Серый кардинал - Amazerak
Первая кабинка оказалась заперта, вторая открыта. Я зашёл и вдруг отчётливо ощутил приближение двух особых. Замер. Казалось бы, что такого? Особым тоже приходится справлять нужду. Проснулись какие-то смутные подозрения.
Хлопнула входная дверь. Послышалась возня, загремела какая-то палка о дверную ручку. Щёлкнул пистолетный затвор. Этот звук я бы не перепутал ни с чем. Похоже, у особых было здесь особое дело. Они пришли за мной.
Глава 3
Убийца дёргает первую дверь. Вначале легко, потом сильно и резко. Защёлка срывается. Но в кабинке никого нет. Тогда он идёт к моей двери. Я же не собирался цирк устраивать. Ушлёпков надо прикончить. Вот только прежде не помешает спросить, кто их послал.
Оба находятся в зоне первичного контроля. Радиус её составляет метров двадцать, и в её пределах я чувствую ауру живых существ и могу всячески воздействовать на неё, как и на другие предметы. А вот радиус эффективных энергетических ударов больше раза в три. Потом энергия рассеивается, и они почти полностью утрачиваю мощь. Но сейчас мне и не требуется далеко бить. Враги совсем рядом.
Один убийца встаёт напротив кабинки. Второй — правее. Чётко ощущаю обоих и сосредотачиваюсь на ауре первого. Нужно создать такую вибрацию, при которой внутренние органы превратятся в кашу. На бездомных собаках прекрасно работало, а вот сработает ли на человеке, да ещё особом — большой вопрос.
Дверь распахивается. Испытываю ощущение дежавю. Передо мной стоит человек, направляя на меня пистолет с глушителем. Всё так же, как и в день первой смерти. Вот только выстрела не происходит. Вместо того чтобы нажать спуск, убийца хватается за сердце, таращит глаза и мешком падает на поле. Сработало.
Второй стоит правее. У него тоже пистолет с глушителем. Человек не успевает направить на меня ствол. Перехватываю руку с оружием и прижимаю убийцу к стене. Лбом ломаю ему нос.
Передо мной — немолодой мужчина с глубокими складками вокруг рта и землистой кожей. Из его носа текут две красные струйки. Человек хрипит, пытается разжать мои пальцы, сомкнутые на его шее. Брыкается, направляет энергию своей ауры в мышцы. Но я сильнее.
— Хватит! — тихо приказываю я. — Ещё одно движение, и я тебе шею сломаю.
Стискиваю запястье убийцы. Пистолет звонко падает на потрескавшийся коричневый кафель. Изо рта бандита вырывается сдавленный рык.
— Кто тебя послал? — требую я ответа. — Кто, мать твою?
— Не видел… не видел его… был посредник.
— Кто именно? Как его зовут? Имя?
— Мы не спрашиваем имён. Какой-то благородный… Не знаю!
— Не кричи, падла! — сдавливаю шею убийцы ещё сильнее. — Говори!
Отхожу на два шага, продолжая прижимать противника к стене, но не руками, а волнами энергии. На самом деле странно требовать от наёмного убийцы имя заказчика. Пустая трата времени, которого и так нет. Дверь туалета закрыта продетой через ручку шваброй (убийцы позаботились, чтобы им никто не помешал), но автовокзал — общественное место, здесь околачивается полно народу. Надо заканчивать и валить отсюда.
Воздействие на ауру в области грудной клетки заставляет сердце человека остановиться. Второй труп на кафель рядом с первым.
Теперь надо прибраться. Затаскиваю оба тела в кабинку, пистолеты — туда же. Платком вытираю шею и запястье второго убийцы, одежду и прочие поверхности, которых я касался. Не стоит оставлять отпечатки. Запираю изнутри дверь на защёлку. Кабинки открыты сверху, поэтому вылезти обратно нетрудно.
Входная дверь начинает трястись. Кто-то хочет зайти. Жду. Я ощущаю ауру того, кто стоит по ту сторону. Самый обычный человек — пассажир, захотевший отлить. Поняв, что туалет закрыт, он ругается и уходит. И только тогда я покидаю своё вонючее пристанище.
Кто устроил на меня покушение? Андрей не имел врагов. В гимназии его некоторые презирали за слабость, но вряд ли кто-то желала ему смерти.
Другое дело — домашние. Я подозревал отца с мачехой. Вот только первому убивать меня без надобности. Да и неужели он не нашёл бы способа расправиться со мной без этого цирка? Просто испепелил бы на месте, и никто слова не посмел бы сказать. А вот у Елены имелся повод. Она опасалась, что я вернусь в семью, что решение отца об изгнании окажется неокончательным. И тогда её детишки останутся ни с чем.
Причём сделать это мачеха решила не спонтанно. Она готовила покушение заранее, ещё когда не знала о моих способностях. Убийцы наверняка висели у меня на хвосте с самого Петербурга.
Здесь оставаться нельзя. Забираю вещи из камеры хранения и иду на улицу. На такси ехать дорого, но лучше так, чем целый час ждать автобус. Надо поскорее убраться с автовокзала и из городка. Камер видеонаблюдения здесь почти нигде нет — не выследят. Да и вообще, вряд ли в таком месте полиция будет усердствовать из-за двух мёртвых проходимцев. Хотя, как знать…
Недалеко от пропускного пункта стоят такси. Подхожу к двум урукам, которые курят рядом с машинами.
— Сколько до Гланкараса? — спрашиваю.
Тот, что покрупнее, почесал затылок:
— Пятьдесят рублей.
— Не, приятель, ты загнул. Какие пятьдесят рублей? Билет на автобус восемь стоит.
— Так то автобус, а тот такси, — бестолково проговорил урук. — Тут с комфортом. Ну ладно, за сорок пять.
— За тридцать.
— Нет-нет, это мало. Меньше, чем за сорок, не повезу.
— Договорились. Вези!
Закидываю в багажник чемодан. Сажусь в старый седан с обшарпанным салоном и продавленным задним креслом. Урук еле втискивает свою массивную тушу за руль, и машина трогается с места.
Вскоре небольшой пограничный город остаётся позади. Мы выезжаем на двухполосную бетонную дорогу, ведущую через поля. Слева в сизой дымке тянется горный гребет, чуть ближе зеленеет хвойный лес. Солнце на безоблачном небе висит высоко. Жарко. Гораздо жарче, чем по ту сторону лакуны. Но в машине нет кондиционера, поэтому приходится открыть все окна.
Убивать людей мне, естественно, не впервой. Вся моя работа в прошлой жизни была на этом завязана. Возможно, не все, кого я или мои ребята убрали по заданию правительства или кто оказался случайной жертвой на нашем пути, заслуживали такой участи, но я не задавался лишними вопросами и давно не испытывал жалости или угрызений совести. От эмоций мало пользы. Кто-то за глаза называл меня психом. Я бы не согласился с такой постановкой вопроса. Но, возможно, со стороны виднее.
А потом всё резко изменилось. Быть послушным инструментом в
