Возвращение Безумного Бога 12 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок
Но это было так давно… тысячелетия назад, до моего изгнания в Бездну, до того, как всё изменилось.
— Ты ведь не откажешь богине ночных желаний в её маленьком капризе? — промурлыкала Никталия, изящно изгибаясь, — Особенно после такого безумного дня. Нам обоим не помешает немного… расслабиться, м-м-м?..
— Маленьком капризе? — я приподнял бровь, — Тебя ведь Ноктус послал?
— Ой, да какая разница! — отмахнулась она, беззаботно смеясь, — Просто ты сейчас звезда номер один нашего мира. Ты интересен абсолютно всем. В том числе и мне, — она хитро прищурилась, — Я хочу быть в курсе каждого твоего движения. Если ты понимаешь, о чем я…
— Ты неисправима, — я покачал головой, но не смог не улыбнуться.
— Зато со мной не соскучишься! — парировала Никталия. Её фиолетовые глаза сверкали озорством и чем-то ещё… неожиданно искренним и тёплым.
В этот момент, глядя в эти глаза, я вдруг осознал, что, несмотря на всю легкомысленность, Никталия действительно заботится обо мне. По-своему, конечно, но всё же. И сегодня, когда она с такой неожиданной эмпатией подошла к отчаявшейся Лилии-два, она показала, что под маской взбалмошной капризной богини скрывается… нечто большее.
— Ну так что? — она провела кончиком пальца по моей груди, — Да или очень-очень да?
Я расхохотался:
— Ты действительно не принимаешь отказов, да?
— Отказов? — Никталия сделала вид, что не понимает значения слова, — Это какое-то новое слово у смертных? Никогда не слышала…
Вместо ответа я просто притянул её к себе. Её глаза расширились от удивления, а из губ вырвался слабый стон.
— Ох… Эстро… — мурлыкнула она, обвивая руками мою шею.
И дальше было… что ж… скажем так, было весьма энергично. Никталия действительно была богиней ночных желаний, совершенно без комплексов.
Мы то растворялись в медленной нежности, то вихрем проносились через бурные пики страсти. Смех сменялся стонами, лёгкая шутливая борьба — нежными обнимашками. Никталия не стеснялась быть громкой, и я периодически с беспокойством прислушивался, не разбудила ли она кого-нибудь своими не самыми тихими… проявлениями восторга.
— Не переживай, — шепнула она мне в какой-то момент, словно прочитав мои мысли, — Стены у этого древа толстые. И я могу поспорить, что наша ледяная дама всё равно надела беруши… если, конечно, у неё вообще есть уши под этими роскошными волосами!
— Ты невозможна, — я шутливо укусил её за бочок, вызвав новый приступ смеха.
— О, ты даже не представляешь, насколько! — её глаза блеснули, и она перевернулась, оказавшись сверху, — Готов ко второму раунду, мой владыка?
* * *
Много позже, когда Никталия, наконец, сонно свернулась калачиком рядом со мной, я лежал, глядя в потолок, где среди переплетений ветвей мерцали крошечные светлячки. Её дыхание стало ровным и глубоким — кажется, несмотря на всю свою энергичность, даже богиня ночных желаний нуждалась в отдыхе.
Я осторожно заправил прядь фиолетовых волос за её ушко, и Никталия что-то довольно промурлыкала во сне, прижимаясь теснее. Было что-то трогательное в том, как эта неугомонная сущность, способная своими выходками довести до белого каления самого Громовержца, сейчас мирно посапывала, доверчиво уткнувшись носом мне в плечо.
В этот момент я почувствовал лёгкое движение воздуха — словно порыв северного ветра проник в комнату. Я аккуратно повернул голову и увидел маленькую, идеально сформированную снежинку, медленно кружащуюся в воздухе. Она источала мягкое голубоватое сияние и, казалось, двигалась не случайно, а по определённой траектории.
Снежинка подлетела ближе, и я улыбнулся, узнав почерк Айсштиль. Никто другой не мог создать настолько совершенную, геометрически безупречную кристаллическую структуру. Это была особая снежинка, наполненная её магией, её энергией.
Снежинка сделала круг над моей головой, словно в приветствии, а затем медленно опустилась на свободную подушку рядом. Там она на мгновение застыла, а потом растаяла, не оставив ни капли влаги — только лёгкий морозный аромат.
Я тихо рассмеялся. Айсштиль и её сдержанные выражения привязанности. Не открытка с пожеланием спокойной ночи, не визит, не слова — просто маленькая снежинка, отправленная как безмолвное «Я думаю о тебе».
Интересно, что бы она сказала, если бы знала, что её снежинка застала меня не одного? Наверное, просто пожала бы плечами с тем фирменным ледяным безразличием, за которым она так тщательно скрывает свои настоящие чувства. В конце концов, она уже привыкла делить меня с Настей, Эмми и Лилией.
Я улыбнулся и прошептал в пространство:
— Спокойной ночи, Айси.
Возможно, мне просто показалось, но в этот момент температура в комнате слегка понизилась, а потом снова вернулась к комфортному уровню.
С этой мыслью я наконец позволил себе погрузиться в сон. Последний образ, мелькнувший в моём сознании перед тем, как я окончательно провалился в темноту, был образ двух Лилий, проводящих странный ритуал вокруг дерева. Что-то в этом ритуале беспокоило меня, но усталость оказалась сильнее, и я ускользнул в мир сновидений.
* * *
В своей комнате, погружённой в прохладный полумрак, Айсштиль стояла у окна, глядя на светящийся сад. Её тонкие пальцы слегка подрагивали, когда она создавала очередную снежинку — идеальную, кристально чистую. Лёгким движением руки богиня льда отправила её в путь — точно зная, в какую комнату и к кому она направляется.
— Да что эта… профурсетка себе позволяет, — едва слышно произнесла она. Её брови сошлись, отчего на идеальном лбе проступила вертикальная морщинка, — Ты недостойна даже сдувать пыль с его ног…
Очень многие боги недолюбливали Никталию. И Айс была в их числе. Хотя обычно никогда своего реального к ней отношения не проявляла.
Айсштиль ещё некоторое время смотрела на сад, где среди причудливых растений мерцали странные огоньки. А потом вернулась обратно в комнату и тихо вышла через дверь в коридор.
Глава 4
Послание
Айсштиль шла по полутемному коридору Великого Древа, босые ноги бесшумно ступали по тёплой живой древесине. Постепенно она начала замечать, что пол под её ногами слегка покрывается инеем — верный признак того, что её эмоции не так безупречно контролируются, как обычно.
«Возьми себя в руки», — мысленно одёрнула она себя, делая глубокий вдох.
Великое Древо поражало даже её, повидавшую немало
