Древесный маг Орловского княжества 3 - Игорь Павлов
— Ну Ярославушка, ну голова, — прикладывает на плечо Леночка свою головушку.
— Так, а когда в Заговорённый лес отправимся, твоё благородие? — Обозначается Пересвет, загоревшийся этой идеей с того момента, когда я впервые упомянул о вылазке туда.
Теперь ручища у богатыря чешутся.
— Не хочу с наскока, — признаюсь. — В Академии свитки надо поискать о Лазурной розе. Птичка нашептала, что они там имеются. Почитать, изучить. Неспроста же столько воинов полегло в попытке её найти.
— Да что тянуть, — посмеивается витязь. — Рудники вспомни.
— Там другое. Но не горюй, друг. Это наша первая вылазка будет, обещаю.
— Договорились!
Первого марта отправился в Академию на новой лошади. В надежде, что мою первую в их конюшне не сожрали в ту диверсию. Не забывая, что лук «Ветерок» на руках у приказного мастера. Надеюсь, и его не сожрали, потом хрен докажешь, что Приказ мне лук с двумя рунами должен.
Погода прекрасная, пусть и прохладная, снег ещё не сошёл, но активно таит. Академию отреставрировали на славу, и не подкопаешься. Вот только адептов теперь в два раза меньше стало. Похоже, некоторые родители решили своих отпрысков забрать от греха насовсем.
В Приказную регистраций поднялся сам. Забитый, как мышь Мещерский за три минуты отметил меня, выдал новое расписание и пожелал хорошего дня.
В общаге меня любезно перенаправили в другой корпус, где дали ключи от номера на третьем этаже. Хоромы из трёх комнат показались мне самым настоящим подхалимством, но я с удовольствием заселился.
В первом же шкафу в оружейной стойке нашёл свой лук и колчан, набитый стрелами. Тут и место для меча и щита имеется. В соседней секции мантия красивая синяя с нашивками золотыми. Зимний плащ с шапкой, а ещё посох ученический. Простенький, но уже с усилением магии каким-никаким.
За бой с существами из Бестиария мой магический резерв поднялся на единицу. И теперь у меня своего четырнадцать единиц, а всего с побрякушками — тридцать пять.
На первом же занятии в небольшом классе меня представили, как положено, группе из двадцати двух человек, где преимущественно девочки. Их примерно две трети. И с некоторыми я уже успел пообщаться в столовке, оказывается, не только первый курс загорелся этими дробями по науке Удачи.
Руководительница группы по имени Томира, женщина средних лет с круглым милым личиком чисто славянской внешности, оказалась одной из тех мастеров, которые дрались на Арене с жуками. Она хорошо прикрывала Морозову и не пряталась. Я сразу же проникся к ней уважением. А она с подозрением посмотрела на меня, когда так неоднозначно уставился.
Быстро перестроившись, уселся на заднюю парту к симпатичной и скромной на вид девочке. Когда занятие началось мы сразу стали изучать боевые заклинания. И мне не только на слух дали, но и показали, как правильно записать его на бумагу.
И стоило развалить пол Академии, чтоб я, наконец, стал получать образование, за которым собственно пришёл!
Второе занятие на полигоне было практическим. И у меня даже вышло попускать снаряды размером с теннисные мячики. Девочки смеялись надо мной и выхватили снежками уже по–взрослому! Томира возмутилась мягко, но потом сделала вид, что отвлеклась, давая в полной мере расправиться с мелкими козами.
В конце занятия прибыл мастер с Приказа.
Я, конечно, почти сразу перестал опасаться за то, что меня раскроют, ибо никто за всё время не наведался с претензией. Но всё же насторожился, когда он заявил строго:
— Барон Суслов, к ректору.
Глава 18
Одна хорошая новость и две плохие
Две обстрелянные снежками девочки ехидно пожелали мне удачи. Одной миленькой я даже подмигнул. А она в ответ так раскраснелась, что над ней стали ржать ребята.
После того, как Ясмина предпочла провести время с другим, я тоже решил, что мне стоит побольше общаться с симпатичными особами. А сейчас с не очень симпатичными.
На третьем этаже меня перехватили два мастера и вместе, как конвоиры, сопроводили до секретаря ректора, сидящего в предшествующем кабинете. Дальше уже важноватый на вид дядька предпенсионного возраста доложился обо мне главе Академии.
— Заходите, господин Суслов, — пригласил секретарь, распахивая массивную дверь из цельного дерева.
Сам кабинет мне не стал сюрпризом, я тут уже был.
По дороге думал, зачем я понадобился целому ректору. Но вопросы отчасти отпали, когда вместе с ним увидел грымзу Чернаву! Они оба встретили меня, стоя у главного стола впритирку друг с другом, как старые добрые друзья, да ещё с подозрительно радушными улыбками.
Высоченный Радей в мантии лиловой, щедро расшитой золотом с глубоко посаженными карими глазами и ярко выраженными скулами на продолговатом лице с такой улыбкой показался мне самым коварным злодеем.
Чернава же напротив очень милой. Она ему чуть ли не пояс, в фиолетовой мантии, расфуфыренная, что смешно. Ресницы подчернила, румяна щедро нанесла, губы накрасила!
— Доброго здравия господин ректор, доброго здравия Чернава Васильевна, — поздоровался с кивками.
И тут же вспомнил, что сегодня первый день весны! И к этом сроку я должен был выкрасть для грымзы книжку у Морозовой. Но кто ж знал, что будет такой бардак⁈ В груди похолодело, но я постарался держать лицо.
— И тебе не хворать, — первой подала пропитой голос Чернава.
— А вот и наш герой, — выпалил ректор басом. — Слухи о том, что вы, господин Суслов, являетесь племянником Морозовой, развеялись ею же в скором времени. Однако, вы удивили меня другой новостью.
— И какой же? — Спросил, едва не сглотнув слюнку.
— Мой племянник бывает таким несносным, — выпалила Чернава и посмеялась нелепо. — Весь в двоюродного брата пошёл, по матушке.
— Что ж вы сразу не сказали, господин адепт, что моя дорогая подруга госпожа Огарёва ваша тётушка? — Добил меня ректор своим заявлением.
Это он о Чернаве!
— Эм… — замялся я несколько шокированный таким поворотом. — Прошу прощения, виноват.
— Он скромный, всегда был скромным, — покривилась Чернава.
Мдя. Только сейчас до меня дошло, что они оба маги Рубина. И вполне возможно вместе учились. Хотя скорее всего он её учил.
— Скромный, скромный, — согласился ректор. — И уж точно несносным не назвать. Он и в Каменцах отличился и на Ореховском кладбище помог. Знал бы, что такой герой к нам пожаловал, живо бы помирил его
