Дружба народов (СИ) - Сухов Лео

Дневник Листова И. А.

Сто двадцать девятый день. Река и её обитатели.

Никогда! Слышите? Никогда! Ни при каких обстоятельствах, путешествуя по неизученной планете, в плохо знакомых водах, нельзя забывать, что планета — не изучена, а воды — плохо знакомы!..

И, уж тем более, нельзя забывать о тех мерзавцах, с которыми уже доводилось встречаться в этой реке…

Мы исплавали реку выше Алтарного по течению, ни разу не встретив там опасностей. Ни разу! После того, как моя группа разобралась с одной из них… И надо было быть нелогичным тупоголовым бараном, чтобы забыть об этом.

Да, признаю! Бе-е-е-е… Бе-е-е…

Река в том месте, куда мы доплыли под утро, делала плавный изгиб. Водная гладь расширялась, берега становились пологими, а глубина увеличивалась. Течение почти встало, поэтому приходилось грести, так как шесты не доставали до дна. Вёсла у нас были простые, примитивные, а скорость — низкая…

И оттого ещё удивительнее было необычное поведение первого плота. Он подпрыгнул! Не меньше, чем на двадцать сантиметров над водой!.. А затем неожиданно ускорился, пролетев ещё метров сорок вперёд.

Крича что-то не слишком цензурное, Пустырник схватился за брёвна. А Пресня и вовсе оказался в воде. Из-под тента вылетел, аки чёрный демон Африки, разбуженный Хир-Си, сжимая в руке копьё.

А я успел заметить длинный хвост с гребнем, мелькнувший в воде…

Если где-то на реке сидела крокодилла, будьте уверены: где-то на реке есть ещё, как минимум, одна!.. И только чудом мы ещё не знали, что она живёт практически под боком у города. Впрочем, вниз по течению никто особо не сплавлялся. А если где-то там и пропали один-два неудачника, то это вряд ли бы связали с рекой.

— Гребите! Скорее! — крикнул я, подхватывая запасное весло, чтобы помочь Дунаю и Чемодану. — К Пресне, быстрее!

— А может, к берегу? Себя надо спасать!.. — слёзно возмутился Чем.

— Гребите, кому говорю!.. — расстроился я такому проявлению махрового эгоизма.

Впрочем, расстроился я больше потому, что и сам хотел бы грести к берегу. Но меня останавливали два момента… Первый заключался в том, что крокодилла умеет и по берегу ходить. И пусть он не любит солнечный свет, но сожрать нас до восхода успеет.

А второй момент заключался в том, что даже если нас не сожрёт крокодилла — то бестии уж точно не оплошают. Они, кстати, на берегу тоже присутствовали. Раньше-то их, может, и не было, но наши плоты — а точнее, живые «вкусняшки», которые на них плыли — никак не давали покоя этим вечно голодным тварям.

Чтобы не выглядеть тираном и подонком, который рискует ради Пресни своими друзьями, оставалась самая малость! Придумать, как объяснить всё, что я успел понять, в двух словах… Да ещё и так, чтобы понятно было! И чтобы самому в глазах окружающих не выглядеть неандертальцем.

Ну, то есть объяснение в духе: «Вода! Крокодилла! Кусь! Берег! Крокодилла и бестии — кусь! Греби! А то я тебя кусь!» всё равно займёт какое-то время.

И опять-таки будет не слишком понятным. Зато идиотом себя живо почувствуешь. И, скорее всего, другие сойдутся на той же точке зрения. Так что иногда лучше изобразить из себя тирана и не сотрясать понапрасну воздух, теряя драгоценные секунды.

В итоге, Пресню из воды вытаскивали Пилигрим с Мелким. А я с ужасом в глазах смотрел, как в метрах в пятнадцати от нас по воде расходятся мелкие волны. И явно не просто так, а из-за того, что что-то большое и быстрое настигает наш плот. Искать винтовку было уже поздно, да и бесполезно: тут ещё найди, куда пулю засадить в этой туше.

А потом след на воде пропал…

— Держитесь! — в последний момент я бросил весло, кинулся на него плашмя и вцепился в брёвна.

Плот тряхнуло… С моей стороны он хорошо так поднялся над водой!

