Самый лучший комсомолец. Том четвертый (СИ) - Смолин Павел

— Мягковато, — усевшись на перину, поморщилась Вилка.

— Будет нам ритм саботировать, — поддакнул я и получил в лицо подушкой.

Сунув ее под голову, спросил:

— Видела бошку медвежью над камином?

— В гостиной-то? Видела. Тяжелое наследие браконьера Леонида Ильича.

— Оно самое! — гоготнул я. — Но членов Политбюро, наверное, впечатляет — такая-то преемственность!

Тем временем Виталина поднялась и подошла к стене, посмотрев на довольно пристойный пейзаж засеянного созревшей пшеницей поля:

— Н. Щелоков, — указала на скромную, мелкую подпись.

— Подарок получается, — хмыкнул я.

— Неплохо рисует-то, — отметила девушка.

— И тем хуже для всех нас — навык трудозатратный, взращивается годами. Прикинь сколько он времени на это убивает? На Министерской, блин, должности, где по идее пахать по двадцать часов в сутки должен. В гостиной тоже какие-то картины висят, проверим — стопудово и там подарочек найдется.

Постучали в дверь, я открыл и принял от незнакомого «дяди» наш с Вилкой чемодан и тубус с планом «города-сказки». С утра успел добавить туда здоровенную теле-киностудию, контент для телеканала и кино снимать. Люблю когда все под рукой!

Переоделись из дорожно-парадного в домашне-парадное (Вилочка снова в пошитом мамой платье с запа́хом) и отправились на точку сбора — в столовую. Вечером во двор перейдем, как прохладно станет — жарища на улице жуткая.

Прибыв на место, обнялся с накрывающей на стол Клавдией Ильиничной — так при деде поварихой и осела, получается — поздоровался с остальными дамами в униформе и подкатил к курящему в форточку дяде Игорю:

— Дядь Игорь, поехали со мной под Хабаровск в ноябре, мне очень нужен честный МИДовец.

— Честных у нас как грязи! — фыркнул он, выпустив дым через ноздри.

— Честность разная бывает, — улыбнулся я. — Вот японский наш посол, например, честнейший человек, с незапятнанной честью и по службе к нему никаких нареканий нет. Словом — посол Олег Александрович хороший, годный, но однажды прямо нехорошую фразу обронил, когда мы с ним про эмиграцию разговаривали, цитирую: «ведь может же советский человек выбрать себе новую родину».

— Олег Александрович — настоящий дипломат, и старается к каждому вопросу подходить с пониманием, — пожал плечами дядя Игорь. — Ты меня на его место прочишь? — подозрительно покосился на меня.

— В будущем разве что, — пожал я плечами. — Но пока только ответственным за связь с иностранными инвесторами в свободные экономические зоны — они там рядом с нами будут. Подумай, работа интересная, все лучше, чем в Москве сидеть. Полторы тысячи рублей зарплаты, премия в валюте с возможностью выписывать буржуйские товары из каталога, квартира в пять комнат, машина на выбор, гараж и дача, — выкатил стандартный соцпакет для моих миньонов высшего ранга.

— Кто тут моего мужа морально разлагает⁈ — с жизнерадостным упреком появилась в столовой одетая в черное, маминой работы платье (по меркам шила, как раз для этого вечера, в подарок) тетя Таня.

— По ответственности и регалии, — с улыбкой ответил я. — Вам очень идет, теть Тань.

— Платье сказочное, — она изобразила стандартную пантомиму «женщина любуется обновкой». — У твоей мамы — огромный талант.

— Мы с ней захват рынка высокой моды в мировом масштабе планируем, — похвастался я.

— Даже не сомневаюсь, что получится, — хихикнула она. — Мне бы такую фигуру как у тебя, Виталинка, — сделала комплимент товарищу капитану.

— Не прибедняйся, — не осталась та в долгу, рассмотрела тетю Таню повнимательнее. — Шикарно сидит.

Та с намеком посмотрела на мужа.

— Ты у меня самая красивая, — послушно отвесил он комплимент.

Далее в столовой появились тетя Женя и тетя Ира, почти сразу — мама с папой Толей, далее Эмма Карловна и два деда. К вербовке вернуться не получилось — у нас тут хвастовство обновками и радость формата «наконец-то мы все встретились, давно пора было так сделать, но дела, дела! Пожалуйте за стол!».

