Бремя командира - Алекс Хай

Кропоткин вытер пот со лба и тяжело дышал.

— Вы как, ваше благородие? — спросил я, оглядывая его и переводя дыхание.

— Нормально… Справа!

Вовремя. Я ловко увернулся, когда вторая саламандра бросилась на меня, пытаясь лизнуть огненным языком. Уйдя в сторону, я метнул в нее облако ледяной пыли, тварь затормозила. А в следующий миг Кропоткин пригвоздил ее к камню длинным эфирным клинком.

— Кажется… все?

— Почти.

Теперь дело было за Искажением. Следовало закрыть его, пока на нас не полез кто-нибудь похуже.

Оставив Кропоткина приходить в себя, я распорол барьер и направился прямиком к эпицентру. Теперь самое ответственное, но вместе с тем любимое в моей работе — зашить прореху и насладиться первыми мгновениями тишины.

Я орудовал пространством, исправляя искривления и штопая вывернутые края мира. Минута, другая… И наконец-то наступила звенящая тишина.

— Снимайте барьер! — велел я. — Готово.

Кропоткин не стал убирать защиту полностью — он оставил нечто вроде забора для обозначения пораженной зоны. Я вернулся к нему и устало опустился на кусок розовато-белого мрамора.

— Ну и денек, — выдохнул я.

— Ещё какой, — кивнул майор, тяжело дыша. — А эти твари? Вы их видели раньше?

— Было дело. Но они — не самое худшее, что могло выйти из аномалии.

Мир вокруг нас начал возвращаться в норму. Зелёный свет угасал, и пространство постепенно стабилизировалось, но даже когда аномалия закрылась, я всё ещё чувствовал огромное количество остаточной энергии. Это было похоже на магический радиоактивный след, который мог долгое время оставаться опасным.

Кропоткин подошёл ко мне, его лицо было напряжённым.

— Мы закрыли её, но здесь слишком много остаточной энергии, — сказал он, оценивая обстановку. — Придётся дождаться команды демеркуризации. Пусть они всё обработают. Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал.

Я покачал головой.

— Нет времени. Если будем ждать, энергия может распространиться и вызвать новые выбросы. Я могу поглотить её и переработать в магический эфир. Это займёт какое-то время, но безопаснее будет, если сделаем это сейчас.

Кропоткин посмотрел на меня с лёгким сомнением, но затем кивнул.

— Делайте, что нужно.

Я сосредоточился, погружая себя в поток энергии. Остатки Искажения были липкими и тяжёлыми, словно их вытягивали из самой земли. Так и было — сейчас, сосредоточившись на изучении застарелых остатков, я понял, что аномалии были здесь давно. Очень давно. Лет триста, если не больше.

Теперь понятно, почему Юрьевские могли зацепиться за это место. Оно само порождало новые Искажения, причем могло делать это весьма стабильно. Но вот только Юрьевские должны были обладать особыми знаниями, чтобы это понимать.

Откуда они их получили?

— Алексей, как вы себя чувствуете? — спросил Кропоткин.

— В порядке.

Когда я закончил, ощущение напряжения исчезло, но на его место пришла усталость. Мои ноги дрожали, и мне пришлось опереться на ближайший камень, чтобы не упасть. В голове гудело, словно после долгого, изнурительного марафона.

Кропоткин подошёл ближе, внимательно изучая меня.

— Вы сами схватили слишком высокую дозу, — тихо сказал я, вытирая пот со лба. — Нужно срочно пройти очистку.

Он кивнул, хотя его взгляд был устремлён не на меня, а на край карьера, где раньше светилось Искажение. Там теперь было тихо, словно ничего и не происходило, но мы оба знали — на этом дело не закончится.

— Это сейчас не важно, — его голос был низким, но в нём звучала стальная решимость. — Нам нужно выяснить, есть ли ещё очаги.

Я чувствовал, что он едва держится на ногах, но его желание выполнить свою работу перекрывало усталость. Это было похвально, но рискованно. Его магический резерв был почти исчерпан, и если мы наткнёмся на новый выброс, он может просто не выдержать.

— Я разберусь, — сказал я, встретившись с его взглядом. — У меня резерв больше. Найдите Яковлеву.

Кропоткин неохотно кивнул, зная, что я прав. Я двинулся дальше, вдоль краев карьера, осматривая местность. Ощущение магии Искажения постепенно ослабевало, но всё равно казалось, что она всё ещё витает в воздухе, словно туман, который невозможно увидеть, но можно почувствовать кожей.

Я почувствовал едва различимый след энергии, тянущийся в сторону от карьера. Это было как слабое мерцание на периферии моего восприятия, остаточная энергия, которую большинство магов могло бы не заметить. Но для меня это было как инстинкт — я не мог игнорировать её.

— Вы что-то почувствовали, Алексей?

— Да, — кивнул я, не отрывая взгляда от следа, который тянулся вдоль края карьера и уходил в неизвестность. — Остаточная энергия. Она ведёт куда-то дальше.

Кропоткин прищурился, пытаясь рассмотреть то, что видел я, но в его взгляде читалась неопределённость. Не все маги могли ощущать Искажения так, как это умел я. Для большинства людей это было невидимым, почти эфемерным явлением, которое проявляло себя только в моменты активности. Но я мог видеть следы даже после того, как опасность, казалось бы, миновала.

— Ладно, — сказал он, вздыхая. — Идите, проверьте, что там. Сразу зовите, если что-то найдете.

След был тонким, едва различимым, но он вел меня уверенно. Я двигался быстро, почти на автомате, как будто не мои ноги несли меня, а сама энергия тянула за собой. Вскоре я вышел к забору — высокому металлическому ограждению, покрытому ржавчиной. Оно отделяло территорию карьера от прилегающих участков, которые были покрыты лесами и не использовались для разработки. След заканчивался прямо перед забором.

Но что-то здесь было не так. Моё тело буквально зудело от нарастающего напряжения, как если бы Искажение где-то рядом всё ещё было активно. Я прижал руку к металлическим прутьям забора, пытаясь уловить, что скрывалось за ним.

И тут я заметил его. В тени забора, сжавшийся и дрожащий, прятался рабочий в ярком оранжевом комбинезоне и каске. Его