Андрей Посняков - Крестоносец
Размышляя, Ратников вдруг с удивлением обнаружил, что только что купленное пиво — кончилось, и очень быстро. Ну да, ведь еще и участкового угощал, вот и…
Хлопнув дверью, Михаил зашел в магазин… где, как всегда, уже гомонила очередь. Обсуждали как раз участкового.
— Ишь, — размахивал руками старик Пантелеич. — Лерку-поблядушку ищут! Милиции больше заняться нечем, нет что ворюг огородных ловить…
— Так, так, Пантелеич, — одобрительно кивали поселковые бабки. — Лерка эта, та еще курвища — а одета-то как, прости Господи? Пуп голый, юбка — по самое некуда. Срам один!
— Да все они сейчас так одеваются, — здороваясь, хохотнул Миша. — Мода такая, молодежная.
— Бляжья, а не молодежна! У тебя, вон, жена тоже молода — а этак не ходит! Совесть, значит, да стыд есть.
— Сергеич, а ты пленку-то в магазин завез? Обещал ить.
— Какую пленку, баба Зина?
— Так парниковую. Мою-то какие-то ироды изорвали. Участковому жалилась — да тот только рукой машет, мол, и других дел полно.
— Лерку эту искать. А чего ее искать-то? Сама объявится.
— И то верно.
— Колька Карякин, грят, на эту девку глаз положил… И не стыдно? Женатый-то человек!
— Дак это, может, она его приваживает. Сука!
— И Эдик Узбек, жлобина… внук говорит — так в клубе к ней и цеплялся, ну, к Лерке-то.
— Как матушка — такая и дочка!
— Да уж, яблочко от яблоньки недалеко…
— Они, Узбеки эти, на все способны…
— Да и Колька парень не сахар…
— Сергеич, так ты привези пленку-то…
— А? Ах, да… Уже привез, баба Зина. Можешь идти покупать.
— Ай! Вот молодец, вот и славно.
— А Лерка-то все по танцулькам, по танцулькам… вот и допрыгалась!
— Да все они по танцулькам…
— Вот в наше-то время хоть танцы были, так танцы… а счас что? Трясенье одно, скажи, Пантелеич?
— Верно, верно, бывали ране дела. Помнишь, Зинка, как я тя у забора зажал?
— Ой, бабоньки! Да что ж он такое горит-то, ирод! Ты че несешь-то, Пантелеич, че несешь?
— То что было, то и несу…
Дедок ухмылялся в усы, окружившие его старушки хохотали, косясь на не на шутку разошедшуюся бабу Зину:
— Ирод ты, Пантелеич! Как есть — ирод.
Клуб! — выходя из магазина, вдруг подумал Ратников.
Точно — клуб. Вот если кто и знает, кто там Лерку «склеил», так это те, кто позавчера на танцах трясся. Пацаны… или девки… и надо помладше выбирать — те, может, поразговорчивей. Кстати, участковый, верно, тоже этим же путем пошел? Хотя, нет — он вроде к Леркиной мамашке-алкоголичке отправился. Скатертью дорога…
И где сейчас молодежь? В такую-то жару? Конечно, на пляже, у речки. Правда, рановато еще, но, может быть, кто-нибудь уже и есть, а нет — так подойдут.
Подъехав к реке, Михаил оставил машину в тенечке, разделся и с удовольствием выкупался, после чего разлегся на песке, невдалеке от азартно резавшихся в карты ребятишек лет по двенадцати:
— Три вальта!
— Верю! Ходи, Жека.
— Валет…
— Еще валет…
— Еще два…
— А не верю!
— А — забери! Ха-ха-ха!
Из валявшегося рядом в траве раздолбанного магнитофона хрипло матюгался «Сектор Газа» — вот уж, поистине, вечная для подростков группа!
— А ну, Жека, подставляй лобешник, раз проиграл!
Ратников лениво потянулся:
— Парни, в клубе вчера были?
— Были, дядя Миша.
— Что, вас уже на танцы пускают?
— Ха! А мы и не спрашиваем.
— Лерку видели?
— А как же! Ходила, как павлин, выпендривалась. А у самой под блузкой лифчика нет, как плясать стала — я сам титьки видел!
— И я видел!
— И я!
— Вот что, парни, а браслетика вы у нее на руке не заметили? — Михаил решительно направил разговор в нужное русло. — Такой, желтенький.
— Да много на ней всякого было.
— Я почему спрашиваю — хочу такой же браслетик супружнице своей купить. Лерка обещала сказать — где купила.
— Это Макс Гордеев ей подарил, я сам видел.
— Макс, значит? Ну-ну… А что парни — красивая девчонка Лерка? Вам нравится?
— Да… ничего вообще-то. Не жадная и не дура. Только вяжется с разными…
— Эдик с Колькой из-за нее вчера подрались!
— Эдик с Колькой? — Ратников резко насторожился. — Колька, я так понимаю — Карякин, а Эдик — Узбек?
