Пункт назначения 1978 - Виктор Громов
Ирка склонила голову на бок и снова стала похожа на мать.
– Не поеду, – отрезала она.
Я растерялся.
– Почему?
В ответ прилетело:
– Зачем?
Снова «зачем»! Черт бы ее побрал с этим вопросом! Вот что на него ответить?
– Там здорово, – сказал я и принялся перечислять, сочиняя на ходу, – там речка, колодец, там…
– А если мама приедет? – Ирка не отводила от меня глаз.
– Причем здесь мама?
Ирка глянула на меня, как на несмышленыша. Я и чувствовал себя полным идиотом.
– Ты что? Совсем? – Загорелый палец наглядно покрутил возле виска. – Она приедет, а нас нет. Она же испугается!
С этим сложно было спорить. Но аргумент у меня нашелся:
– Так мы же вернемся. Мы ненадолго. Съездим и обратно.
Ирка даже не раздумывала:
– Не поеду!
Я не выдержал:
– Ну, почему?
Она улыбнулась. Улыбка эта мне совершенно не понравилась. Маленькие девочки ТАК улыбаться не умеют.
– Не хочу! – сказала она почти по слогам. – И вообще, я хочу домой! Я есть хочу!
Я достал из сумки бутерброды и подсунул ей.
– На, ешь!
Ирка сморщилась, отпихнула мою руку. Кусок сыра свалился с хлеба и шлепнулся на песок. Она отпулила его ладонью и повторила с вызовом:
– Не хочу!
Потом встала, отряхнулась от песка и напялила платье прямо поверх сухого купальника.
– Я хочу домой! Это понятно?
«Хочу», «Не хочу», вот заладила! Я поднялся и тоже оделся. Потом, пока Ирка не успела ничего сообразить схватил ее за руку и потащил в сторону порта, приговаривая на ходу:
– Почему ты такая упрямая? Мама оставила меня за старшего. Велела смотреть за тобой. Почему ты не слушаешься?
– Потому что ты дурак! – выпалила она. – Потому что я хочу домой!
Дальше я спорить не стал. Ирка упиралась, как коза. И мне приходилось ее едва ли не волочь. Это было сложно. Тогда я обхватил ее за пояс, закинул на плечо и понес, радуясь про себя, что рядом никого нет.
Ирка не сдалась. Сначала она принялась молча колотить меня кулачками по спине. А, когда это не помогло, завизжала. Громко, отчаянно, с чувством. Где только в этом тельце раньше скрывалась такая мощь? Меня оглушило, и я поставил ее на ноги, только перехватил руку, чтобы не вздумала сбежать.
Визжать она не перестала. Наоборот, только поддала мощи.
Из-за спины донеслось:
– Эй, парень, ты что такое задумал! А ну, оставь девочку в покое!
Я выпустил Иркину руку. Она отпрянула и показала мне язык. А потом выкрикнула:
– Совсем спятил?
Я обернулся. К нам бежало трое мужчин. Были они уже совсем рядом. Откуда только взялись? Пришлось спешно оправдываться:
– Это моя сестра. Я ее с пляжа пытаюсь увести. Ир, подтверди!
Ирка молчала. В глазах ее мелькнуло злорадство. Мелькнуло и угасло. Но этот миг успел меня напугать.
– Не поеду! – проговорила она одними губами, без звука.
Ко мне уже подскочили. Хотя я и не пытался сбежать, схватили с двух сторон за руки, скрутили. Настроены они были серьезно. Я представил себе, как бы сам вел себя в подобной ситуации… И окончательно скис. Если сейчас Ирка не заговорит, то меня отведут в милицию, а она пойдет домой одна. Благо ключ лежит под ковриком.
Ирка молчала. Смотрела на меня исподлобья и ждала.
– Девочка, – не выдержал один из мужчин, – ты его знаешь? Этот твой брат?
Она молчала…
– Ир! – я буквально взмолился. – Ты чего молчишь?
– А ты чего меня тащил? – Внезапно ответила она.
Мужики переглянулись. Их хватка слегка ослабла.
– Так он тебе брат?
Ирка кивнула.
Меня отпустили. Хлопнули по плечу, сказали наставительно:
– Вот что, брат. Ты бы хоть попытался найти с девочкой общий язык. А то так в милицию, не ровен час, загремишь. Она у тебя вон какая продуманная.
– Попытаюсь, – пообещал я.
На душе стало совсем тоскливо. Я четко осознал, что из квартиры Ирка добровольно не уйдет. Последняя надежда оставалась на дядю Толю. Если он, конечно, сегодня вернется. Если нет, придется встречать весь этот ужас лицом к лицу и бороться цыганскими методами. Другого способа я попросту не знал.
Как там сказала Лачи? У меня все получится, если не струшу и не отступлю? Так вот, я не отступлю, даже если струшу. Обратной дороги у меня нет. И третьей попытки мне не дадут.
* * *Половину дороги Ирка шла первая и молчала. Я тоже не спешил с ней вести беседы. Я теперь вообще не был уверен, Ирка ли это. Точнее не так. Я не был уверен, кто говорит со мной: моя сестренка или то, что управляет ее разумом извне. Я все никак не мог выбросить из головы торжествующий блеск в таких родных и любимых глазах.
Не хотелось верить и в то, что бороться придется не только с чужеродным злом, но и с собственной сестрой. Хотя, по всему выходило, что будет именно так.
Потом Ирка вдруг словно оттаяла, словно то, что что отравляло ее разум, исчезло. Она придвинулась ко мне, сунула ладошку и робко предложила:
– Давай мириться?
От нее больше не исходило угрозы. Сразу стало легче дышать. Нечто ушло, отступило. Пока…
– Давай, – согласился я.
– Мирись-мирись-мирись… – завела она.
Я хотел верить в ее искренность, но у меня получалось плохо. Больше я не мог ей доверять. Все ее слова казались мне ложью, продиктованной мороком.
Ирка закончила мирилку, прижалась ко мне и доверительно прошептала:
– Я кушать хочу. Пойдем домой?
Я вспомнил, что в сумке сиротливо болтаются три оставшихся бутерброда, но предложить ей не рискнул. Пусть будет так. Домой так домой. Пусть тварь думает, что
