Мундиаль (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич
В раздевалке была просто ЧУМА. Такого дурдома у нас ещё никогда не было. Мутко, словно маленький ребёнок, носился от одного человека к другому. Обнимал всех, целовал, поливал из бутылки вином, обещал золотые горы. Лещенко обнимал Бородюка и пел что-то похожее на «Команда молодости нашей». Дюхи вообще нигде не было видно. Я снял куртку, нацепил на забинтованное предплечье непромокаемый нарукавник, да пошёл в душ.
Вытирая голову полотенце, стоял лицом к шкафчику и слушал как Казаков обращается к Смертину:
— Лёша, ты не забыл, скоро пресс-конференция будет, — и, подойдя ко мне, пресс-атташе продолжил. — Саш, тебе тоже нужно там быть.
— Буду, Илья Аркадьевич, буду, — бросив полотенце на сиденье, я повернулся к нему и добавил. — Как всегда, не умничать и думать, что отвечаю?
— Всё верно, Саша, — Казаков усмехнулся и пошёл на выход.
Минут через десять я сидел в конференц-зале, пил маленькими глоточками воду из стакана и улыбался происходящему. Журналисты начали засыпать вопросами сначала Сёмина, потом Смертина и, наконец, очередь дошла до меня. Все ранее заданные вопросы главному тренеру и капитану команды касались меня. Всех интересовал только я. И как автор единственного гола, и как участник случившегося инцидента в конце второго тайма.
— Александр, что вы можете сказать о случае попадания в вас папайей, брошенной с трибуны? — задала первый вопрос полноватая женщина и все присутствующие замерли в ожидании моего ответа так, что сразу стали отчётливо слышны щелчки работающих фотокамер.
— А что сказать… Они мазилы. Ну, а если оставить шуточки в сторону, то теперь становится страшно выходя на поле. Сегодня папайя прилетела, завтра камень в голову, а потом и боевая граната окажется на футбольном поле. После этого инцидента, думаю, что футбольные чиновники задумаются и пересмотрят ряд моментов о досмотре болельщиков. С этим нужно срочно что-то решать. Так же хочу заявить, что никаких обид на немецкий народ не держу и понимаю, что это выходки отдельных людей. Возможно, эти папаисты, я их теперь так называть буду, вообще не являются подданными Германии. В общем, нужно разбираться. Надеюсь, полиция задержала виновных и скоро предоставит общественности полную информацию о случившемся. По крайней мере, мне будет интересно узнать, кто и почему покушался на мои здоровье и жизнь.
— Александр, если против этих людей местные власти возбудят уголовное дело, как вы на это отреагируете? — не унималась «толстушка».
— Нормально отреагирую. Жалеть этих нелюдей точно не буду. Чего заслужили, то и получат. И давайте больше не будем обсуждать эту неприятную для меня тему.
Затем посыпались вопросы об игре, о голе, о наших слаженных взаимодействиях на поле с Дюшей, о том, где я буду продолжать свою карьеру. Даже задавали вопросы о Лене. Последний вопрос прозвучал от французского журналиста:
— Алекс, сегодня вы забили свой тринадцатый гол на этом турнире и сравнялись с Жюстем Фонтеном. Вы сильно расстроитесь, если не сможете забить гол в финале, который выведет вас в единоличные лидеры по забитым голам на одном турнире чемпионата мира?
— Для меня важнее будет победа в финале. Даже, если забью этот четырнадцатый гол, но при этом моя команда не сможет завладеть кубком Мира ФИФА, очень сильно расстроюсь. Я приехал в Германию, чтобы стать победителем Мундиаля! И даже, если я не смогу побить рекорд Фонтена, то у меня впереди будет ещё много таких турниров, где такая возможность предоставится не раз.
Выйдя с пресс-конференции, я тут же попал в объятия рыдающей Лены.
— Сашенька, я же только сейчас узнала про папайю. Я думала, это помидоры. Да как они додумались до этого? Ты же мог умереть!
— На то и рассчитано было, — подошёл спокойный, как слон, Александров. — Саш, спасибо тебе! Спасибо, что выстоял. Ты не понимаешь, что сделал для всех нас и для страны. Дай-ка я тебя обниму. А где твоя шина?
