Внедрение - Евгений Анатольевич Аверин
— Нашли одного. Приехал на колхозной машине пять дней назад. Еле добрался до частного сектора, впрочем, тут кругом деревня. Снял полдома и попросил купить продуктов. Дал денег сто рублей. Для местных месячная зарплата. Сетку принесли, но он не вышел. А беспокоить не стали, спит себе человек и пусть спит. Дверь не заперта. Никто его на улице больше не видел. Очень надеюсь, что это он.
Через три минуты мы на месте. «Волги» встали поперек дороги, перегородив ее с двух сторон. Пять человек пружинисто подкрались к дому с разных сторон. Еще трое по команде нырнули внутрь. Через минуту рация прохрипела. Компаньон вышел. Минут через пять неизвестный мне гэбист открыл дверь: «Там вас ждут».
Обычный деревенский дом. Прихожая с ковриком. Сени, называется. Низкие потолки. Кухня около печки. Народ шарит по всем углам. В единственной комнате на диване в куче тряпок лежит некто. Осторожно заглядываю из-за компаньона. Труп похож на ссохшуюся куклу. Только ершик седых волос реален. Открытый рот, желтая, пергаментная кожа. Даже кисть руки из-под одеяла, как у мумии.
— Где оно может быть? — роняет Ренат Равильевич, глядя в сторону.
— Как оно выглядит?
Он достал из внутреннего кармана дубленки фотографию. Металлическая плоская коробочка величиной с мужскую ладонь. Сверху блестящие камешки в определенном порядке. Посередине красный кристалл. Треугольный.
— Начинайте, — командует компаньон.
Я отхожу в сторону. Эксперты развернули чемоданчик. Щелкает фотоаппарат. Обыскивают каждый закуток. Я выхожу на улицу. Через полчаса подходит хмурый Ренат Равильевич.
— Пойдем, чаю попьем.
Он достает сумку. Решили разложиться на багажнике. На газетку поставили термос. Развернули пакеты. Бутерброды с каким-то мясом. Яйца. И пачка шоколадок. От мясного я отказалась. Пью быстро стынущий чай.
— Понимаешь, Маша, для начальства это просто умерший бич непонятного происхождения. Нет никаких привязок.
— Не нашли? — больше для вежливости спрашиваю я. Он мотает головой.
— Может, ты попробуешь?
— Закончите, попробую.
Но сама пытаюсь настроиться. Энергии мало. Представляю эту коробочку. Ловлю образы. Мутно и мало.
— В самом доме нет. А вы говорили, кот сдох у кого-то?
— У Юрия. Умный был, как собака. И не сдох, а пропал, но предположили так. Потому что гулял сам, но никогда не терялся. Просто он расстроился тогда сильно, вот и вспомнилось. А что? — в глазах уже зародилось подозрение.
— Не хватает мне силы увидеть нужное, а для использования приспособлений знаний нет. Но к любым артефактам сила тоже нужна.
— Жалко. Но что-то же видела?
— Попробую объяснить. Часто для того, чтобы получить нужную информацию или результат надо сделать нелогичные для окружающих действия. Иногда даже абсурдные для стороннего взгляда. Сейчас надо совершить пробежку.
— Куда?
— Юрий сейчас где?
— С местной милицией пошел разговаривать.
— У дома с колоннами?
— Не знаю.
— Надо просто пробежаться. Метров пятьдесят хватит. И чтобы он был рядом к финишу.
— То есть, до него добежать?
— Да. И еще одного человека надо. Я тоже побегу.
— Мда. Не догоню, так хоть согреюсь, — вспомнил он анекдот.
Окликнул одного из суетящихся.
— Это местный из наших. Подойдет?
И заметив мой кивок, поставил задачу:
— Слушай, — невысокий мужчина в кожаной куртке и кроличьей шапке ловил каждый вздох, — сейчас едем, находим Юрия. По команде вылезаем из машины и бежим по направлению к нему примерно пятьдесят метров. И все. Дальше по обстоятельствам. Где у вас тут дом с колоннами?
