Громов. Хозяин теней. 5 [СИ] - Екатерина Насута
— Думаю, что там не только и не столько дружба, сколько общие интересы. Они ведь на Севере побывали. Мать Мишки оттуда привезли. Что они там искали? Или надеялись найти? Кто проплатил эту экспедицию?
Помнится, мне один умный человек говорил, что самый стойкий след — финансовый.
— Дед точно не дал бы денег на то, что считал глупостью.
А экспедиция на край света с риском для жизни глупость и есть. Даже удивительно, что она состоялась. И что отец с Воротынцевым в ней участвовали.
Карп Евстратович снова ущипнул себя за ус.
— Экспедиция… с экспедицией, пожалуй, будет проще всего. Я действительный член Русского географического общества. Потому, если экспедиция имела место быть, то данные о ней я найду. Хотя вот так не слышал… стало быть, малая, скорее всего организованная частным порядком, но как минимум разрешения выписывались, и экспедиционные паспорта…
Он снова задумался.
— И давняя, — поддержал я. — Ещё до Мишкиного рождения. Значит, и отец, и Воротынцев были студентами.
Потому как после учёбы дед заставил папеньку вернуться в родной дом. А тот взял и послушал, заодно начав какие-то совершенно новые опыты.
— Студенты… — Карп Евстратович стиснул портфель. — Студенты по обыкновению своему весьма деятельны…
Однако не настолько, чтобы у них хватило возможностей, да и способностей отправиться куда-то на север. И вот опять же любопытно. Это ведь дело не недели и не двух. С местными дорогами, вернее с полным их отсутствием в некоторых местах, экспедиция растянулась бы на месяцы.
И как тогда? Их ведь не отчислили за прогулы.
— Был кто-то, — произнёс я мысль в принципе довольно очевидную. — Кто-то, кто сумел собрать талантливых студентов…
А отец был талантлив. С этим все соглашались.
— Организовать их…
— В тайное общество? — Карп Евстратович скривился. — Вот почему люди наши, чуть что, так какое-нибудь тайное общество сочиняют, а?
На этот вопрос ответа у меня не было.
— Может, сперва оно тайным и не было, — ответил я. — Может, просто вот… кружок там. Научный. Эксперименты ставили. Сперва одни. Потом другие…
А там и третьи, уже на людях.
С экспериментаторами частенько бывает. Увлекающийся они народ.
— Что ж… если эта экспедиция была от университета, а так проще всего получить разрешения, то в архивах Общества сохранятся копии отчётов, — Карп Евстратович поправил слегка засаленный манжет. — И списки участников. В том числе и списки участников…
Хорошо.
Вот так поговорил с умным человеком и кое-что прояснилось.
— Я выясню. Список сокурсников тоже можно будет получить без особых проблем… как и список преподавателей, которые числились в то время. Да, это интересно. Очень.
Только выражение лица сделалось до крайности хищным.
— А что до остального… — Карп Евстратович кивнул собственным мыслям. — Пока сложно сказать. В списках политически неблагонадёжных этот ваш Роберт Данилович не значится.
Говорю ж, с виду — приличнейший человек.
— Учился. Отметки отличные. Характеристики тоже самые положительные. Отмечали его старательность и усердие. Ещё во время учёбы был принят на должность младшего целителя в госпитале святой Матроны, который на набережной.
Киваю, хотя не имею понятия, что там за госпиталь.
— Там прослужил без малого три года. Репутацию имел безупречную. Выдержал экзамен на звание целителя. И на этом всё. Одним днём уволился и отбыл.
— Куда?
Карп Евстратович покачал головой.
— В заявлении указано, что в Тверь, ухаживать за престарелой тётушкой. Но правда ли это, не скажу. Время нужно. К сожалению, пока я могу изложить лишь факты. Но направлю кого-нибудь, чтобы побеседовал с прежними коллегами. Да и в принципе… о наличии жены тоже достоверной информации нет. Если брак был заключён не в столице, а где-то кроме…
То бумаги о его заключении будут у самого Роберта Даниловича. Тут нет центральной базы, в которую можно подать запрос. А пожениться можно и в какой-нибудь махонькой сельской церквушке, где на месте и повенчают, и свидетельство о том составят за подписью священника и какого-нибудь местечкового старосты.
— Вы ж… — гляжу на Карпа Евстратовича искоса. — Вы ж не будете против, если я пригляжусь к этому типу?
— Если только приглядитесь.
Он поморщился и всё же озвучил.
— Очень вас попросил бы не убивать его. Пока…
— Думаете, что появился эликсир номер шесть?
Который тоже решили испытать на одарённых.
— Не исключаю того, — Карп Евстратович поднял свой портфель. — Савелий… вы, безусловно, весьма щедро одарены… от природы или от вашей… покровительницы… однако прошу вас проявлять крайнюю осторожность. Если этот человек и вправду связан с Алхимиком…
А через него со всем, что творится в Империи.
— …он единственная наша нить.
— А лаборатория? Была ж лаборатория? Вы ж проследили, вроде… ну, куда её вывезли.
— Вроде. В том и дело, что эту лабораторию не использовали. А когда начали… в общем, она вчера и взорвалась.
Ага.
Три раза.
И…
— Карп Евстратович, — я почесал переносицу. — А знаете… вы ж о мне никому не докладывали? Ну… кроме Алексея Михайловича?
— Не докладывал, — Карп Евстратович поднялся, сунувши под мышку портфель. — И не собираюсь. Верней вовсе уж не получится. Вы у нас прошли свидетелем. А после записаны в осведомители. Так часто делают. Всё же начальство требует работы, плана по расширению агентской базы. Не переживайте, половина ваших революционных знакомых в них же числится. Так что, упусти я вас, это вызвало бы вопросы. А вот о прочем… есть у меня подозрение, что не нужно привлекать к этому делу новых людей. Да и со старыми бы разобраться.
Вот-вот.
И у меня такое же чувство. Сквозит у них там, в третьем отделении. И нехило.
— Поэтому… ещё раз прошу. Аккуратней.
— А с водой чего? — уточняю на всякий случай, ибо Николя моё предложение всерьёз не принял. Мол, сказки это всё.
— С водой? — Карп Евстратович даже не сразу понимает суть вопроса. А поняв, отмахивается. — Тут уж сами решайте. Я не советчик. Только… главное, не заиграйтесь.
Хороший совет, однако.
Актуальный в нынешних реалиях.
Глава 22
Да, милостивые государи, живем мы с вами в Петербурге долго, коренными петербуржцами считаемся, и часто случалось нам проезжать по Сенной площади и ее окрестностям, мимо тех самых трущоб и вертепов, где гниет падший люд, а и в голову
