Мой адрес - Советский Союз! Книга четвертая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Да, извини, это я на радостях. И ты сама лишний раз не перенапрягайся, теперь ничего тяжелее…

Чуть было не сказал традиционное «стакана», но вдруг жена обидится? Поэтому после небольшой паузы закончил фразу словами:

—…микрофона не поднимай.

— Ну, это ты рано мне запрещаешь, — улыбнулась она. — Пока можно и хозяйственные сумки потаскать. А вот через два-три месяца — тогда да, пожелание насчёт микрофона окажется актуальным. Ладно, садись ужинать. Сегодня, правда, без изысков, в выходные что-нибудь этакое сготовлю.

Дальше жизнь потекла своим чередом. О том, что Полина беременна, первыми, естественно, узнала её мама и мои родители. Потом Настя с Вадиком, воспринявшие эту новость восторженно и заявившие, что и сами не против после получения дипломов обзавестись ребятёнком.

А тем временем мне и впрямь нужно было как следует подготовиться к первенству «Динамо», которое проходило во Фрунзе с 16 по 22 апреля. Финалы аккурат в день рождения Ильича. Поэтому, начиная с середины марта, я пять дней в неделю после работы занимался у Казакова. Пахал на позитиве так, что Лукичу даже приходилось меня осаживать. Дошло до того, что оба спарринг-партнёра боксировать со мной отказались наотрез. Пришлось клятвенно пообещать, что сбавлю обороты, только после этого они согласились снова со мной спарринговать.

Тут между делом обещанный альбом вышел «Евгений Покровский и группа 'Альфа» под названием «Поверь в мечту!». Помимо одноимённой песни в него вошли композиции «Мечта сбывается», «Нет тебя прекрасней», «О тебе и обо мне», «Снегири», «Я постелю тебе под ноги небо» и «Комарово». Пластинка тут же стала хитом продаж, впрочем, иного трудно было ожидать. Из радиоприёмников, с проигрывателей и магнитофонов неслось:

Поверь в мечту, поверь в мечту, Поверь в мечту скорей, Поверь в мечту, поверь в мечту, Как в доброту людей, Поверь в мечту, как в красоту, Поверь когда-нибудь, Поверь в мечту, поверь в мечту, Поверь в мечту и в путь!..

Впрочем, остальные вещи тоже моментально стали шлягерами, и заглавной песне в популярности практически не уступали.

Не успел диск выйти, а парни из «Альфы» уже начали требовать записи следующего. Этот-то, можно сказать, был для внутреннего пользования, рассчитанный на советскую аудиторию, а для зарубежных поклонников, коими мы уже успели обзавестись, нужно что-то на английском, и чтобы звучание пожёстче, ближе к року.

— Согласен, о нашем западном слушателе забывать нельзя, чтобы он сам о нас не забыл, — сказал я. — Кое-что у меня уже есть, но и вы сами не сидите сложа руки.

— А мы не сидим, — заявил Горелый. — У нас уже парочка вещей почти готова. Кстати, на английском. Когда на репетицию заглянешь?

Заглянул через пару дней, послушал… Конечно, творчество моих ребят отдавало вторичностью, но одна песня была вроде ничего. Правда, предстояло ещё поработать с текстом, я пообещал довести его до ума. У меня же были планы на «Livin» on the Edge' и «Cryin»' с любимого альбома «Get a Grip» группы «Aerosmith», «Behind Blue Eyes» от «Limp Bizkit» и «Sunday Bloody Sunday» ирландской группы «U2». Как раз прошлой зимой случилось так называемое «Кровавое воскресенье», когда британские солдаты расстреляли безоружных протестующих в Ирландии, думаю, нашим цензорам понравится идея песни.

Однако песни песнями, а бокс никто не отменял. До Бишкека… то есть до Фрунзе мы с Лукичом добирались самолётом. Напрямую, благо из «Кольцово» до столицы Киргизской ССР существовали прямые рейсы. Причём аэропорт так же и назывался — «Фрунзе». На фасаде здания аэровокзала красовались два больших портрета — Брежнева и какого-то местного босса в очках.

— Не подскажете, кто это на портрете рядом с Брежневым? — поинтересовался я у какого-то киргиза в костюме и сплюснутым, словно по нему ударили сковородкой, лицом.

— Это первый секретарь ЦК компартии Киргизии товарищ Турдакун Усубалиевич Усубалиев, — с торжественностью в голосе ответил он.

— Понял, спасибо, больше вопросов не имею!