Обед органично перетек в посиделки в гостиной (картина работы художника Щелокова там и впрямь нашлась), где дамы немножко пили вино, а мужчины изображали трезвенников.

— Первую серию на закрытой премьере смотрели, — поддержал обсуждение «17 мгновений весны» (который всем присутствующим нравится) дед Юра. — Посмотрели, похлопали, я к Броневому поворачиваюсь, — посмотрел на сидящего в соседнем кресле дядю Игоря. — Вы знаете, Леонид Сергеевич, так играть нацистского преступника — настоящее преступление!

Гостиная погрузилась в нехороший гогот — непросто товарищу Броневому от такой фразы пришлось.

— Потом поднимаюсь такой, галстук поправляю и выдаю: Штирлиц выстрелил в Мюллера. Мюллер продолжил стоять. «Броневой!» — подумал Штирлиц.

Я деду десятка три про Штрилица рассказал, когда гостил в прошлый раз — пригодилось получается. Посмеялись.

— Разрядил, словом, атмосферу, — закончил историю дед. — Нервные у нас деятели культуры, беречь надо.

— Хорошо сыграл, чертяка, — поддержал разговор дед Паша. — Теперь всю жизнь будет в «Мюллерах» ходить.

— «Где ключ от сейфа⁈» — заорал Штирлиц и врезал Мюллеру в ухо и спокойно добавил. — «Кстати, у вас не найдется канцелярских скрепок?» Голос за кадром: «Штирлиц знал, что запоминается последняя фраза», — вставил свои пять копеек и я.

Взрослые заржали.

— А я вот такой в ЦУМе слышала, — подключилась к «флешмобу» тетя Таня. — Штирлиц первого апреля решил разыграть Мюллера и говорит: «Мюллер, а вы знаете, что я — Советский разведчик»? «Нет, не знаю», — в свою очередь разыграл его Мюллер.

— Пошло в народ, значит! — вытерев выступившую от смеха слезинку, подвел итог Андропов.

Дальше перешли на другие анекдоты. Хорошо сидим, блин, душевно. Ближе к вечеру переместились во двор, где взрослые по большей части говорили на классическую тему: «как быстро растут дети и внуки».

— Мой-то вон, вообще из дома сбежать собрался, — спалила меня мама.

— От нас еще никто не убегал, — отшутился дед. — Я его, Наталья, никуда не гоню и не тороплю — всё сам, поэтому и ограничивать не стану. Сережка уже давно вырос, и ему можно серьезные дела доверять — совхоз вон какой отгрохал, значит можно и город доверить.

Тут к Андропову подошел охранник и что-то шепнул на ухо. Поблагодарив кивком, дед попросил официанта освежить напитки в бокалах, поднялся на ноги и огласил:

— Предлагаю выпить Советских подводников, которые два часа назад обнаружили на дне Атлантического океана затонувший «Титаник»!

Балдеж!

— Тот самый? — уточнил дядя Игорь.

— Других в тех местах не плавало! — отшутился дед.

Выпили.

— Секретно? — уточнил дед Паша.

— Да ну, — отмахнулся дед. — Журналисты уже в «Правду» статью ваяют. Хороший июль получился — две небывалых подводных находки подряд.

— Вот бы посмотреть, — мечтательно зажмурилась тетя Женя.

— Не получится — четыре километра глубины, — расстроил ее Андропов.

— А расскажи как статуи нашел! — попросила меня тетя Таня.

Я рассказал. Выпили за мою наблюдательность.

— А «Титаник» как нашли? — переключилась тетя Таня на деда.

— Э, нет! — с улыбкой погрозил он ей пальцем. — Это уже государственная тайна!

Выпили за важность секретности. Дамы уже прямо румяные, набрали градус, пришлось петь и танцевать в режиме «все со всеми» под проигрыватель. Вернувшись за стол, перекусили, солнышко опустилось за горизонт, и дед скомандовал отбой всем, кроме меня и деда Паши.

Дамы хотели продолжения банкета, поэтому вооружились бутылками с сухпаем, прихватили оставшихся не у дел папу Толю и дядю Игоря и решили оккупировать вторую гостиную. Дед сделал знак охраннику, тот притащил толстую папку, и мы очень так таинственно отправились в подвал, где обнаружился проектор и пяток кресел.

— Поставь-ка, — выдал мне дед пленку.

— «Гибрид»? — предположил я.

— «Гибрид» тоже есть, — фыркнул Андропов, достав еще одну.