— Так, Геннадьевич и ты Лена, садитесь в наш автобус, — перебил его голос Бордюк. — Там сейчас возле стадиона стенка на стенку пошла. Полиции нагнали, мама не горюй. Авось, да проедем. И Саня, ты почему шину снял? Быстро к врачам, кому сказал! Володя, Лена, проследите за нашим героем, чтобы до врачей дошёл. Опять в госпиталь захотел?
Чтобы покинуть стадион, мы прождали ещё около часа. Полиция никак не давала добро. Когда же выехали на дорогу… Ё-моё… Толпа людей, сотни полицейских! А сколько мусора на земле лежит! Эх, зря я про папайю сказанул. Надо будет в номере записать видеообращение к нашим болельщикам со словами благодарности и попросить людей, находящихся в Германии, вести себя мирно и больше не устраивать драк с местными жителями.
Не смотря на драку возле стадиона, мы радовались как дети. Воодушевлённый Дюша всю дорогу пытался петь мотивационные песни Тимати. Он сегодня тоже был героем матча. Ведь, именно с его подачи я забил красивейший гол коленом. По большому секрету Лена мне сообщила, что завтра в Дортмунд должна прилететь Оля с моим племянником. Мы её встретим в аэропорту и отправимся на базу в Бад-Бертрих. Вот Дюха-то обрадуется! Осталось провести всего один матч. ОДИН! К сожалению, нашего будущего соперника мы узнаем только завтра вечером. Очень надеюсь, что это будет команда Руни. Встречаться с французами у меня не было никакого желания.
После прибытия в отель, мы всей командой отправились в ресторан, где были уже заранее заказаны столы и для игроков с персоналом команды, и для «знаменитых гостей», прибывших нас поддержать. Поэтому, несмотря на усталость, пришлось идти на праздник.
— Так спать охота, Лен, — протянул я. — Может посидим полчасика в ресторане, да пойдём в номер? Я бы и сейчас ушёл, но меня никто не отпустит.
— Так и сделаем, милый. Давай, сядем возле Боярского, будет отгонять от тебя просителей.
— Ага, — зевнул я, и едва дойдя до стола, упал на стул рядом с артистом, прикрыв глаза. Хоть немного подремлю. Боярский с пониманием отнёсся к моему состоянию и не стал докучать расспросами и выражением восторга от победы.
Сквозь дремоту слушал хвалебные тосты и в мою честь, и всей команды. Судя по голосам, многие присутствующие уже были хорошенько пьяны. Примерно через двадцать минут я очнулся. Потерев глаза, выпил водички из стакана. Посмотрел по сторонам. Веселье было в самом разгаре и когда оно закончится, только одному богу известно. Мне не хотелось ждать окончание застолья. Позвав Лену, направился на выход. К моему удивлению, меня никто не кинулся останавливать. Только мы вышли в просторный коридор, как столкнулся взглядами с тремя пьяными рожами, которые как-то недобро смотрели. Один из них, что-то буркнул на немецком и указал пальцем на меня. После чего остальные мужики двинулись на нас. С каждым их шагом я понимал, что ничем хорошим встреча с ними не закончится. Я стал пятиться назад, уводя Лену за собой. В этот момент она очень звонко и громко закричала: «Помогите! Полиция!» Позади нас распахнулась дверь ресторана и оттуда вылетел полковник Александров. С криками: «Сейчас, я вам, суки, покажу!», он кинулся на троицу агрессивно настроенных пьяных людей и буквально за пять секунд уложил их на пол. Теперь уже кричали и звали помощь пострадавшие. Из зала выбежали Бородюк, Боярский и ещё пара наших «охранников», которые, видимо, слишком расслабились и забыли про свои обязанности. Наверное, никто не ожидал, что внутри отеля найдутся недоброжелатели Графа. Владимир Геннадьевич не стал дожидаться, когда прибудут сотрудники полиции. Он просто сграбастал меня с Леной и сопроводил в номер. Пожелав нам спокойной ночи, полковник тут же удалился. Находясь уже в постели, поймал себя на мысли, что на этом Мундиале я постоянно попадаю в какие-то неприятные ситуации. То травмы, то оттёк, то покушения на моё здоровье. Скорей бы всё закончилось. Выиграть этот чемпионат и отправиться на край света, подальше от людей и всей этой суеты. С этими мыслями я и заснул.
Глава 16
Германия. Дортмунд, Бад-Бертрих, Берлин. 5 — 8 июля 2006 года.
