Арзюри. Книга 2. Данк - Юнта Вереск
— Почему ты все время говоришь о любопытстве, — снова попыталась вернуть разговор к теме Нанни. — Я неправильно понимаю его значение? Это какой-то научный термин?
— Научный и обыденный. Ничего необычного. Просто термин, обозначающий страсть к познанию. Оно всегда направлено на доступное — если твой мир мал, как блюдце, то ты познаешь лишь самый близкий круг: дела знакомых людей, рабочие аспекты, наиболее удобный путь домой или самый нужный тебе лично способ воспитания детей…
— Тебе, а не ребенку? — изумилась девушка.
— Человек всегда, при любых обстоятельствах делает то, что нужно ему лично. Вот такой он эгоист. Одному хочется учить, другому ругаться, третьему разгадывать загадки. И он делает то, что ему хочется. Есть люди, любопытство которых очень высоко, а есть те, у кого оно лишь в зачаточном состоянии. Уровень любопытства и определяет жизненный путь человека, заметь, не только ученого, а вообще любого специалиста — чем выше уровень любопытства, тем круче специалист…
— Интерес. Это же интерес… или любопытство
— Интерес — конкретен, нацелен на предмет или явление. А любопытство — всегда абстрактно, нацелено на поиск не «чего-то», а «чего-нибудь». Когда я интересуюсь чем-то, мой поиск предметен: «как это получилось», «что нужно сделать»... Когда я любопытствую, я задаю себе сотни вопросов, фантазирую и придумываю множество вариантов, чаще всего не имеющих отношения к конечной задаче, а то и вовсе без нее. На практике так и совершаются все открытия, на стыке известного и неизвестного, человеком, который не ставит никакую истину во главу угла, а лишь дает себе простор для свободного творчества. То есть погружается в сказочный мир. Потому что любая сказка — это процесс поиска наугад, «пойди туда не знаю куда, найди то не знаю что». Сказка — то, что находится на границы известного и непознанного. Страсть заглянуть в неведомое — то есть любопытство. Почему тикают часы — это интерес, а любопытство: откуда взялся мертвый лес или почему вот это облако вдруг приняло форму дракона, а в через минуту — плюшевого мишки… Если цель задана, ученый ищет ответ. Если у нет определенной цели, ученый любопытствует. И пользы от этого бывает, порой больше, чем от обычного интереса. По крайней мере на первом этапе научного поиска. Но если кругозор невелик, то любопытный человек начинает придумывать разнообразные системы для ориентации. Так возникают вначале сказки, затем боги и религии, приметы или эзотерические представления о мире. Что, в конечном итоге очень полезно, если учесть, что из алхимии родилась химия, а из желания летать — не только Икары, но и самолеты…
— То есть сейчас ты хочешь попасть в сказку, а не в лабораторию?
— Точно! Совершенная формулировка. Сначала я должен попасть в сказку. Оглядеться, понять, что же я хочу изучить, найти тех, кому это тоже интересно... Ну, например, убедил я сейчас кого-нибудь попасть в сказку? Или все же вы решите вернуться к привычной жизни?
— Я с тобой останусь здесь. Мне интересно. И сказка тоже, но еще больше хочется помочь строить плоты. А еще лучше лодку, — не задумываясь, сказал прагматичный Назим.
— И я останусь. Плоты надо строить, — кивнул один из ущельцев, Мерас. — Здесь наши должны быть, плотов надо много, здесь до моря ближе, мы уже наладили связь. Большинство жителей морской визитницы уже перебрались к нам, разве что ваш Боцман наглухо застрял, не может без моря. Исследует побережье, хочет другие визитницы найти. Пока пешком, на плоту в море не сильно поплаваешь, на нем уплыть можно, а вернуться вряд ли.
— Мне лучше остаться с тобой, — сказала Магда, кивнув в сторону Сорова, но глядя на воду. — Здесь условия хуже, чем в поселках, кто вас кормить-то будет, пока вы сочиняете сказки?
Вадиму показалось, что внутри все сжалось так, что и не вздохнуть. Он-то точно направляется в Ущелье, чтобы завершить там строительство купола. А она, значит, решила остаться здесь…
— У нас здесь хороший лагерь, больше трех десяток палаток, — фыркнул уязвленный Мерас. — Не на голое место приедем.
— Ты можешь остаться с нами в лесу, — мягко сказал Соров, обращаясь к Магде. — Хотя я был уверен, что тебе хочется увидеть другие визитницы. Мне, если честно, тоже хочется, но вначале надо бы разобраться с этим лесом.
— Не знаю, — уныло протянула Магда. — Давайте доберемся до места, а там разбе…
— Яхта!
— Лодка!
— Корабль! — завопили в один голос сразу несколько голосов.
Все подскочили на ноги.
Берег впереди по курсу, ярко освещенный звездами и двумя лунами, выглядел фантастически. Широкая, метров двести полоса «пляжа» была подсвечена еще и фонариками. И в этом фееричном свете, на белом фоне песка гордо стоял корабль. С бортами, каютой и даже мачтой. Пока недостроенный, но уже явно не плот.
Услышав крики на берег высыпали «корабелы», радостно приветствуя путешественников.
— Это не настоящий бот, скорее швертбот. Но бот потом тоже построим! У нас тут один умелец из деталей сумел собрать небольшую солнечную зарядную батарею и сверхпрочные электропилы, даже эти деревья они берут, теперь дело пойдет на лад!
— Боцман! — неожиданно закричала Магда и кинулась в объятия какого-то бородача.
— Магда… Алони… мужики… — радостно хлопал по плечам знакомых Боцман.
Назим, Вадим и Соров были оттеснены в сторону.
— Ребята, познакомьтесь, это Боцман, — торжественно, разыскав их в толпе, представила Магда. — Он из нашей визитницы, но вот влюбился в море и остался там. Даже пропустил возвращение на Землю! А теперь строит корабли, чтобы путешествовать по морю!
Постепенно суета стихла, плот вытащили из воды на берег, обработали дымилками днище, а затем все отправились в разбитый неподалеку палаточный лагерь — путешественники решили задержаться здесь на несколько дней.
Лес был действительно мертвым. Здесь не росло ничего. Поэтому работы не прекращались круглые сутки — ночные вылазки для добычи смол и сбора съедобных растений совершались лишь в окрестные заросли, которые не тронула неизвестный сказочный дракон, и которые начинались километра за два от лагеря.
Соров пару дней бродил по лесу, а затем развил бурную активность, распределяя привезенные датчики, монтируя измерительную аппаратуру и занимаясь множеством других непонятных окружающим вещей. Вадим ему активно помогал, потому что голова у Вениамина была светлая, но давать ему в руки любые
