Сделай и живи спокойно 3 - Вадим Николаевич Демидов
Написал быстро. Чего там… Сразу три штуки: Рите — потому что люблю, Катерине — что до сих пор жив и помню её и Собкину — что приеду в Тулу на таком-то поезде. И тут же закупился различными газетами и журналами. А вот потом, всё оставшееся время, выбирал подарки для всех моих калужских знакомых. Мелочи всякой прикупил. Кому-то открытку красивую с видом Ростова-на-Дону. А кому и духи с румянами. Мужской части знакомых приобрёл брелоки с разными надписями. В общем никого не забыл. Еле успел на поезд.
Вернувшись первым делом поговорил с проводником. Тот меня уверил, что все двери, кроме туалетов, открыты и можно перемещаться по всему составу без ограничений. Все поломки устранены и дальше будет только лучше. От таких известий, на душе стало очень легко и просто. Чего тут осталось ехать-то? Как написано в расписании остановок до Тулы каких-то двенадцать часов пути. Не успею устать и журналы полистать, как приедем. Эх! Вот почему с самого начала такого не было? Кто-то где-то недоглядел.
В здание вокзала, в Туле, я входил с отличным настроением: во-первых — выспался на год вперёд, а во-вторых — бревно, неведомым образом, ждало меня на перроне вместе с улыбающимся проводником. Как он это дело провернул, я от него не смог добиться. Очень неразговорчивый товарищ оказался. Да собственно и пофиг — я в Туле! И брёвнышко тоже здесь. Осталось девяносто километров и я приеду домой!
На площади перед вокзалом было людно и суетливо. Несколько автобусов ждали своих пассажиров и сияли, в лучах уличных фонарей, чистыми боками. Утро воскресенья, на часах семь тридцать, чего тут удивляться-то? Люди приезжают с ближайших пригородов, чтобы поторговать на рынке. Почему не поторговать, если урожай богатый? Отсюда и суета такая. Я, наверное, тоже буду так торговать. Если найду время и займусь своим садом и огородом. Хотя нет. Лучше по друзьям буду раздавать.
Интересно было наблюдать за лицом Фёдора, когда я наконец-то нашёл его, стоящего рядом с машиной. Сначала он обрадовался, честно! Даже обнял и постарался выразить чувства, сломав мне пару рёбер. Но тут я смог его удивить. Фиг у него чего получилось. Скорее это я, его, помял основательно. Но это не сыграло большой роли, он продолжал излучать радость. А вот когда его взор упал на бревно, тут-то всё и началось:
— Вилор?! Это что? Это твоё? Я это не повезу!
Причём всё было сказано, таким тоном, что сразу было понятно — он не повезёт ни в коем случае. А что мне делать? Пришлось воздействовать на этого индивидуума, убойным аргументом:
— Фёдор! Внимательно прочитай этот документ и прими решение. Между прочим, товарищ Собкин в курсе происходящего. Держи, — с этими словами, я протянул Фёдору записку Хрущёва.
Десять минут Фёдор внимательно вчитывался в текст записки. Потом вернул с таким видом, что мне захотелось идти в Калугу пешком. Вместе с бревном. Это было лицо страдальца. Мученика, принявшего свою судьбу и отринувшего все радости жизни. Весь вид Фёдора говорил: — «За что мне это?!» и только слёз осознания и откровения, для полной картины, не хватало. Мне нечего было сказать, но и тормозить, в нескольких часах пути от дома, я не собирался. Пришлось изворачиваться и плести всякие-разные словесные конструкции, пытаясь направить этого человека на путь истинный. Фёдор тяжело вздыхал, морщился, хмурился и ходил кругами вокруг машины. Потом, всё-таки решился и спросил у меня:
— А может мы потом его заберём? А, Вилор? Приедем на грузовой машине и заберём. Я даже согласен в выходной день съездить.
Пришлось брать всё в свои руки. Для начала, конечно, я напомнил, как мы когда-то давно уже встречались с неразрешимой проблемой, в виде велосипеда. И всеми трудностями с его перевозкой. О том, как я пожертвовал и дал разобрать своего металлического друга — лишь бы не повредить машине. Дальше я начал фонтанировать идеями…
Запихнули кое-как. Слава богу, что ГАИ в этом времени не такое строгое и милицейскую машину вообще не будут трогать. Я надеюсь на это. Иначе, до Калуги мы не доберёмся. Бревно засунули назад, между передними и задними сидениями. Стекло, на задней дверце, пришлось опустить(смотреть в доп. материалах). По другому никак не входило. И то получалось, что почти половина торчало наружу. Фёдор чуть не плакал, пытаясь получше укрепить экзотический груз. Но получилось. Неказисто и культяписто — зато, не на руках тащить.
С такой фигнёй, торчащей из окна, большую скорость не разовьёшь. Так что ехали мы не быстро. Да и дорога была, не сказать, что хорошая. Федя половину пути молчал. Сердился. Потом, как-то незаметно, запал мрачности у него пропал и мы разговорились. А ближе к Калуге уже хохотали вовсю над моими приключениями во время отпуска. Я рассказал, как ребята из линейного отдела в Сочи, благодаря брёвнышку, заставили признаться в серии грабежей троицу бандитов. Фёдор, хохоча в полный голос, не верил такой удаче. В общем весело было.
Если ехать из Тулы в Калугу, то есть вариант оказаться недалеко от моей улицы и соответственно моего дома. Появляется возможность, хоть, на минутку увидеть Риту. Сегодня же воскресенье и она точно будет дома. Но Фёдор почему-то решил использовать другой путь. Я конечно же возмутился такому произволу. Но мой водитель был неумолим. Отговариваясь тем, что у него приказ и вообще, меня ждёт САМ товарищ Собкин. И если бы не пресловутое бревно, то мы проехали бы мимо.
— Фёдор! — повернувшись к водителю, я громко начал объяснять, своё видение, нашего маршрута, — а ничего, что у тебя из машины торчит бревно? Как ты будешь ехать по центру Калуги? А вдруг кому-то по голове достанется? Давай заедем ко мне домой и выгрузим лишние вещи. Делов-то на пять минут, а польза невероятная!
— У меня приказ, — усиленно крутя руль, на узких, пригородных улицах, произнёс