Фамилия Усубалиев мне вспомнилась, был такой деятель. Долго рулил вроде бы республикой, и умер, если память не изменяет, в глубокой старости. Может, и в этой реальности протянет до преклонных лет.

Столица республики располагалась в Чуйской долине, и вдалеке на юге виднелись горы Алатау. Поселили участников турнира в Доме отдыха на окраине Фрунзе. Причём назывался он «Иссык-Куль», хотя до знаменитого горного озера отсюда добираться было более полутора сотен километров. Оказалось, что для желающих туда будет организована экскурсионная поездка. Хотя что делать на Иссык-Куле в апреле… Летом я бы с удовольствием там поплавал, хотя горная вода в этом озере даже в самую жару остаётся, наверное, достаточно холодной.

Итак, живём и питаемся в «Иссык-Куле», а тренируемся в спортзале «Динамо», посменно. Всё-таки больше 80 участников, за один раз все просто не втиснутся. Среди ребят встречались и знакомые лица, кого-то помнил наглядно, с кем-то доводилось и на ринге пересекаться. Сароян, Иняткин, Илюк, Ващюк… Не скажу, что они выглядели сильно счастливыми при встрече со мной. Из вежливости, конечно, улыбались, жали руку, но, видимо, понимали, что, раз я приехал (вернее, прилетел), то им о победе можно забыть.

Нет, они наверняка рассчитывали всё же побороться за Кубок и грамоту победителю, и это здорово, никогда нельзя сдаваться раньше времени. Просто я реально фаворит и, если бы можно было делать ставки, то все однозначно ставили бы на меня. Я бы и сам на себя поставил, хоть на Западе, например, такое почему-то запрещено. Нет, понятно, если человек ставит на своё поражение и «сливает» бой, а если на свою победу? Почему это запрещено?

Я слышал — вернее, читал где-то в интернете — что в СССР, не считая официальных на ипподромах, существовали подпольные тотализаторы, где можно было сделать ставки на те же боксёрские поединки. В таком случае не исключено, что и на меня кто-то поставил, надеясь что-нибудь заработать. Правда, если все будут ставить на фаворита, то выигрыш составит не очень большую сумму. А вот если я неожиданно проиграю…

Хм, лучше о таких вещах не думать. Нужно сосредоточиться исключительно на боксе, отбросив в сторону посторонние мысли. Хотя, например, как отбросишь мысли о беременной жене? Вольно или невольно, но я чуть ли не постоянно думал о ней и молил про себя Бога доносить плод, дать родиться ему здоровым и в срок.

В нашей весовой категории было 8 участников, таким образом, мы начинали с ¼ финала. Первым моим соперником по жребию выпало стать боксёру из Ленкорани Ильхаму Исмаил-Заде. Впервые увидел его только на взвешивании. Чуть крупнее меня, чуть выше, руки чуть длиннее… В общем, всего по чуть-чуть больше, включая нос. Кроме, разве что, длины чёрных, курчавых волос.

Мои-то отросли вполне себе, чтобы можно прикрыть верхнюю часть ушей, но чёлку я попросил парикмахера сделать покороче, чтобы во время боя волосы не лезли в глаза. А ухо, кстати, вполне себе зажило, только неровность ушной раковины напоминала о людоедских наклонностях Мухаммеда Али. Надеюсь, больше каннибалов на моём боксёрском пути не встретится, а то так можно вообще без ушей остаться.

Если в глазах окружающих я видел уважение и даже некоторое подобострастие, то этот азербайджанец смотрел на меня как на равного, можно сказать, с некоторым вызовом. Ну-ну, посмотрим, что ты покажешь на ринге.

На удивление, соперник держался хорошо. Или я, может, недостаточно настроился, хотя дважды посылал оппонента в нокдаун. Вроде и в концовке прибавил, но соперник удачно оборонялся, хорошо двигаясь на ногах. Как бы там ни было, нам пришлось провести на ринге все три раунда, по итогам которых судьи единогласно отдали мне победу.

— Что-то ты расслабился, — попенял мне Лукич, когда мы шли в раздевалку. — В спаррингах вон как лев дрался, а тут… Не хватило тебе спортивной злости.

— Сам знаю, Семён Лукич, — вздохнул я покаянно. — Постараюсь в следующем бою не оплошать.

Моим соперником в полуфинале стал Камо Сароян. Так вот, один за другим представители двух исстари ненавидящих друг друга наций. Вот если бы они сошлись на ринге… Представляю, какая была бы рубка.