Некромант на страже человечества. Том 1 - Никита Клеванский
Не вариант.
А значит придется рисковать и дальше. Особенно если я хочу получить дополнительный козырь к моменту побега.
На следующий день лафа закончилась, и раненных вновь отправили в забой. Я даже не сопротивлялся. Полученные накануне травмы ныли, но артерия, к счастью, оказалась не задета, и я в числе первых вновь выхватил их ящика кирку, чтобы, стиснув зубы, ковырять ею ненавистную стену. Все для фронта, все для победы. Все для возможности вновь вернуться к родным, научившим меня что такое любовь.
Судьба вознаградила меня за упорство. После обеденного перерыва я убрел в проигнорированный прочими проход и принялся вгрызаться в породу прямо посреди коридора (а потому что какая разница где именно?), и уже через несколько минут мне под ноги, тихо звякнув, упал осколок этерния размером с палец.
В этот раз мне никто не мешал, но после упорной ментальной борьбы и преодоления множества метафизических — а может и вполне реальных — преград, я сумел похитить и усвоить лишь еще одну фиолетовую искорку. Немного. Но это в бесконечность раз больше, чем было доступно остальным каторжникам. А потому я не роптал и вновь принялся за работу.
Вряд ли во всей шахте нашелся бы хоть кто-то более замотивированный в поиске руды, чем я. В этом вопросе я, наверное, опережал и Сранделя, и Голинермаила, и даже того, кому они отсылали львиную долю добычи. Просто цели у нас отличались. Причем кардинально.
Иногда время летело, как снаряд, выпущенный из пушки Гаусса, а порой тянулось, словно расплавленный сыр за куском пиццы, но я твердо шел к поставленной цели и ни на секунду не позволял себе забыть образ семьи, сохранившийся в самом дальнем и надежном уголке моего сердца.
Постепенно я стал все лучше понимать языки орков, дварфов и клиотов. С эльфийским обстояло сложнее, ведь ушастые появлялись в шахте куда реже, да и словоохотливостью не отличались. К тому же, даже сосланные на рудник за провинность, оставались на вершине иерархии и до физической работы с киркой не опускались.
В шахте подмеченная мной за время путешествия через Дикие Земли пирамида взаимодействия нелюдей лишь подтвердилась. Причем, как на личном опыте, так и словами старожилов. Они сами не знали почему, но тоже подметили, что эльфы считались элитой, а клиоты социальным статусом не далеко ушли от людей-рабов. Остальные же располагались посредине и находились примерно на одном уровне.
Возможно, дело в каких-то физиологических особенностях — орки и дварфы отличались от людей разительно, в то время как Химера от человека зачастую так просто и не отличишь. Неплохая теория, вот только эльфы тоже довольно сильно походили на людей. Только преимущественно повыше. Но со спины, да в головном уборе вполне можно спутать.
И поплатиться.
В общем, еще одна загадка, ответ на которую лишь предстояло найти.
Разработка побега тоже шла своим чередом. Время от времени находя крупные куски Этерниевой руды, и извлекая из нее жалкие крохи Межмировой Энергии для личного пользования, я ни на один день не переставал плести сеть подготовки восстания.
Подобно терпеливому пауку, я протягивал тонкие нити, тщательно проверяя каждый узел и никогда не идя напролом. Слишком многое стояло на кону, чтобы рисковать и разом лишиться всех надежд и планов. Приходилось быть осторожным.
Моими ближайшими сподвижниками стали Евген и, как ни странно, Кисточка, страстно желавший ощутить собственной кожей дыхание ветра. Со временем удалось уговорить и Клена. С остальными же аборигенами рудника дело продвигалось крайне медленно — они никогда не чувствовали вкуса свободы, а потому не могли даже представить то, что я им предлагал.
И по той же причине крутолугцы куда охотнее вступали в ряды сопротивления. Но случались промашки и там. Завербованный Евгеном Толля действовал слишком неосторожно и в разговорах нарвался на продавшегося нелюдям каторжника из числа наших. В результате Толлю показательно казнили, запытав до смерти у всех на глазах, Евген же загремел в Каземат.
До меня дело, к счастью, не дошло, потому что я преимущественно действовал из тени, а Евген меня не сдал, но этот инцидент отбросил нас на месяцы работы назад. Пока вычислили предателя, пока успокоили запаниковавших, пока отладили новые схемы паролей и кодовых слов… Да и надсадные крики захлебывавшегося собственной кровью Толли отнюдь не вселяли надежды на успех.
Нелюди знали, как отбить всякое желание к сопротивлению.
И тем лишь подбросили дров в неугасимое пламя моей ненависти к ним.
Иногда в казарму попадали новенькие из числа выросших Нионанде невольников. К этим приглядывались особенно тщательно. И параллельно мы приступили к первой фазе активных действий — разведке. Каждую ночь кто-то осторожно выбирался наружу и, рискуя собственной задницей (как в прямом так и в переносном смысле), исследовал ближайшие области. Ведь чтобы бежать, нужно понимать хотя бы в какую сторону вообще двигаться. В условиях темноты подземелья сориентироваться по обстановке не выйдет.
Сильно не наглели, за раз отвоевывая у неизвестности по паре метров, и постепенно составляя карту окрестностей. На ней уже появились казармы нелюдей, столовая, склад, арсенал и апартаменты Сранделя. Последние вроде как должны были располагаться в непосредственной близости от пути к поверхности, хотя самого его нам пока нащупать не удавалось.
Вечерние разговоры о солнце, деревьях и бабочках давно уже сами собой прекратились. И вовсе не потому, что в них отпал интерес, а из-за того, что постепенно наши воспоминания стали тускнеть, снедаемые вездесущим и всепроникающим мраком. Казалось, что тот не только застилает взор, но пробирается прямо в душу и сердце, лишая разум воли, а память красок. Будто и не было всей той радости, и мы с самого рождения живем здесь, во тьме, а прежние жизни нам лишь приснились.
Даже мне, понимающему, что это лишь защитная реакция психики, приходилось непросто. Что уж говорить про остальных. И тем волнительнее стало появление в казарме сразу целой группы новичков, прибывших с поверхности.
Едва выяснилось, что они родились не в Нионанде, как их тут же, как и нас некогда, окружили старожилы с уже знакомыми мне вопросами. Вот только теперь среди них появились и бывшие крутолугцы. Быстро же мы ассимилировались…
— Ты когда-нибудь пробовал яблоки? Правда, что они такие сочные, что можно захлебнуться, как супом?
— Расскажи про цветы!
