Арзюри. Книга 2. Данк - Юнта Вереск
Ну конечно! Это вызвало у Вадима не менее бурный восторг — соль на Арзюри была в дефиците, доставлялась они только с Земли. А здесь — своя, местная!
— Лодками легче доставлять грузы по реке, — объяснили им местные жители. — Мы будем обменивать соль на продовольствие. Кстати, для жителей Ущелья и Предгорья здесь можно будет построить настоящий курорт! Вы же уже почувствовали прелесть ночных купаний?
Первые дни Вадим исследовал побережье, уходя за ночь более чем на пять километров в обе стороны от визитницы. Но дальше нужно было исследовать дно.
— Насколько сильны здесь приливы? Сейчас их почти нет, а в другие дни? Во время противостояний, зимой, летом? — расспрашивал он местных жителей.
Оказалось, что сильных приливов здесь никто не припомнит. Значит, понял Вадим, это замкнутое море, вроде Черного или Каспия. Это существенно облегчало строительство купола. Но все же нужно исследовать дно — и его качество, и глубины. Техники для измерений, даже простого эхолота, здесь не было. Для начала придется промерить глубины хотя бы простым лотом. А для этого нужно будет выйти в море, хотя бы на сотню метров от берега.
Плот был малопригоден для морских прогулок. Разве что привязать его на длинном канате, чтобы до рассвета успевать втягивать на берег.
— Может, проще подождать, когда Боцман приведет сюда свой бот? С него забрасывать твои грузики будет гораздо легче, — уговаривали его аборигены.
— А мне нравится. Вадим на плотике, а мы его туда-сюда таскаем на веревке! — хохотал над ними Телиг.
Первые ночные вылазки с лотом они успели совершить, не удаляясь от берега больше чем на тридцать метров — более длинного каната не нашлось. Увы, удобного дна они рядом с визитницей не нашли — нужно было исследовать дальше. Но тут прибыла, наконец, целая флотилия — громадный плот, две маленьких и две больших лодки, довольно солидный бот и уже знакомый им швертбот. А на них — почти пятьдесят человек, среди которых Вадим с Телигом с радостью приветствовали Магду, Алони, Сорова, Назима… и…
И…
…кроме людей на Приморскую визитницу прибыли два оохола.
Глава 23. Укрощение Арзюри
Новостей было столько, что они не укладывались в голове.
В первые дни после прибытия флотилии все работы в Приморской колонии были заброшены. Им на смену пришли разговоры — общие и личные, в шатрах и палатках, на берегу и у визитницы.
Оохолы прибыли, чтобы изучить место, где погиб их соплеменник. Ну, и познакомиться с еще одной визитницей.
На визитницу оохолов набрели Соров с Назимом во время исследований зачарованного леса. Она была небольшой, всего на три десятка хоганов. Скорее всего, это было связано с относительной молодостью визитницы — первый оохол прибыл сюда лишь два года назад, за ним последовали еще несколько, а поток переселенцев пошел лишь около года назад.
Именно оохолы устроили этот кошмар с Мертвым лесом и маревомю Они просто хотели очистить территорию для комфортного проживания, но перестарались. Лес они убили, но появилось излучение, пробуждающееся под воздействием солнечных лучей. До встречи с землянами, оохолы и не догадывались о том, что такое вообще возможно — все-таки природа Арзюри оказалась довольно необычной.
Больше всего порадовало землян то, что у оохолов были собственные системы связи со всеми планетами. Соров долго рассуждал о квантовых принципах передачи сигналов, используемых оохолами. Понять его не смог никто, включая, похоже, и самого оратора.
Ранним утром, после прибытия флотилии на Землю отправлялся один из жителей Приморья — именно из-за него все так торопились добраться до морской визитницы: следующий человек отправится погостить домой лишь три недели спустя, а ждать никто не хотел.
Оохолы предоставили землянам огромный пакет с описаниями технологий для сооружения систем связи — наличие иной расы, близкой им генетически, потрясло пришельцев, которые захотели поскорее установить связь со своими дальними родственниками.
То, что это были родственники, пусть и очень-очень дальние, не сомневался почти никто.
Наверное, единственным человеком, которому не было дела до оохолов, был Вадим. Он разрывался между двумя желаниями — измерить дно моря в прибрежных водах, и поговорить, наконец, с Магдой.
При поддержке Боцмана, с которым он очень быстро сдружился, Вадим начал регулярные промеры дна и через пару недель нашел подходящее для строительства купола место. Правда находилось оно за рекой, на другом берегу. Устье было довольно широким и о строительстве моста не было и речи. Зато колонисты могли наладить лодочную, а еще лучше, паромную переправу.
Обсуждение того, каким должен быть купол, или целая система связанных куполов с учетом курортного статуса Приморья, постепенно увлекло многих, даже оохолов. Они не знали о таких сооружениях и были поражены речным куполом в Ущелье.
После одного из обсуждений за завтраком, Вадим собрался направился было к лодкам, но его внезапно подхватила под руку Алони.
— Ты знаешь, что через три дня бот плывет в Ущелье, а потом в Мертвый лес?
— Нет. А зачем?
— Доставить соль. И оохолов. Они хотят вернуться к своим. И корабелы тоже хотят вернуться, строить другие лодки, чтобы ходить к вам в Предгорье.
— Здорово!
— Не здорово. Я не знаю, что мне делать. Плыть с ними или остаться…
— А самой что хочется?
— Я хочу остаться с тобой. Где ты. Ты останешься здесь или поедешь с ними?
Вадим опешил. Он просто не рассматривал ситуацию с Алони в таком ракурсе.
— Э… Алони. Я, конечно, пока останусь здесь. Мне нужно завершить чертежи по куполам, а пока мы даже не решили, какие и сколько их будет…
— Я ведь нужна буду тебе тут?
На такой прямой вопрос могла быть тысяча разных ответов, но ни один приемлемый, в голову Вадиму не приходил.
— А Телиг? Он что решил? Едет или остается? — после долгой паузы спросил он. — У вас же с ним роман? То есть ты останешься там, где будет он, — с некоторым облегчением сказала Вадим.
— Роман… Я не знаю… Я правда не знаю… Когда я познакомилась с Ваади, он был такой трогательный. А потом он уехал на плоте. И я поняла, что мне без него плохо. Когда пришла записка, что ему нужна помощь, я поехала на плоте к вам. Хотя боюсь воды. Не ожидала, что такая храбрая. Но это был не он, а ты. Такой же, но другой. И я все думала… Слушала сердце…
