Самый лучший комсомолец. Том третий - Павел Смолин
Церемония — старт!
Кружок этнической цыганской песни затянул «К нам приехал наш любимый, сын Кореи дорогой».
— Добро пожаловать в «Потемкинскую деревню», уважаемые гости! — взял я на себя роль ведущего.
— Хлеб да соль, гости дорогие! — подключились бабушки-«каравайщицы» из фольклорного кружка.
Корейские товарищи отвесили синхронный поклон и аккуратно отломили по маленькому кусочку, справившись с ритуалом и подарили совхозу в моем лице всегда актуальный подарок — вышитый на шелке профиль Ленина. Повешу в свой кабинет.
Соотечественники погрузились в «Таблетки», а я с гостями — в «Икарус». По пути, предварительно отработав все приличествующие случаю вежливые ритуалы, заговорил о важном:
— В нашем совхозе есть собственная типография. Ее директор — специалист-японец. Историческая память тяжела, товарищи, но я очень прошу вас его не обижать — Котаро Комуро из рода крестьян, и агрессивный японский национализм стоил его роду многих умерших от голода детей.
— Мы понимаем, Сергей, — ответил за всех Му Хён. — Он — ваш гость, и мы ни за что не опозорим вас.
Вот и хорошо.
— Многие из вас останутся здесь надолго, — продолжил я. — Поэтому совхоз отправил официальный запрос в ваше министерство иностранных дел. Все желающие могут привезти сюда детей до начала учебных занятий в сентябре.
Народ оживился — а кто был бы не рад?
— Так же, по желанию родителя, совхоз может распределить ребят в пионерские лагеря. Не «Орлёнок», — подчеркнул особое положение мои спасителей. — Но в нашей стране все лагеря хорошие.
Не экономит Родина на детях. Всем по бесплатному какао и «микояновской» котлете!
Му Хён тут же запустил по интуристам список, в котором все образцово-показательно на отправку детей в пионерлагеря согласились. Даже неловко как-то от такого единодушия — скажут потом что заставил. С другой стороны, я бы своего ребенка тоже в лагерь отправил — там же прикольнее, чем дома сидеть. В эти времена по крайней мере, где с развлечениями туго.
Девочки-певицы пошептались с бабушкой-куратором и записываться не стали — ох уж эта общественная дисциплина.
В ресторане кружок этнической песни занял небольшую сцену, скрашивая иностранным товарищам ужин. Ни крошки на тарелках не оставили, но питались при этом подчеркнуто-медленно и аккуратно, отчего настроение немного портилось, так что спасался разговором с сидящими рядом близняшками:
— Откуда вы?
Бабушка-куратор «незаметным» кивком разрешила ответить:
— Мы из города Хамхын, — ответила Джису на чистейшем русском.
— Наш отец — полковник Корейской народной армии, — добавила Розэ на таком же.
— Вы прибыли без музыкантов, — заметил я. — Мы, разумеется, найдем наших…
— Приношу свои извинения, Сергей, — перебила товарищ корейский капитан. — Музыканты приедут послезавтра — ответственные за эту прискорбную задержку люди уже лишились своих должностей.
— Послезавтра меня полностью устраивает, — кивнул я и перешел на английский. — А как вы выучили языки?
Близняшки ответили на нем же — ноль акцента, поразительно!
— Отец с детства говорил нам, что Корея — это креветка, которая плавает среди китов.
— И языки самых больших «китов» нужно знать в совершенстве.
— А о музыкальном воспитании позаботилась их мать — директор музыкальной школы, — сработала на опережение Сим Пён.
— Проверь, — попросил я Виталину.
Девушка гоняла близняшек по музыкальной теории добрых двадцать минут. Итог:
— Такие глубокие знания в столь юном возрасте поражают.
Хорошо, что наследничек Кима во мне души не чает — могли бы прислать номенклатурную бездарную доченьку, и мне бы пришлось это терпеть, чтобы не ссориться с важным корейцем-папенькой. Впрочем, полковник это тоже немало — когда проект выстрелит, его карьера неминуемо пойдет в гору.
— А по официальной легенде откуда вы? — задал еще один вопрос.
— Наши мама и папа работают на швейной фабрике! — с обезоруживающей улыбкой ответила Розэ.
— Они — передовики производства и очень за нас счастливы! — добавила Джису.
И никакого участия Ким Ир Сена в судьбе их семьи — та самая «идеология, которой нужно жертвовать».
— Девочки выучили свои легенды до четвертого поколения вымышленных семей включительно! — похвасталась подопечными бабушка-куратор.
— У нас только на два учат! — шепнула мне Виталина. — И то только когда сильно надо.
* * *
Следующим утром, под зонтиками пробежавшись до ДК, мы с Виталиной забрали почту и пошли в кабинет разбираться.
— «Cosmopolitan»! — вынув из «бандероли» глянцевый журнальчик, показал обложку Вилке. — Со Светланой из «Аббы» на обложке.
— Дай потом остальное почитать, — наложила лапки на ценность Виталина.
— Ага, — пообещал я, листая на разворот со статьей о нашей звездочке. — Тут биографическая легенда, интервью и новость о том, что она теперь — официальное лицо нашего «Фонда Мира». Помнишь мы концепцию его раскрутки продумывали?
— Помню, — подтвердила Вилка. — Давай! — протянула руку.
Отдав журнальчик, занялся остальной почтой.
— Желтая газетенка с очередной пачкой бреда невозвращенца-Филиппа — это сразу в мусорку.
Скомкал и выбросил. Уткнувшаяся в «Космо» Виталина не отрываясь показала мне большой палец.
— И последнее — выжимка из писем моих любимых подданных! — достал три оставшихся листочка.
— Это где вопросы? — уточнила она, перевернув страницу.
— Они, — подтвердил я. — Смотри — шестьдесят три с половиной процента написавших хотят знать, чем я занимаюсь в свободное время. Придется снять минут пять материала о том, как у меня не остается свободного времени. Воткну их в выпуск «Политинформации» про поездку в Северную Корею.
Раздался стук в дверь.
— Не заперто!
Сначала в кабинет процокала Варвара, безошибочно повалившись на бок у Виталининых ног в поисках почесушек, следом — ее хозяин.
— Здравствуйте, Аркадий Викторович. Побрились? — с улыбкой задал я риторический вопрос.
Свиновод потер подбородок и поделился чувствами:
— Непривычно!
— Вам очень идет, Аркадий Викторович, — добавила девушка.
— Спасибо, Виталина, — улыбнулся тот, уселся на стул. — Жена так же сказала.
Приятно нечаянно починить чей-то брак. Попили чаю с кооперативными пирожными, и он поделился целью визита:
— Я вот что думаю — нам же все равно поросят дрессировать придется. А что нам потом с ними, дрессированными, делать? На мясо?
