Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов
— Всё, Седов, свободен! — лекарь указал на дверь, куда как раз втаскивали ратника, истекающего кровью. — Так, что тут у нас?..
Про меня сразу же забыли. Лекарь метался от больного к больному, как наскипидаренный. Да я и сам понимал, что не стоит лишние секунды койку занимать. Встал, подхватив остатки одежды, и переместился на один из стульчиков у стены.
Через несколько минут вошёл Егор: с новой формой, броником, таблеткой наушника и сумкой с патронами.
— Давай, Федь! У нас десять минут! — сообщил он. — Только что назначили сбор на восточной стене. Будем стрелять, пока наши побегут на сто двенадцатую. Ну а мы уже потом, за ними…
— Дофига бежать-то… — устало заметил я.
— Километр где-то, — согласился Егор. — Но сейчас миномёты отработают, чтобы расчистить путь. И из сто двенадцатой поддержат.
Когда мы с другом забрались на стену центральной секции, у ворот уже тарахтели вездеходы, забитые под завязку. А на складе загружали грузовики. Видимо, командование решило забрать всё, что может оказаться хоть немного полезным.
Когда начинался этот бесконечный бой, никто не рассчитывал, что Тьма приготовит так много сюрпризов. За пару дней до нашествия и вовсе приезжал регулярный конвой с припасами, но тогда-то на складах хватало всего.
С началом боёв орда текла мимо, изредка огрызаясь на наши попытки её остановить. У неё были иные цели, помимо уничтожения опорных застав. Мы просто пытались задержать, а они — пройти дальше.
В первые сутки несколько раз прилетали «Чайки»: сбрасывали бомбы, выпускали ракеты, били из пулемётов. А потом появились какие-то новые летающие отродья Тьмы, и «Чайки» больше не возвращались.
Один раз к нам прорвалась «вертушка»: скинула последние запасы снарядов и пулемётных патронов. А потом связь пропала. И орда взялась за нас всерьёз. Мы думали, что и часа не проживём, но враг накатывал на стены волна за волной, а мы держались.
Сколько на моём счету было тёмных уродцев? Я уже и не помнил: сбился со счёта ещё на первом часе активного боя. Стрелял, стрелял, стрелял — и как-то само получалось, что и попадал часто, и убивал много. Даже заслужил похвалу от Степана Порфирьевича.
Только всё это было ненужным, неважным… Важным было только стрелять и убивать врага. Где-то там, в пригородах Ишима, были мама, брат и сестрёнки. И в ту сторону рвалась орда, чтобы устроить кровавую баню.
Рыбаков Андрей служил. Но служил он в такие времена, когда о подобном думали чисто умозрительно. Вроде как отстаивали интересы страны, но не все понимали, что это за интересы, и почему их надо отстаивать так далеко от дома. И только тут, став Фёдором, я вдруг понял, почему у моего народа — и в той жизни, и в этой — не принято отступать.
Да некуда просто! Здесь шаг назад, там прыжок в сторону — и вот враг уже рвёт твоих родных, разоряет города и веси, жжёт поля и огороды. И кому ты нужен тогда? Живой, но никого не защитивший?
В общем, втянулся я… Перестал обращать внимание и на разрывы мин, и на треск выстрелов. Весь мой мир сжался до размеров прицела, который выхватывал цели из серой бурлящей массы. Я убивал их и искал очередную цель. И так снова и снова…
— Ёлки-моталки… Как тут прорываться-то? — оценил Егор панораму, когда мы оказались на стене.
Восточный луч ещё не был взорван: его пока что организованно покидали бойцы. Там стояли два миномёта, и прикрывали их теперь только ратники. Десяток стрелков на этом луче орда выбила. Если бы Ишимское княжество не прислало подкрепление, нас бы смели ещё в первый день, и никакие орудия бы не помогли.
Впрочем, и от нашего десятка мало что осталось. Степан Порфирьевич, его заместитель с позывным Сокол, я, Егор и Тихомир. Последний был тем ещё козлом, если честно. Его не любили за трусость и подхалимство. И он старательно оправдывал свою репутацию. У меня дыра в плече и порез на ноге. У Егора левая рука с десятью швами. А на этом — ни одной царапинки: ни разу не видел его в первых рядах.
— Сапёры пошли! — кивнул Егор вниз, на луч.
— Ну, значит, уже скоро… — вздохнул я и посмотрел вдаль, на сто двенадцатый опорник.
Там как раз били по протекающей мимо реке тварей Тьмы. Стреляли бодро, из всех стволов. А ещё в сторону орды летели огненные шарики.
— Это «меченый» так? — поинтересовался я.
Егор не ответил, зато Сокол снизошёл:
— Он… Пробился к ним вчера с отрядом сто шестой заставы. Купол укрепил, паскуд отогнал. Поэтому мы и решили к ним перебираться.
— Ясно, — кивнул я.
— Выше носы, молодые! Не ссым! — ободрил Степан Порфирьевич. — Выстоим, не впервой!..
— Так точно, гын десятник! — браво подлизнул Тихомир.
Смерив его неприязненным взглядом, Сокол молча покачал головой.
Внизу сапёры закладывали взрывчатку под опорные столбы. В них, кстати, для этого даже были предусмотрены штатные ниши. Опорники нередко избавлялись от своих лучей именно так: и конструкции стен быстро складывались, и враги массово гибли.
Правда тут, на границе Монгольской Тьмы, такого ещё не делали. Когда придумали механизм и обновляли конструкцию застав, Тьма спала. И никто не знал, что происходит в глубине её территорий, укрытых тёмным облачным пологом.
А она просто готовилась к новому нашествию. И не просто нашествию, а с применением новых существ, выведенных ей где-то там, за бескрайними полями густой травы. Оказалось, в этот раз Тьма приберегла для нас летающих монстров и новые виды отродий. Она всегда поступала так: сталкиваясь с новыми видами вооружений, приводила новых, ещё более невиданных уродцев.
— Всё! В укрытие! — приказал десятник, присаживаясь за зубцом парапета. — Сейчас будут отходить и рванут.
Я, Егор, Тихомир и Сокол послушно заняли места за зубцами. Застучали ботинки по мосткам — это последние защитники луча бежали на центральное укрепление. Миномёты дали дружный залп под стену, где уже скапливались, почуяв слабину, отродья Тьмы.
Затрещали ворота, на которые навалилось что-то большое.
— Прикрываем отход! — раздался в наушнике голос десятника.
Степан Порфирьевич первым высунулся из-за зубца и начал стрелять короткими очередями. Я проверил автомат, привстал на одно колено и высунулся. На дальней стороне луча кишели отродья
