бердыев качал головой и поджимал губы, рискуете, мол, ребята! Ой, доиграетесь!
Меня в игру включили чуть ли не с самого начала, и я перестал смотреть по сторонам. Пас вратарю чуть не с центра поля — это карпинские заготовки. Мол, пусть бегают без мяча — это утомительно и нервно. А я уже как врежу по мячу, как пошлю его вертикально вперед на двух «столбов»… Ногой по краям старался не бить — там просто чуть скосить, и сразу в аут, а мяч терять нельзя. Пока ты с мячом — тебе забить не могут. Не обязательно забьешь ты — но тебе точно не смогут!
А вот и первые удары издали… Присматривались, прицеливались, настраивались ребята из «Скуадры Адзуры» и давай проверять меня на прочность. Но когда из центра поля — неопасно, с моей-то скоростью реакции. Главное не зевать. Я и не зевал, превратившись в зрение и слух и готовый к прыжку в любом направлении.
Но в целом вроде итальянцы не сильнее нас. Ну, так мне казалось со своего места. Не было этой машины на поле, как у Германии. Не было сверхскоростей французских крайних нападающих, не было мощи англичан. Ну, Италия, да. Техничны, даже очень. Удары точные. Чуть не с центра поля — четко в ворота.
Взял, стукнул о газон — направо.
Потом взял так же, постучал — налево…
А вот если снизу, если удар ногой — то подальше и по центру.
У них среднеевропейское построение 4−3–3 более атакующее, чем у нас, если бы у нас пятеро защитников в линию стояли. А так центр поля наши потихоньку, потихоньку, а захватывали. Упирались, и оказывалось, что красных на центральной линии больше, чем синих.
Ага. Вон чего бояться надо было. Они рвались по центру. И трое нападающих в движении всегда опаснее трех защитников, пятящихся к воротам. Первый пас — и побежали. Но наши стояли стеной, висли на плечах, и — пока только удары издали.
Очередной пас вперед, очередной рывок сразу троих, а Денисов в очередной раз, не успев встретить, уже вдогон цапнул за футболку Распадори, притормозил. Судья показал ему на пальцах, что смотрел ведь, что предупреждал уже устно, и что вот так — это уже третий раз. И — желтая карточка. Нельзя обижать маленьких!
Вроде и не поспоришь. Хотя с итальянской стороны таких мелких фолов как бы не больше. Правда, от разных игроков — это влияло на решение судьи, наверное.
И еще удар. Взял. И снова удар. Отбил. Уже ближе, всё ближе.
Я покричал защитникам, развел руки в стороны
— Вы что, в самом деле? — Докричался до капитана: — Внимание!
И тут же… Сглазил! Или Денисов услышал и уперся, насел на Эль-Шаарави, свалил его, да подножкой сзади. Карпин на бровке, стоящий возле моих ворот, выругался, вскинул руки вверх, мазнул ладонями по лицу.
Вторая желтая. Причем первая — такая, на тоненького. Даже и не поспорить.
Судья махнул желтой и тут же достал из кармана красную. Фанаты, которые болели за нас, раздосадованно загудели.
Игорь плюнул, поднял руки, показывая нам, что виноват, уж извините, парни. Отдал капитанскую повязку Дзюбе и пошел в подтрибунное помещение, в раздевалку, понурившись и подволакивая ноги. Он злился, причем злился на себя, и мне передалось, я аж зубами скрипнул.
Проскользнула мысль — а не включить ли «лучшего»? Такой соблазн, ведь если мы с итальянцами были равны, то теперь точно уступаем. Но я понимал, что нас могут проверить после игры. Не «могут» — наверняка это сделают, выявят во мне одаренного, и все наши достижения аннулируют. Нет, нельзя, попытаюсь вытянуть своими силами.
Не успели разобраться наши защитники, что нет волнореза перед ними, пропустили атаку три в три, не легли вовремя, не выкинулись на мяч. Сильнейший удар сходу на противоходе — я просто уже никак не успевал.
0:1.
Стоял, как оплеванный. Капитана удалили… Гол пропустили… Итальянские болельщики радовались нашему поражению, прыгали и орали.
— Спокойно! — сказал Карпин мрачно. — Не кисни. Играем!
Игра только началась. И не из таких задниц вылезали.
С центра поля разыграли, и снова упустили нападающих, и снова три в три, но тут они отпустили мяч, и Топчи катнул его мне, а я не бил далеко, а налево, Микробу. Он понесся, понесся, навстречу ринулся Кьеза, мелькнули спины сместившихся защитников, и вот Микроб валяется.
— Сбили же! — не сдержался я и крикнул по-английски. — Судья, сбили!
Ну а как сдержаться, когда такой накал страстей, нервы, как струна, а наших бьют? Цел хоть Фёдор? Все еще валяется, блин! Над ним замешкался Жоржиньо.
Трибуны свистят, они все видели!
— Мяч наш, — обернувшись, сказал Джикия. — Спокойно!
Мяч наш. Микроба снесли аж за поле, а мяч-то он успел протолкнуть на ход. И Сэм, разогнавшись, уперся в линию защиты. Не остановился, а просто, как бежал, влетел… Но мяч переступил. Это вроде паса пяткой вышло. Ну, не пас даже — просто остановил мяч почти на линии штрафной площади. Набегавший за ним Дзюба врезал от души. Мяч ушел четко в правую «девятку». Свистел-гудел в полете, наверное, как пушечное ядро! Вратарь даже не дернулся!
Я нашел взглядом Микроба: он быстро сориентировался, хлопнул по плечу впечатленного голом Жоржиньо и побежал.
Судья еще подумал, а не было ли тут нарушения какого-то, но потом все же показал на центр поля.
Есть!
1:1!
Итальянцы застыли, как громом пораженные. Жоржиньо, только что благодушно хлопавший Микроба по плечу, теперь в отчаянии схватился за голову. Доннарумма, их вратарь, все еще стоял, как вкопанный, глядя в ту точку, где только что просвистел мяч. На его лице застыло выражение полного неверия — казалось, он до сих пор не мог осознать, как Дзюба смог так идеально положить мяч в «девятку».
Манчини на тренерской скамейке в ярости отбросил планшет с тактическими схемами. Его помощники пытались что-то говорить, но он только отмахивался, нервно теребя свой безупречный галстук. Было видно, как он что-то выкрикивает на итальянском — наверняка не самые приятные слова в адрес своих защитников. Их отлаженная оборонительная система, это знаменитое итальянское «катеначчо», только что была разбита одной великолепной комбинацией. Защитники нервно жестикулировали, явно пытаясь разобраться, кто должен был страховать, кто не успел перекрыть…
А синяя торсида на трибунах словно потухла. Еще минуту назад они праздновали преимущество, размахивали флагами и распевали «Forza Italia!», а теперь застыли в оглушительной тишине, которую разрывали только восторженные крики наших болельщиков.
И сразу после розыгрыша в центре — свисток. Тайм закончился.
Глава 29
В меньшинстве
В раздевалке было сумрачно. Наши хлебали воду, лили на мокрые от пота волосы. Микроб лег на холодную плитку и зажмурился, наслаждаясь прохладой. Игорь сидел, опустив голову. Карпин вился около него, кривил губы, желая отчитать, но не стал этого делать. Понял, что хуже нет, когда сам себя казнишь, и кто-то добавляет. Никто Денисову не сказал ни слова — это игра, в конце концов, но укоризна во взглядах читалась.
— Так, успокоились! — велел Непомнящий — все замерли, не ожидая от него такого напора, Сэм аж подавился водой и закашлялся.
