Вадим Крабов - Колдун. Из России с любовью
Мы находились в частном секторе. Дома из бруса или бревен разной степени сохранности, зашарканные деревянные тротуары с обеих сторон дороги. Все утопает в зелени ранеток, черемухи, ирги и других неизвестных мне деревьев. Где дико разросшихся, где обихоженных. Улица, как ни странно для такой сельской идиллии, покрыта асфальтом. Не новым, а с трещинами и выбоинами, но все же… За деревянными заборами преимущественно сине-зеленой расцветки встречались аккуратные клумбы.
Во дворе Зининого дома цветов не было. Были грядки, картофельное поле и небольшая тепличка. Шлакоблочный гараж с давно не открываемыми, подернутыми ржавчиной воротами и сарай неизвестного предназначения. И еще там вилял хвостом здоровенный лохматый цепной пес дворовой породы, грязно-серой масти.
Зина распахнула ворота в заборе, загнала машину, едва не клюнув бампером закрытые гаражные створки, и крикнула мне:
– Подожди, я подержу Шарика. Не смотри, что молчит, – он кусачий.
Я же спокойно ступил на свежескошенную травяную дорожку с узким деревянным настилом, неожиданно для себя потрепал пса за холку и прошел к веранде. Шарик радостно завилял хвостом и с преданной надеждой посмотрел мне вслед.
– Ничего себе! Шарик, ты чего это? Признал гостя? – раздался удивленный Зинин голос.
– Меня все собаки любят, – ответил я не оборачиваясь.
А заметил это в Эгноре. И здесь сработало. Эгнор вообще-то не показатель, там многие животные давным-давно были адаптированы к человеку. Собаки, видимо, там были все же натуральными.
Дом из толстого бруса изнутри казался больше, чем снаружи. Три полноценные комнаты, большая кухня и ванна с туалетом. Горячая вода из бойлера и местное паровое отопление от газового котла.
– Прямо коттедж, Зина, не ожидал.
– Это наш, отцовский дом. Папа неплохо зарабатывает. Геолог, драгметаллы ищет. Золото в основном. Вот и этим летом в командировке.
– А мама?
Ответила не сразу:
– Нет ее, умерла. Ты не извиняйся, давно уже. Отец так и не женился.
– Соболезную. Ничего, успеет еще – какие его годы!
– Мы с братом только «за». Опекает нас – жуть! Так, я пошла в душ. На кухне холодильник и газовая плита. Умеешь пользоваться?
– Обижаешь.
– Пельмени свари. Они в морозилке, кастрюля в нижнем шкафчике, – кричала, уже закрывая дверь ванной.
М-да, это тебе не Лиза и тем более не Агна, жена Рона. Вот кто к кухне никого не допускал! Готовила – как священнодействовала. С легкой грустью, глотая слюни от голода, пошел варить пельмени. Выдержал, ни одного без хозяйки в рот не закинул. Зато сразу после нее залетел в душ, быстро потерся пенной мочалкой под тонкими струями теплой воды; не глядя в зеркало, запахнулся в широкий банный халат, видимо, отца Зины, и выскочил, слушая нетерпеливое ворчание собственного желудка. На кухне меня ждал роскошный ужин из магазинных пельменей и простенького салата из огурцов, помидоров, лука и прочей зелени. «Со своего огорода», – похвасталась Зина.
С голодухи умял все. Самым вкусным оказался салат, а наполовину соевые пельмени с отвратительным тестом старался не жевать, глотал сразу. Не подавился.
За чаем с вареньем Зина рассказала о своей немудреной жизни. Большую часть времени проводит на работе – дежурств много, в двух местах. Что делать – кредиты! Свободное время – огород. Редко вырывается с подругами в ночной клуб или ресторан. Молодого человека не имеет, и я не в ее вкусе. Собаку кормит соседка. Только закончили с чаем, как во дворе радостно гавкнул пес, и через несколько секунд раздался звонок в дверь.
– Это Сережка, брат, – Зина побежала открывать. – Сереж, ты?
– Открывай, я.
Они обнялись в коридоре. На кухню вместе зашли.
Действительно здоровый малый: высокий, плечистый, ни грамма лишнего веса. Брюнет, как и Зина, и похож на нее. Стоят рядом – брат с сестрой, без вопросов. Она ему по плечо. Только черты лица у Сергея были чуточку крупнее, чем у Зины, китайско-корейского типа, и шрам на левой брови. Характерные мозоли на кулаках. Боксер или каратист, и форму поддерживает. Одет в черные джинсы и футболку с непонятной надписью. Кожаную куртку снял в прихожей. В руке держал черную кожаную папку на молнии.
– Сереж, это Егор, Егор, это Сергей, мой родной брат. Старший.