Но перед этим я успел заметить страшную башку рептилии, поднимающейся из речных глубин…

Наш неказистый плот потянуло дальше по ходу атаки крокодиллы. Скорость сразу же выросла, отчего и люди, и звери на борту повалились с ног. Хорошо, в этот раз никто в воду не упал… Рептилии — конечно, не самые обучаемые в мире существа. Но крокодилла-то — не земная рептилия, вдруг мозгов там чуточку больше? Да и земные, наверно, быстро бы усвоили схему получения вкусного мяса.

В любом случае, радоваться было рано. Потому что, не добившись сколько-нибудь приемлемых результатов, зубастая тварь решила проверить наши плоты на вкус. Для этого она отплыла от нашего плота, развернулась — и рванула обратно, широко раскрывая пасть.

Памятуя о том, как предыдущая знакомая мне крокодилла крушила плоты с камнем… Ещё и с одного укуса… В общем, я понял, что нам конец! И, наверно, именно это подстегнуло мыслительные процессы в моих мозгах.

Бросив весло на произвол судьбы, я схватил один из шестов и кинулся навстречу хищнику. И когда пасть размером с меня оказалась совсем рядом — упёр шест в зубы верхней челюсти, навалившись на него.

В какой-то момент мне показалось, что я сейчас сломаюсь… И куда быстрее, чем шест…

Но тут рядом появился Дунай, схватившись за шест вместе со мной. А потом подскочили Мелкий и Пилигрим со вторым шестом… А следом Пресня и Чем — с третьим…

И тут, как гром среди и так хмурого неба, раздался крик Костромы: «Ща перевернёмся!». После чего она, не теряя ни секунды, вместе с питомцами рванула на другой конец плота.

Кострома была права. Плот накренился, и его дальний край уже задрался над водой. А тот край, куда мы упирались ногами, наоборот, ушёл в воду по щиколотку.

И теперь у нас установился паритет. Крокодилла продолжал переть вперёд, толкая шесты. Эти шесты толкали нас. А мы — плот, который кряхтел и грозил то ли развалиться, то ли скинуть горе-пассажиров в воду…

Какое счастье, что в нашей компании затесался хоть кто-то достаточно непослушный, чтобы плюнуть на крики Костромы. И достаточно умный, чтобы знать, как безболезненно разрешить разногласия с крокодиллой.

Мы не заметили, как рядом с нами оказался Русый — отчего наш край плота начал медленно погружаться ещё глубже под воду…

А потом, прямо в широко распахнутую пасть крокодиллы ударила тугая, тёплая, пахнущая мускусом и мочой струя.

Подняв лапу, Русый с довольной мордой ссал в рот врагу.

И крокодилле это не понравилось. С громким стуком захлопнув пасть (отчего мы начали падать прямо на неё), эта гадина резко подалась в сторону. И оставила в покое наш плот, который тут же принялся терять скорость (отчего мы по инерции начали заваливаться в обратную сторону). К счастью, остальные успели схватить за руки меня и Дуная.

И едва мы встали на ноги и вздохнули с облегчением, как по плоту хлестнул хвост крокодиллы. Вот этого издевательства наше чувство равновесия не выдержало. Попадав на брёвна и друг на друга, мы начали с ругательствами барахтаться и пытаться встать.

Больше всего не повезло Чемодану и Мелкому. Они оказались в самом низу нашей кучи-малы. Но если Чемодан поднялся сам, то гопника пришлось поднимать нам. Он был помят, подавлен — и вообще слабо соображал, что происходит вокруг.

Ещё несколько минут обитатели обоих плотов вглядывались в водную гладь. В утренних сумерках каждая странная волна, каждый плеск казались возвращением крокодиллы. Но, видно, вкус Русого пришёлся ей настолько не по вкусу, что крокодилла решила залечь на дно.

А Русый с довольным видом развалился на брёвнах. Как бы показывая, кого тут надо хвалить.

— Ну и кто тут умный мальчик, а? — Кострома опустилась рядом на колени и принялась начёсывать этому наглецу брюхо. — Кто меня не послушался и всех спас?

— Мне даже как-то обидно… — тихо вздохнул Дунай.

— Крепись! — Пресня сочувственно хлопнул здоровяка по плечу. — Если бы ты не послушался, но всех спас, тебе бы всё равно пузо не чесали!

— Точнее и не чесали, и не пузо… — кивнул Чемодан.

— А уж если бы ты крокодилле в рот нассал, так и вовсе… — тихо пробормотал Пилигрим.

— Так, вы о чём там шепчетесь, убогие? — строго спросила Кострома.