Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – штатгалтер
– Гагрателен, – сказал он, – как он мог… Один из самых Первых!
– Пойти против нас?
Он покачал головой.
– Нет, погибнуть… Ты не понимаешь, он не просто погиб, а совсем погиб. От него ничего не осталось. Никакого возрождения! Это вы, люди, получите второй шанс после Страшного суда, ангелы же вечны и бессмертны… так было до нынешнего времени.
Я присел возле Нехаштерона, положил его голову себе на колени. Азазель в самом деле раздавлен горем не только из-за Нехаштерона, но и из-за этого Гаргателена, хотя вроде бы и погиб его враг, но все-таки у него с ним больше родства, чем со мной, смертным.
– Что с того, – проговорил я осторожно, – что этот Гаргателен так древен и силен? Он из Первых, как ты сказал…
Он спросил тяжелым голосом:
– Разве это плохо?
– Он из самых древних, – сказал я, – созданных в первый день творения? Это могло бы стать его преимуществом.
Он посмотрел на Нехаштерона, помрачнел и отвел взгляд.
– Что ты хочешь сказать?
– Он за все тысячи лет, – ответил я, – ничему не научился, гордый своей силой и величием! Азазель, ты же не такой. Ты продолжал развиваться, умнеть. Ты передал людям все, что знал и умел, а дальше уже смотрел, как они развивают полученные дары, и сам учился у них… Кто мешал так остальным? Не-ет, гордыня перворожденных слепила им глаза. Азазель, перестань!.. Ты не один. Вельзевул и другие понимают, что мир должен развиваться, а не пребывать… в пребывании! Почему-то Нехаштерон все понял… Ну почему мы не можем его спасти?
Азазель сказал резко:
– Потому что…
Тело Нехаштерона на краткий миг вспыхнуло чистым радостным светом. На моих коленях и на полу еще миг оставался контур его фигуры, затем и он исчез. Азазель вскинул голову, я тоже успел там вверху заметить стремительно исчезающую искорку света первого дня творения.
– Азазель, – проговорил я, не веря своим глазам, – ты не ошибся?
Он продолжал смотреть вверх, лицо дернулось, искривилось, а губы задрожали.
– Неужели, – прошептал он, – неужели… он прощен?.. Но как же…
Глава 11
Буйная радость вошла в мое тело и расперла, как глубоководную рыбу на суше.
– А вот так, – сказал я с нажимом. – Это же… самое человечное!..
– Что?
– Искупление, – отрезал я. – Жертва за други своя. Во-первых, он признал свою вину, выступив в помощь человеку, которому некогда отказал в поклоне…
Азазель едва сумел проговорить дрожащим, как лист на ветру, голосом:
– Но… я не могу поверить… я боюсь поверить…
– Он отдал жизнь, – сказал я высокопарно, сам ощутил, что перехлестываю в возвышенности, но уже не могу остановиться, Ричарда понесло, – спасая наши. Как Христос отдал жизнь, спасая наши души, не тела… Хотя, если честно, сам не поверил бы, что вот такое историческое прощение случится прямо на моих глазах. Вообще-то я везучий.
– С твоим участием случилось, – сказал Азазель.
Он все еще с мукой на лице и слезами на глазах смотрел в небо.
– Награда приходит, – сказал я мудро и важно, – когда не ждешь и не выпрашиваешь.
– Наверное…
– Теперь, если и увидишь Нехаштерона, то с белыми крыльями за спиной и в сияющих золотых доспехах!
Его лицо перекривилось то ли в гримасе острой зависти, то ли в насмешке, что вот так сразу всего лишь за одно благородное движение…
И что, подумал я, можно и за одно. Если оно искреннее. Одно искреннее движение меняет всю нашу суть…
Дверь с грохотом распахнулась, в комнату ворвались лорд Робер и трое стражей.
Лорд Робер прокричал с вытаращенными глазами:
– Дверь только сейчас появилась! Там была стена, мы зря ломились!
Азазель сказал успокаивающе:
– Старый трюк. Это чтоб мы не убежали и не вызвали подмогу. Все в порядке, барон!.. Мы справились. На этот раз окончательно. Уверяю вас.
А я сказал все еще сконфуженному и выглядящему виноватым лорду:
– Дорогой друг, спасибо за мудрость!
Он спросил с непониманием:
– Ваше Величество?
– Что не полезли вперед с самого начала, – объяснил я. – Понимаю, барон, рыцарю бывает стыдно не повести в бой лично, но командир обязан оставаться сзади и успевать руководить, как сделали вы. Ввяжись в схватку вы лично, враг уже прорвал бы оцепление не в одном месте, так в другом. Уже вижу, ваш гарнизон помог защитить холм со скардером. Мятежники там рассеяны!
Он торопливо огляделся.
– Но… где же трупы?