— Сразу и не скажешь. Церковь есть с колоннами.
Я сижу на заднем сидении. У милиции местный выскочил. На крыльце курили несколько человек. Его кожаная спина среди мундиров выделялась пятном. Меньше чем через минуту он обстукивал снег с ботинок, упав на свое место.
— Ушел минут пятнадцать назад. Туда пошел, — местный чекист махнул рукой по ходу. Дверь хлопнула. Не доезжая высокой церкви с греческим портиком, мы вышли. У входа никого не видно. Мы топчемся, оглядываясь.
Из-за стены показался человек. Шапки нет. Обходит кругом. И это Юрий.
— Бегооом марш, — командует Ренат Равильевич.
Втроем бежим к нему. Он дернулся в сторону. Но замер. Оперся спиной на облупленную стену. Бежали метров тридцать. Это несколько секунд. Юрий глубоко и часто дышит. В руке пистолет. Но эта рука дрожит. Снег хрустит под ботинками компаньона. Он медленно подходит: «Юра, ну что ты, давай сюда. Тебе это не нужно». Слабая рука выпускает оружие. Юра падает на колени, и рыдания сотрясают его. «Он же говорил, что отца знал. И сам, как родной». Дальше не понять. Оба гэбиста сидят на корточках рядом с ним. Я убегаю к машине. В термосе еще остался чай. Как раз теплый. Местный принимает у меня пластмассовую крышку и поит Юру. Тот пьет, отдыхиваясь в паузах.
Я вникаю в его эмоции. Настоящий взрыв, которого мне не хватало.
— Доски, — говорю негромко. Но Ренат Равильевич по-кошачьи разворачивается и встает.
— Что доски?
— Надо доски поднять или вскрыть, которые вокруг дома или рядом.
Они берут под руки Юрия. В этот раз я еду спереди. Местный за рулем. Компаньон с подчиненным сзади.
На месте первым делом Юру сажают в отдельную машину под присмотром двоих человек. А потом мы обходим дом. Из всех досок только перед крыльцом вмерзшие в землю. Для удобства ходьбы и ноги отрясти от грязи. Компаньон пинает по ним с торца. Одна чуть заметно шевельнулась. Ее даже не потребовалось цеплять ломом. Хватило рук. Под краем доски тряпичный сверток. В свертке пластмассовый белый контейнер. Щелкнула крышка при всеобщем молчании. Блеснул красный кристалл.
Ренат Равильевич приоткрыл рот, голова запрокинулась вверх. Ондатровая шапка упала. Через секунду он повернулся к нам, как-то судорожно усмехнулся.
— Все. Оформляем. Эксперты делают свое, мы пишем свое.
Вижу легкий кивок одного из оперативников в свою сторону. Компаньон чуть заметно мотнул головой. Подошел ко мне.
— Тут сейчас работы часа на два еще. Пойдем, посидим.
У машины он порывисто обнял меня.
— Маша, ты не представляешь, что сделала! Спасибо тебе.
— Теперь не съедят?
— Не должны. Но вопросов теперь в разы больше, чем ответов.
В машину мы не полезли. Просто прогуливаемся.
— Что от меня опер ваш хотел?
— Да объяснение взять. Но ты нигде официально не проходишь. Я тебя легендировал, как следует. Вопросы не задают. Но мы с тобой еще поговорим, ладно? Сейчас на эмоциях много не соображу. Но надо будет как-то объяснять непонятное. Кушать хочешь? Дам команду, найдут чего-нибудь.
— Спасибо, пока не хочу. Чаю бы еще попила. Но тот кончился. Я хочу сходить к той церкви, где мы были. Время же есть?
— Сходи. Только вместе с местным сотрудником. Его Слава зовут. Одну не