Понятно, что старший, – около тридцати мужику. Протянутую мной руку брат проигнорировал и сел на Зинино место. Отодвинул чашку с недопитым чаем и водрузил на стол папку. Мне ничего не оставалось, пришлось сесть напротив него.
– Ты поужинаешь или сразу за работу? – спросила Зина с иронией.
– Чаю налей, – ответил он, уставившись на меня. – Значит, Егор, говоришь…
Я расслабленно откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. На риторический вопрос промолчал.
– Рассказывай, Егор, откуда ты такой хороший взялся. Официально, под протокол. Я следователь по твоему делу Сергей Иванович Хром. Ты чего это вздрогнул?
Я не просто вздрогнул, я покрылся испариной. Мысли лихорадочно метались вокруг одной темы: «Господи, это кого же я здесь должен убить?! За что мне все это?! Комес – Закуток, Лизия – Земля, а теперь еще Хром! Первая встречная девушка!» Знаки… кругом знаки… весь воздух пропитался ими. Они назойливо лезли в уши, ноздри, глаза…
– Егор, с тобой все в порядке? – Участливый голос Зины слышался как сквозь вату.
– Все хорошо, Зина, просто накатывает иногда, – ответил я, не задумываясь, а сам давил в себе чувство жертвенного барана.
Глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Успокоился. Решил, что с меня хватит. На все следующие совпадения или новые способности, если таковые откроются, внимания не обращать. В конце концов, подумаешь, Хром! Обычная восточная фамилия. Ну и что, что так же называется графство, в которое формально входит мое баронство. Да просто созвучно, и все!
– Зинка! Не мешай работать! Раз выписали, значит, здоров, об этом мне и дядя Герман сказал. Марш в свою комнату! – грозно приказал Сергей, внимательно следя за мной.
– Вот еще, раскомандовался! На работе у себя командуй! – огрызнулась сестра. – С тобой действительно все хорошо? – обратилась ко мне.
– Да, Зина, спасибо. Такого больше не повторится, обещаю.
– Чаю сам себе нальешь, – бросила брату и покинула кухню, при этом сохраняя достоинство царицы.
Как только она вышла, Сергей прямо через стол схватил меня за грудки и притянул к себе.
– Я тебя насквозь вижу, Художник, – презрительно выдавил сквозь зубы, глядя мне прямо в глаза.
В ванной я по привычке перетянул волосы через лоб ободком – невесть откуда взявшимся там шнурком. Наполовину седая бородка, посеребренные височные пряди. Действительно художник, каких часто по телику показывают. Никас Сафронов собственной персоной.
– Если ты Зинку хоть пальцем тронешь, я тебя из-под земли достану и яйца вырву. Ты меня понял?
– Понял, – ответил я, вкладывая в голос все возможное миролюбие и даже испуг.
С каким трудом мне удалось унять буквально взвывшие рефлексы! А как захотелось размяться! Неделя без движения – врагу не пожелаешь. Удержался и от словесной агрессии.
– Надеюсь, – многозначительно прошипел он. – Смотри, я не шучу, – после этих слов выпустил «мой» махровый халат. – Рассказывай, что помнишь. – Мы снова сидели друг против друга. – Предупреждаю: я таких, как ты, субчиков встречал чаще, чем ты зубы чистил, и лучше любого психолога увижу, врешь ты или нет.
Я рассказал то же, что и в больнице. Пошли уточняющие вопросы: кто, где, когда, с кем и зачем, явки, пароли и все такое. У меня, разумеется, амнезия, поэтому ответы те же.
– Пробьем все стройки, все автобусы, все институты в Москве – найдем. И не надейся прятаться вечно. Дружков твоих подождем. Ты же кинул их с деньгами, верно? Лучше сам колись, пиши явку с повинной. Пока предъявить тебе нечего, кроме трудно доказуемого мошенничества, а после будет незаконный оборот драгметаллов – раз, скупка краденого – два и много еще чего наберется. Мой тебе совет, исключительно из человеколюбия: колись сейчас. Помогу, чем смогу, а могу я многое, поверь на слово. Не в чем сознаваться? Не верю. У каждого есть в чем сознаться. Хорошо, распишись здесь и здесь. Подумай, время есть. На, держи, пока я добрый, направление на экспертизу по поводу твоей якобы амнезии. Давно уже у прокурора подписал. Сам сходишь, без конвоя. Цени! Там тебя быстро на чистую воду выведут.
– Сколько можно повторять, Сергей Иванович, я действительно ничего не помню!
– Поймай осла и ему эту басню повторяй сколько угодно, а я от тебя устал.
И меня вымотал. Следак натуральный! То, что в кино показывают, – ерунда по сравнению с таким прессом. Знал бы – в натуре рассказал бы. Наверное.
– И вот еще что, если собака залает или постучит кто – ты первый выгляни, не жди Зинку, хорошо?
