Имперский повар 1 - Вадим Фарг

— Здравствуйте, мне, пожалуйста, сушёного розмарина граммов двадцать, — обратился я к аптекарше.

Женщина, весьма привлекательная дама лет сорока с живыми искорками в глазах, удивлённо посмотрела на меня поверх очков.

— Розмарин? Молодой человек, вы уверены? Его используют в основном для окуривания помещений от тёмных сущностей. У вас проблемы?

— Проблемы с отсутствием вкуса у местной еды, — улыбнулся я. — А розмарин мне нужен для мяса.

Аптекарша округлила глаза, но потом хитро улыбнулась.

— Я наслышана о вашей семье, Игорь. И о том, что с вами случилось. Но не думала, что вы решите заняться… кулинарными экспериментами. Это смело. Очень смело. Знаете, мне всегда нравились уверенные в себе молодые люди.

Она с явным интересом и толикой флирта посмотрела на меня, отсыпая в бумажный пакетик ароматные иголочки. Я лишь вежливо улыбнулся в ответ, расплатился и покинул аптеку.

Следующие полчаса я потратил на обход мелких лавочек с алхимическими реагентами и магическими благовониями. В одной я нашёл горошины чёрного перца, которые продавались как «глаза саламандры» для зелий вспыльчивости. В другой — лавровый лист, который именовался «листом древа предсказаний» и стоил сущие копейки. Видимо в предсказания от «ароматного» листа мало кто верил.

Большинство продавцов, услышав, для чего мне всё это, крутили пальцем у виска.

— Парень, ты только блюдо испортишь! — смеялся один.

— Не изобретай велосипед, маги уже всё придумали! — вторил ему другой.

Я лишь улыбался в ответ на их слова, складывая драгоценные специи в корзину.

— Посмотрим, — говорил я им. — Может, мой велосипед окажется вкуснее и лучше ваших магических самокатов.

С полной корзиной я возвращался домой. Улов был более чем удачным. Картошка, лук, великолепный кусок говядины, печень и, самое главное, — целый арсенал настоящих, не магических специй. Сегодня состоится представление. И я буду в нём главным героем.

* * *

Настя с нескрываемой тревогой наблюдала за мной из-за дверного косяка, кажется, морально готовая в любой момент броситься на кухню с ведром воды для тушения очередного пожара. Я демонстративно проигнорировал её, выложив продукты на стол, который предварительно отдраил до блеска крупной солью и половинкой луковицы — старый дедовский способ дезинфекции. Затем я взял в руки нож. Он был тупой, как валенок. Но даже таким примитивным орудием можно творить чудеса, если знать, как (и да, даже тупым, настоящий шеф способен на многое, но лучше всё-таки нож наточить).

И когда лезвие блеснуло своим остриём, я начал. Для Насти, которая всё ещё робко подглядывала за мной, это, должно быть, выглядело как настоящее чудо. Её брат, который раньше двигался по кухне с грацией неуклюжего бегемота в посудной лавке, вдруг преобразился. Мои руки летали с невероятной скоростью. Картошка за считанные секунды превращалась в идеально ровные, одинаковые брусочки. Лук шинковался в тончайшую, полупрозрачную паутинку, и я, конечно, не проронил ни единой слезинки — старая поварская привычка и знание маленьких секретов (холодная вода в помощь).

Старая чугунная сковорода после моих нехитрых манипуляций с солью и маслом заблестела, как новая. Я поставил её на огонь, плеснул немного подсолнечного масла. Когда оно разогрелось до нужной температуры, я одним ловким движением бросил туда мясо. Раздалось оглушительное шипение. По кухне мгновенно поплыл густой, сводящий с ума аромат. Настоящий, живой, честный запах еды.

Настя больше не пряталась. Она медленно вошла на кухню и замерла посреди комнаты, жадно вдыхая аромат. Я коротко кивнул ей, мол, проходи, не стесняйся. Добавил к мясу лук, обжарил его до красивого золотистого цвета, а затем отправил на сковороду картошку. Посолил, щедро поперчил свежемолотым перцем, накрыл крышкой и убавил огонь до минимума. Никаких усилителей вкуса, никаких глутаматов. Только мясо, картошка, лук, соль, перец и щепотка моего бесценного таланта.

Когда блюдо было готово, я разложил его по тарелкам и щедро посыпал мелко нарубленной зеленью. Это была простая, незамысловатая жареная картошка с мясом. Но она была идеальной. Каждый кусочек картошки был мягким внутри и с хрустящей, золотистой корочкой снаружи. Мясо таяло во рту.

Я поставил тарелку перед Настей. Она с недоверием посмотрела сначала на меня, потом на еду. Осторожно взяла вилку, подцепила небольшой кусочек картошки, подула на него и отправила в рот. Её глаза изумлённо расширились. Она ела быстро, жадно, так, будто ничего вкуснее в своей жизни не пробовала. В её глазах стояли слёзы.

— Это… это просто божественно… Игорь, как? Откуда?

Я лишь пожал плечами, стараясь выглядеть максимально безразличным, хотя внутри всё ликовало от этой маленькой, но такой важной победы. Я сделал это! Даже здесь, в этой дыре, в чужом теле, я остался собой.

— Руки помнят, — просто ответил я, и эта фраза имела для меня куда более глубокий смысл.

Мы ели в тишине. Когда с едой было покончено, Настя долго смотрела на меня, а потом тихо, почти шёпотом, сказала:

— Ты так сильно изменился после того падения… Папа бы точно оценил. Он ведь тоже был поваром. Ты же знаешь, его все в нашем Зареченске любили. Считали одним из лучших.

Она тяжело вздохнула, и её лицо помрачнело.

— Я до сих пор не могу поверить в то, что случилось. Они сказали, что он отравил того чиновника из администрации… Но это же полная ложь! Папа был добрым и простым человеком, он бы и мухи в жизни не обидел. Кто-то его подставил, я в этом уверена. Но я совершенно не понимаю, кому и зачем это было нужно. Мы жили очень небогато, почти бедно, врагов у него никогда не было. А после этого… все наши друзья, все, кто его так хвалил и постоянно напрашивался в гости на ужин, отвернулись от нас. Просто в один день. Будто мы прокажённые.

Я слушал её и с каждой секундой всё отчётливее понимал, что попал не просто в другое тело. Я оказался в самом центре какой-то грязной, провинциальной драмы в совершенно чужом для меня мире. Зареченск… Тихий городок со своими страшными тайнами.

— Настюш, — я протянул руку и накрыл её маленькую ладошку, нежно сжав. Тело Игоря отозвалось тёплой братской любовью, и это было довольно приятное чувство, ведь в прошлой жизни я был один и… может, здесь я смогу понять, что такое настоящая семья? — Мы справимся, ты же сама