— Они, — светлоглазый, загорелый почти до черноты, пацан — Жека — радостно делился увиденным. — Колька ка-ак ему даст, жлобу этому — тот так и покатился. Потом, такой, встал… ка-ак заедет с ноги, типа каратист… А Колька…
— Ну, и кто ж победил?
— Колька, конечно, — он поздоровее будет.
— А с чего ты взял, что они из-за Лерки дрались? Может, так просто.
— Ха, так? — Жека склонил голову на плечо и хитровато прищурился. — Да сначала Узбек с Леркой о чем-то за клубом шептались-жимкались, а Колька увидел…
— Узбек Лерке кольцо подарил — вот!
— Да ладно те, Жека, заливать-то! Кольцо! Этот жлоб-то?
— Точно вам говорю — Лерка сама в клубе хвасталась. Вы уж к тому времени ушли давно, а я все видел!
— Все-то ты видел, — на этот раз прищурился Ратников. — А еще что видал? Лерка-то с кем ушла?
— С Эдиком. Ну, с Узбеком… Уже после драки.
Так… значит, все-таки с Узбеком…
— А куда пошли?
— Так к Танаеву озеру поехали… на Узбековой «семере»… Ясно зачем!
— А Карякин куда делся?
— Колька-то? Так он еще раньше ушел.
Ушел…
Танаево озеро — любимое место для местных пикников — Михаил конечно же знал: небольшое лесное озерко весьма живописно располагалось километрах в пяти от его Усадьбы, можно сказать — совсем рядом. Правда, от Усадьбы к озеру можно было добраться только лишь по рыбацкой тропинке, которую еще далеко не каждый из дачников знал, а вот на машине — только в объезд, через поселок.
Туда-то Ратников сейчас и рванул — к Танаеву, сам еще не зная — зачем.
И в самом деле — красивое было местечко! Как на картинке — плакучие ивы, ракитовые заросли, зеленая травка, стройные сосны и — в середине всего этого — озеро с песчаными берегами и теплой прозрачной водою. А вокруг, по берегам — кострища, пивные банки, бутылки и всякий прочий мусор. Вылезая из машины, Миша даже головой покачал — троглодиты! Ну, приехали, выпили, посидели, девчонок потискали — так за собой-то потом уберите! Куда там… Одно слово — свиньи.
Насвистывая, Ратников захлопнул дверь и неспешно зашагал по тропинке вдоль озера, приглядываясь к разного рода укромным местечкам — вот здесь, за кустиками, ничего спокойно, а вот тут можно проехать на «жигулях», а вон там, чуть дальше — нет, не проедешь.
Тихо было кругом, безлюдно — лишь радостно пели птицы. Может быть, потому-то они и радовались, что еще не понаехали людишки, не учинили безобразий, не намусорили… хотя, куда уж больше… и вот есть еще целая неделя покоя — до ближайших, следующих, выходных.
Чуть дальше от берегов, в ложбинке, желтели кувшинки, а пригорок за кустами малины и ежевики был розовым от клевера… Нет, и там что-то желтело. Какой-то мусор… Пакет, что ли? Нет…
Миша наклонился…
Юбка!!!
Короткая, по самое некуда — такая же, какая была на Лерке!
Леркина?! А чья же еще-то? Однако дела-а-а…
Миша озадаченно присел на валявшуюся на берегу сушину. С минуту посидел, подумал… Потом встал, закричал:
— Лерка, Лерка!!!
Быстро разделся, нырнул, поплавал — никакого трупа не обнаружил, вылез обратно, обсох. Потом огляделся по сторонам и, спрятав юбку в кустах, рванул к «УАЗу».
Участкового Димыча он обнаружил там, где и предполагал, — тот как раз выходил из клуба. Отлично! Быстро по тормозам…
— Ну как, Пинкертон, чего выискал?
— О! Михаил! Ты-то мне и нужен, — явно обрадовался милиционер. — До Танаева не подбросишь?
— Садись… — Ратников предупреждающе открыл дверцу и эдак небрежно спросил: — А что там, с Танаевым-то?
— Да, понимаешь, вроде как туда Лерка с Эдькой Узбеком поехали, — бесхитростно признался Димыч. — Ну, некуда просто больше…
— А на шоссе? В город?
— Могли и туда рвануть… — младший лейтенант задумчиво кивнул, но тут же вскинул глаза. — Хотя… а чего им там делать-то? По выходным и здесь не скучно. Тем более — лето. Нет! На Танаево они рванули, больше некуда.
— Райка-завклубом сказала? — догадался Михаил.
— Она. Ну, так что — едем?
— Поехали… — прямо по-гагарински отозвался Ратников и, лихо развернув машину на площади, покатил в обратный путь.
Машину покачивало на кочках, но все же дорожка была укатанной, на «жигулях» вполне можно проехать. Над ярко-желтым лютико-одуванчиковым лугом весело синело небо, высокое и чистое — налетевший с обеда ветерок развеял, унес тучи, и собиравшийся с утра дождь так и не случился.
— Вот, если задуматься, красота-то вокруг какая! — глядя в окно, негромко промолвил участковый. — И чего только людям надо? Только не говори, что — только денег!