– Войны нового поколения, – объяснил я. – Ни крови, ни трупов. Все рассыпается, остаются только материальные ценности. Стол, правда, перевернули, но это поправимо… наверное, у нас еще сил хватит поднять и поставить на место. Барон, успокойте своих людей там внизу, панику нужно сеять в рядах противника.
Он поспешно кивнул.
– Да-да, Ваше Величество. Выполняю!
Азазель проводил его рассеянным взглядом, на меня посмотрел озабоченно и даже с тревогой.
– Сколько оставалось сбежавших, двое? Сейчас мы зарубили не меньше дюжины, из них двое ангелов из небесного легиона, один из Темного и четверо демонов-полукровок. Грешников они послали вперед, чтобы дать себе время пролезть через дыру…
– Могли бы нас смять, – признал я. – Отряд у них оказался весьма… внушительным.
Азазель уточнил:
– Хотя все были отборные бойцы, но мы справились. С отборными, натасканными, защищенными и непростыми. Вельзевул будет счастлив.
Я вложил меч в ножны, покосился на победно блистающий в навершии рубин.
– Может быть, еще что-то выцыганить?..
Азазель сказал с укором:
– Сэр Ричард, вы же человечество спасали!
– Ах да, – ответил я без интереса, – это тоже, но и Вельзевулу помог зело… Ну ладно, кто моей добротой только не пользуется просто без стыда и совести. Главное вообще-то, что ухрюкали двоих из небесного воинства! Это уже что-то. Вот теперь-то могу ткнуть носом Михаила…
Он саркастически улыбнулся.
– Все-таки Михаила? Чем-то достал вас?
– Достал, – признался я. – Может быть, другие еще хуже, но с теми не сталкивался, а этот уже поперек горла. Потому хочу именно его потыкать носом в его дерьмо. Или дерьмо его подчиненных… Хотя, конечно, это эмоции, а на самом деле мною движут государственные интересы защиты и процветания.
В коридоре послышались приближающиеся голоса, мы повернулись к двери и разом опустили ладони на рукояти мечей, хотя когда так топают, то явно не угроза, но пуганая ворона и на молоко дует.
Азазель быстро шагнул вперед и сам распахнул двери. Из коридора робко шагнул несколько обескураженный оголенными мечами в наших руках Карл-Антон, а за ним зашли еще двое в обгорелой одежде, с пятнами ржавчины и с мешками за спиной.
Карл-Антон спросил быстро:
– И здесь тоже?
– Тоже, – ответил я. – Как остальные?
Он сказал мрачно:
– Двое ранены, остальные погибли. Только мы втроем остались на ногах. Но зато из нападавших не ушел никто. Простите, Ваше Величество, что уменьшили поголовье налогоплательщиков, но нужно было убить даже тех, кто убегал… Пусть остальные знают, мы не шутим. Кто против нас пойдет, у того даже родня пожалеет… А здесь, как я понимаю, был кто-то посильнее?
– Но не сильнее нас, – ответил я. – Хотя вообще-то сильнее, но побеждает не сильнейший, а лучший. Что это у вас?
Двое магов сняли мешки, Азазель насторожился, я по его примеру отступил и опустил ладонь на рукоять меча.
Карл-Антон сказал торопливо:
– Мы кое-что захватили. Напавшие защищали это своими телами!.. Не знаю, что за дрянь несли, но слишком похожа на одну штуку, что однажды уничтожила весь город, образовав на его месте вулкан… Я читал описание того случая в старой книге.
– Чего только в старых книгах нет, – сказал я с невольной дрожью.
Из мешков маги вытащили и разложили на полу одинаковые и туго упакованные в красную ткань свертки. Карл-Антон поблагодарил их кивком, все-таки сотрудники, а не подчиненные, посмотрел почему-то не на меня, а на Азазеля.
– А вам это знакомо… сэр?
На лице Азазеля проступило, что еще как знакомо, но покачал головой и ответил:
– Откуда? Нет, конечно.
Карл-Антон объявил:
– Содержимое всех тюков явно собирались высыпать на вершине холма поближе к скардеру.
– И что должно случиться? – спросил я.
– Не знаю, – ответил он откровенно. – Для пробуждения вулкана недостает одного компонента.
Один из магов сказал негромко:
– Простите, но это больше похоже на ползучий ганзак. Если кубок этой дряни плеснуть на стену дома, она поползет вверх и вширь. Все вскоре закроет тонкой, но очень прочной пленкой, и уже никто не войдет в дом и не выйдет.
Второй маг размял крючковатые пальцы, заговорил скрипучим, как старое дерево на ветру, голосом:
– В старых летописях описан случай, когда на стену осаждаемого замка выплеснули содержимое целого бочонка. Пленка ганзака расползлась по стенам, затянув окна и даже крышу, а на утро замок исчез.
Я заметил, как и он поглядывает на Азазеля, маги намного чувствительнее простых людей, что мало чем отличаются от коров, которых пасут. Это я по своей невнимательности могу не увидеть в замаскировавшемся под человека Азазеле что-то необычное, но все трое магов явно что-то чуют особое.
